В год 100-летия революции мы невольно задумываемся о наиболее драматичных периодах истории нашего Отечества и о путях их преодоления. В этом контексте житие святого благоверного великого князя Киевского Владимира (в крещении Василия) Мономаха (1053 –1125), правнука Владимира Крестителя, внука Ярослава Мудрого – безценна.
Он сумел найти верные ответы на главные вызовы своего времени: одолел внутренние междоусобные распри, умерил аппетиты элит и ростовщического капитала, усмирил враждебных иноплеменных, загнав их – кого за дальние горы, кого в болота так, что даже и «немцы радовались, что они далеко за синим морем». Своим образом жизни и «Поучением» он подтолкнул народ к пониманию своей земли как Святой Руси, когда не только поступки измеряются совестью, но и время и пространство измеряются церковной мерой.
В 13 лет отец усадил его в боевое седло, в котором он провёл всю жизнь. «А всего походов было восемьдесят и три великих, а остальных и не упомню меньших», – говорит он в «Поучении», в 65 лет.
Великим князем он стал в возрасте 60 лет, не вполне желая этого. Прежде княжил: с 13 лет – в Ростове, в 20 лет – в Смоленске, в 25 стал князем Черниговским – после того как его отец по старшинству занял стол в Киеве, в 39 лет – Переяславским, когда из Чернигова выгнал его двоюродный брат Олег Святославич, наняв половцев.
Призванию Мономаха на княжение в Киев предшествовали драматические, чрезвычайные события.
На Светлой седмице 1113 года в Киеве внезапно умер великий князь Святополк Изяславич, двоюродный брат Мономаха. Впечатление на киевлян эта смерть произвела сильное – только что видели его торжественно празднующим Пасху. По лествичному праву на стол в Киеве могли претендовать старшие в роду двоюродные братья Мономаха – Давыд Святославич и Олег Святославич (Гориславичи). Мономах был по старшинству третьим. Давыд, человек незначительный, знатью (а всё решала городская знать) в качестве претендента на стол не мог рассматриваться. Но вокруг Олега, который был ровесником и давним соперником Мономаха, сразу сложилась «партия», впрочем, лишь из ближнего круга покойного Святополка, которые хотели, «чтобы всё оставалось, как прежде».
Мономах был чрезвычайно популярен в кругах киевской верхушки. Ещё в 1093, после смерти его отца, они предлагали ему сесть в Киеве. Владимир решительно отказался. Отказался он и весной 1113 года, не желая вновь обострять отношений с роднёй.
Его отказ, как пишет Н.М. Карамзин, «имел несчастные следствия: киевляне не хотели слышать о другом государе; а мятежники, пользуясь безначалием, ограбили дом тысячского, именем Путяты». Пострадали и ростовщики, бывшие в столице «под особенным покровительством корыстолюбивого Святополка». Корыстолюбие покойного Святополка превосходило его набожность. Все помнили, как он ударился в спекуляцию, забрав соль у монахов в бессольный год, которые её специально привезли для раздачи бедным. Вероятно, латая дыры в бюджете, а не только по корыстолюбию он допустил и неимоверные вольности резникам (ростовщикам-процентщикам). «При краткосрочном займе размер месячного роста не ограничивался законом», – говорит В.О. Ключевский. Люди, попав в зависимость, могли потерять имущество, жильё, свободу, в чём кровно – как мы понимаем – и были заинтересованы ростовщики и опекавшие их чиновники.
Вновь в Переяславль (90 км от Киева, ныне Переяслав-Хмельницкий) отправились просить Мономаха. В изложении С.М. Соловьёва аргументы были таковы: «Приходи, князь, в Киев; если же не придешь, то знай, что много зла сделается: ограбят уже не один Путятин двор…, но пойдут на княгиню Святополкову (вдову великого князя), на бояр, на монастыри, и тогда ты, князь, дашь Богу ответ, если монастыри разграбят…».
Монастыри – это, похоже, был уже шантаж. Мономах, имея страх Божий в сердце, согласился. Киев встречал его, выйдя за стены, с хоругвями и иконами, как спасителя, «все люди были рады, и мятеж утих». Ключевский об экономической его реформе пишет: «Владимир Мономах, став великим князем, ограничил продолжительность взимания годового роста…». При этом «Устав» чётко оговаривал условия, при которых человек мог стать холопом. Получив в долг хлеб или иную другую «дачу», человек, не расплатившись в срок, теперь не мог быть обращён в раба.
+ + +
Он был силён и бесстрашен… О молодости своей Мономах рассказывает в «Поучении детям». Воспоминания – ценность огромная. Люди всегда очень мало знают о молодости своих родителей. А его дети знали. И мы знаем. О силе его: «…коней диких в лесных дебрях вязал своими руками, по десяти и по двадцати живых коней… Много раз падал с коня; дважды разбивал голову, ранил руки и ноги, и вообще в юности много раз ранил себя, не берег жизни и не щадил головы своей…». То же в походах и битвах:
«Что нужно было делать моему отроку (слуге), то делал я сам, на войне и на охоте, ночью и днем, в зной и холод, не давая себе покоя; на посадников и на бирючей не полагался, а делал сам, что было нужно; все распорядки в дому чинил сам… Последнего простолюдина и убогой вдовицы не давал в обиду сильным; сам следил за исполнением церковных обрядов и служб…».
+ + +
Авторитет его давно уже был велик.
