14 ноября отмечали 111-й день рождения досточтимого старца о. Ахилы (Феодосия – в схиме), который родился в 1906 году на Алтае, прожил огромную жизнь, странствовал по Руси, подвизался в Киево-Печерской лавре, на Кавказе, в Почаеве, где и почил в 2003 году, в возрасте 96 лет. В надгробном слове о нём было сказано: «Старец – это не только тот человек, который прожил долгую жизнь, не только тот, кто приобрёл жизненный опыт и делился им с другими людьми. Старец – это прежде всего тот, кто совершил то, ради чего мы все живём на земле – стяжание благодати Святого Духа… Исихаст, Почаевский старец схиархимандрит Феодосий стяжал Иисусову молитву, которой сам молился и к которой призывал всех своих духовных чад, призывая к жизни в раю».
О первых 40 годах его жизни известно немного. Будущий подвижник благочестия Александр Макарович Орлов родился в селе Кадниково Барнаульского уезда Томской губернии, родители – Макар и Матрона. Работал на селе, три армейских года служил в Чите, был водителем на меднорудном карьере в Караганде, в Великую Отечественную служил на Дальнем Востоке, демобилизован в декабре 1945-го, вернулся на рудник, был женат, работал механиком в гараже.
Зимой 1947 г. случилась беда. Женщина-водитель, разогревая факелом двигатель «скорой», устроила пожар. Сгорело 250 автомобилей, весь поселковый автопарк. Орлов был в отпуске, вины следствие не обнаружило. Происшествие повернуло его к вере. Через много лет он обронит: сорок лет искал истину и наконец-то обрёл её в Православии.
Александр избрал редкий и опасный для советского времени путь служения Богу – стал Божиим странником.
Когда-то странников на Руси было много. При власти безбожников – стало мало. Жизнь странствующего исповедника, как говорят люди опытные, соединяет молитву, постничество, бессребреничество, проповедь и даже мученичество. Их считали тунеядцами, отлавливали, били, сажали, убивали. Но и этот вид подвижничества пережил советскую власть…
У него были отморожены ноги, уши, нос, болели годами. Александра много раз задерживала милиция; в 1955 г. упекли в психиатрическую больницу, услышав, что он «православный странник». Бесноватые в клинике лютели, глядя на него, за топор хватались.
В Киево-Печерской лавре Александра любили, он решил там остаться. Была огромная сложность с пропиской. Но паспортист, насельник обители, некогда спасший Хрущёва, добился того, чтобы прописали. Перед тем странник Александр получил, как потом иногда вспоминал, благословение от Самой Пречистой Богородицы. Рассказывал: «Когда я пришел в Киево-Печерскую лавру, монахи приглашали меня в кельи, но я не хотел: то под кустиком где-нибудь переночую, то в сарае. И всё ходил молиться. Я не мог нарадоваться, что попал в такую святыню. Однажды, когда я вышел из церкви, ко мне подошла Женщина необычайной красоты. Она не одна была, вместе с Ней явилось много людей, и говорит: «Ну, расскажи, что ты здесь видел, что знаешь». «Ничего не видел, ничего не знаю», – ответил я. Она удивилась: «Как? Ходишь по этим святым камням, и ничего не видел и не знаешь?» От смущения я ничего не мог сказать Ей в ответ. Она в утешение протянула мне Свой посох и сказала: «На тебе Мой посох, подержись за него, – в нем твоя сила». Я взялся за посох, и меня тотчас обожгло, как огнем, от самого низа до верха. После этих слов Жена словно растворилась в воздухе… Растерявшись, я стал спрашивать у прохожих о Женщине с посохом, но никто, кроме меня, ничего не видел…» Монахи-духовидцы пояснили, Кого ему дано было видеть.
Когда Александра спрашивали, не били ли его милиционеры, он благодушно отвечал: «Благодарю Бога за все. За все нужно благодарить Бога». А случалось, — били нещадно, полагая, что никто никогда с них не спросит.
В монашество был пострижен с именем Ахилы в честь преподобного дьякона Ахилы Печерского, подвижника ХIV века. В лавре исполнял разные послушания. Одно время трудился в пещерах, где пересекались пути паломников и туристов. Последние, водимые экскурсоводами, вели себя в духе времени, иные насмехались над Православием, над мощами святых. Ахила разговаривал с ними. Свидетели запомнили, как некто был возмущён и, доказывая свою правоту в неверии, бросил: «Да я два образования имею…»
Ахила простосердечно вразумлял: «Если ты Бога не признаешь, ты безумный человек. В Псалтири прямо сказано: “Рече безумец в сердце своем: нет Бога”». Произносилось это так, что располагало к нему людей. Он мог произнести два-три слова и разговор, случалось, менял жизнь человека.