В 1096 году под стенами Переяславля он разбил войско половецкого хана Тугоркана, в зловещей фигуре которого мы угадываем былинного Тугарина Змеевича. Обретя силу и политический вес, Мономах нашёл путь для пресечения междоусобных войн. В этом он был кровно заинтересован. Переяславль – город его детства, в котором когда-то княжил и его отец, – находился на окраине Руси и первым принимал на себя удар Степи. Мономах инициировал три княжеских съезда для примирения всех со всеми. Первый такой съезд состоялся ровно 920 лет назад, в 1097 году, в замке Мономаха на Днепре, в Любече. Собрались внуки Ярослава Мудрого, включая великого князя Святослава. Нестор-летописец сообщает об этом: «Говорили друг другу: «Зачем губим Русскую землю, сами между собой устраивая распри? А половцы землю нашу несут розно и рады, что между нами идут войны. Да отныне объединимся единым сердцем и будем блюсти Русскую землю…». И целовали они крест. Но тут же клятва, данная в присутствии митрополитов, была нарушена очередным злодейством. Мономах ещё дважды – в 1098 и в 1100 – собирал князей. И мир был установлен.
Внутреннее военное и территориальное единство было базой для решения внешних проблем и угроз. Половцы терзали русскую землю уже несколько десятилетий. В юности Мономах пережил первый их набег, скрывшись с отцом за стены Киева, бежав из Переяславля. Города и посады горели, русских людей гнали в рабство, в степь. В «Поучении» Мономах рассказывает детям: «И миров заключил с половецкими князьями без одного двадцать, и при отце и без отца». Заключение мира покупалось дорогой ценой. У него был свой счёт к половцам.
Проблема у границ Руси в корне не могла быть решена. Но могла быть решена «в логове врага». Поход на Степь – военная экспедиция, – вещь дорогостоящая и рискованная. Но при внутреннем единстве и заинтересованности «финансовых кругов» – вполне выполнимая. Поход поддерживали купцы, для которых война и работорговля оказались выгодным вложением капитала.
Столкновение 1107 года расстроило единство половецких князей. Второй и третий походы – 1109 и 1111 гг. – оказались решительно победоносными. Поход 1111 года в известном смысле был великопостным покаянным Крестным ходом, молитвой за Русь Святую. С. Соловьёв пишет: «Пошли Святополк, Владимир и Давыд с сыновьями, пошли они во второе воскресенье Великого поста…» Вся хронология – по церковному календарю, да порой и расстояния мерились той же мерою. (Например, с молодости ему знакомый пусть в 130 вёрст от Чернигова до Киева занимал время от утрени до вечерни.) Шли через Степь, «перешли много рек и во вторник на шестой Неделе достигли Дона…». Одержав в первом сражении победу, «весело на другой день праздновали русские Лазарево воскресение и Благовещение, а в воскресенье пошли дальше». В Страстной понедельник состоялось генеральное сражение. Половцы собрали все возможные силы, численно превосходящие русские полки. В боевых порядках русских пребывало под хоругвями священство с молитвенным пением…
Потом русские спрашивали пленных: «Как это вас была такая сила, и вы не могли бороться с нами, а тотчас побежали?». Те отвечали: «Как нам с вами биться? Другие ездят над вами в бронях светлых и страшных и помогают вам». Летописец поясняет: это ангелы, от Бога посланные.
Перефразируя Псалмопевца, сказал Мономах своим братьям: «Вот день, который даровал Господь, возрадуемся и возвеселимся в этот день, ибо Бог избавил нас от врагов наших…». А вот что говорит наш историк: «И надолго остался Мономах в памяти народной как главный и единственный герой донского похода, долго ходило предание о том, как пил он Дон золотым шеломом, как загнал окаянных агарян за Железные ворота…». Железные ворота – это на Кавказе.
Будучи великим князем, Мономах стал проводить в отношении половцев взвешенную политику. Дипломатия стала наконечником его военной силы. Половецкие воины, лишившись военной добычи, действительно, ушли за Кавказский хребет, служить правителю Абхазского царства Давиду Строителю.
+ + +
Д.С. Лихачёв говорил, что в мировой литературе «ещё не найдены» жанровые аналогии «Поучению» Мономаха. Но мы видим, что «Поучение» очень похоже на беседу старца со своими духовными чадами. Он и о грехах своих вздохнёт, и стихами Святого Писания о жизни скажет, и правде научит, уча страху Божьему.
«Прежде всего, Бога ради и ради души своей, страх Божий имейте в сердце своем и творите милостыню неоскудную: в этом – начало всякому добру. Если же кому не любо это поучение, пусть не погневается…».
«Если можете, ни одной ночи не пропускайте без земных поклонов; если же вам занеможется, то поклонитесь хоть трижды…».
«Не боясь смерти ни на войне, ни от зверя, делайте, дети, свое мужеское дело, какое пошлёт вам Бог…».
Это «Поучение» соединяет собой все русские века.
+ + +
Славное родовое прозвище «Мономах», что значит «Единоборец», он получил от деда – отца своей матери, императора Византии Константина IX Мономаха. В имени этом можно прочитать и код, указывающей на судьбу Руси, России, вышедшей в одиночку на битву с абсолютным злом, исполняя волю Божию.
Так и живём, временами оступаясь… Но где те враги и как их имя, которых было с избытком за века нашей истории, считавших нас своей добычей?
Упав, мы всякий раз поднимаемся; случается, что восстаём буквально из пепла.
Степан Ахматов
http://www.stoletie.ru/sozidateli/jedinoborec_964.htm