Когда в 1961 г. Киево-Печерскую лавру закрывали, монах Ахила, как и некоторые другие, как и монах Руф, не пожелал добровольно уйти из любимой обители. «Многие сразу уехали в Почаев, – вспоминал его собрат монах Мардарий. – А отец Ахила до последнего не хотел уходить, и его выгнали насильно». Ахиле и Мадарию, который был на 23 года был моложе Ахилы, но слабее физически, было дано благословение идти на неведомый Кавказ, в пустынь, к отцу Серафиму (Романцеву).
На Кавказе, в диких ущельях, издревле селились отшельники. О жизни монахов на Кавказе советского времени есть замечательная книга «В горах Кавказа. Записки современного пустынножителя» монаха Меркурия (Попова; 1919-1996). А о ранних советских годах – главы в его же книге «Записки монаха-исповедника». «Записки пустынножителя» писались, когда многие участники событий были живы. Поэтому собственные имена в книге (вышла впервые в 1996 г.) называются редко. Ахила назван, «брат – основатель пустыни», «брат, живущий в дупле».
В горах Абхазии у Ахилы одно время была совершенно сказочная келья – в три этажа, внутри огромнейшей трухлявой липы, выскобленной отшельником мотыгой до белого дерева. Окружность липы он верёвкой замерил, вышло под 9 метров. Под полом была каменная печь, был шкаф внутри выскобленного нароста, а на «третьем этаже» – каморка, где хранил продукты, куда мыши не добирались. Вид из коморки через окно открывался потрясающий – на величественные горы с непроходимыми лесами и заснеженными вершинами. Дверь в липу была со стороны скалы. Так специально строилось, в ожидании очередной милицейской облавы. Медведи и барсы не были самыми опасными гостями отшельников, которые занимались пчеловодством, выращивали на крохотных участках кукурузу, картошку; страшнее были местные бандиты.
Как пояснить современному человеку – для чего люди оставляют цивилизацию и становятся отшельниками? Как вместить, что высшим смыслом жизни может быть названо общение с Богом…
Монах Меркурий (Попов), проживший после пятнадцати лет колымских лагерей 36 лет в ущельях Кавказа, приводит слова Парфения Киевского, обращённые к монахам: «…Без молитвы никогда не соединишься с Богом, а без сего соединения сомнительно спасение. Уединение и молитва выше всякого блага».
Как добиться уединения? На практике это бывало так. Почитаемый старец Исаакий, человек преклонных лет, жил в горном селении в заброшенном доме. Он тяготился тем, что по ночам из-за ослиного крика, пения петухов и лая собак он почти не мог сосредоточиться на молитве. Узнав, что за горным перевалом, в новой монашеской пустыни, на берегу Амткельского озера (основанной при участии Ахилы) есть свободная келья, Исаакий смело двинулся в путь. Он жил там (пока один бандит не навёл на ту пустыньку милицию). Его келия была на скале, куда не всякий рисковал и подняться. Ахила жил в то время под этой скалой, в пещере «как птичка».
Иные монахи и с постоянными воровскими набегами мирились, лишь бы жить в безмолвии. Так в своей пустыньке жил старец отец Лонгин. Местный сван во время отсутствия Лонгина регулярно обчищал его келью, забирая продовольственные запасы. При этом утешал старца: «Тебе русские ещё принесут, а нам никто ничего не принесет. Нам нечем кормить своих детей». «Русские» – это паломники, духовные чада батюшки. Продолжалось бессовестное воровство много лет. Отец Лонгин объяснил своё терпение: «Господь в конце моей жизни предоставил мне этим великую возможность научить себя одинаково смотреть на всех людей: и на тех, кто дает мне, и на тех, кто отбирает; на тех, кто хвалит, и на тех, кто хулит»…
В горах часто приходится переносить тяжести на большие расстояния, проходить через перевалы, порой идти по звериным тропам. Монах Ахила обладал удивительной выносливостью и принимал на себя тяготы других, не наделённых силой. Отец Мардарий вспоминал: «Ему было уже 56 лет, однако, наравне с молодыми носил такие большие ноши, что все удивлялись, с одинаковым усердием в дождь, холод и зной… Нёс десятилитровый бидон с мёдом. А другой с водою. Ему говорили: «Отец Ахила, что так много носишь, да ещё и дождь какой». Он отвечал: «Что ты говоришь – лётная погода…»
Однажды Ахила на несколько дней отлучился из своей сказочной кельи, попросил собрата прийти, протопить печку, чтобы не отсырели продукты. Когда вернулся, на месте гигантской липы были лишь угли.
Как легенду передают случай из жизни отшельников. Во время очередной милицейской облавы кто-то из них успел укрыться, кто-то не успел. Вертолёт гнал иноков к пропасти. За пропастью был лес. Только по воздуху в лес не уйти! Рассказывают:
«Вертолет стал резко приземляться, но произошло явное чудо – монах, который шёл впереди (а это был отец Ахила), перекрестил перед собой пространство и все пошли через пропасть, словно под ногами у них была твердая почва! Вертолетчик не поверил собственным глазам, а когда убедился, что монахи ушли, на базу вернулся совершенно другим человеком…».
Говорят, «положил на стол партбилет». С другой стороны, ведь не может быть, чтобы в ком-то из гонителей, ловивших безответных монахов, не пробудилась совесть.
После вооруженных облав 1968 года о. Ахила уехал в Почаевскую лавру. Но перед тем ему было откровение, которым он поделился с духовником, пребывая в сомнении по поводу истинности откровения. Духовник благословил: «Иди в Почаев…» Когда старца пытались расспрашивать о том «как это было», «о сверхъестественном и тайном», Ахила кротко отвечал: «Мы не достойны видений».
Почти ежегодно он много лет приезжал на Кавказ, привозил с собой своих духовных чад, вёз припасы, подарки. Приезжал и в 1992-м, когда началась грузино-абхазская война. Многие высказывали опасения, другие отговаривали: поездки занимают слишком много времени. Он отвечал: «Я никогда никуда не спешу». Его приезд был всегда праздником для православных Абхазии. В Сухуме и поныне можно услышать рассказы о нём.
+ + +
Если и не сразу, – со временем многие постигали смысл некоторых его поступков и слов. Он был истинный прозорливец. Занимался, пока здоровье позволяло, и так называемой вычиткой бесноватых.
В 2016 г. по благословению митрополита Почаевского Владимира вышла в мир книга «Он оставил след в душе, а не на бумаге. Старец Ахила (в схиме схиархимандрит Феодосий), страницы жизни», в которой собрано об Ахиле множество воспоминаний.
Говоря о прозорливости, вспомнили случай, когда к старцу подошёл больной послушник, не любивший лечиться. Зная, что Ахила так же не любит больниц и за всю жизнь, наверное, не сделал ни одного укола, послушник надеялся, что он и его не благословит ложиться на операцию. Но помолившись, Ахила изрёк: «Надо, брат, надо». Операция прошла успешно, послушник выздоровел.
Вспоминают о его микроинфаркте в Сочи. Врачи собрались уложить старца в больницу. Но он поднялся и пошёл. Те возмутились: «Куда ты, дедушка, пошел, тебе нельзя!». Он ответил: «Это вам нельзя – мне можно».
Во многих случаях он точно знал, как надо поступать. Иеродиакон Дорофей вспоминает эпизод, когда в Почаевскую лавру привезли важных американцев. Делегацию сопровождал благочинный. «Специально для делегации была опущена Чудотворная икона Почаевской Божией Матери, – говорит Досифей. – Интересно было наблюдать, как американцы подходили к святыне, испытывая самые разнообразные чувства. Батюшка (он нёс послушание при главной святыне лавры) стоял, опустив голову, бесстрастно глядя на происходящее. Но последнюю женщину он буквально отвел рукой, не допустив к иконе. Все очень удивились, некоторые даже обиделись (судя по всему, этим человеком был благочинный). Тогда я впервые понял, что батюшка видит нечто, закрытое для нас, грешных… В 1992 г. благочинный ушел в раскол. Братия глубоко переживали его падение. Батюшка же как всегда кратко, но выразительно сказал, что его Матерь Божия выгнала из Лавры».
Раба Божия Параскева: «…А когда появились гривны, я спросила у него, можно ли их брать, он ответил – эти еще можно, а после них будут магнитные карточки, то их ни в коем случае нельзя брать…»
Старец говорил: «Какая страшная беда постигнет Украину и нашу Православную Церковь, если Украина вступит в НАТО и Евросоюз».
В 64 года Ахила был рукоположен в иеродьякона (в 1970), потом – во игумена, в 80 лет стал архимандритом, в 89 лет, за семь лет до кончины, принял схиму… Он никогда никуда не спешил.
Почил старец 20 июня 2003 года. Загудели скорбно колокола Почаева. Отпевали его в День Всех Святых. Когда гроб вынесли из церкви, на ветку дерева прилетел соловей и запел. Он пел в свой неурочный час до самого окончания погребения. Умолк лишь, когда братия пропела «Вечную память». Кто-то произнёс: «Вот как батюшка Богу-то угодил, даже природа его прославляет!»
Настоятель известной Демеевской церкви Киева о. Мефодий говорил о почившем схиархимандрите Феодосии: «Я очень надеюсь, что такого достойного старца со временем прославят в лике святых. Думаю, для этого есть все основания».
Олег Слепынин
http://www.stoletie.ru/sozidateli/prozorlivec_ahila_546.htm