Публицист Николай Непомнящий в своей книге «Военные загадки Третьего рейха» пишет, что в 85-ти ящиках, следовавших в железнодорожном составе из Германии, везли продукцию немецкой фабрики «Альбин Май»: мебель из карельской березы, красного дерева, ореха, обитую дорогими тканями. С этого момента грядущий обыск жилища Жукова стал лишь вопросом времени.
В самом начале 1948 года в дверь столичной квартиры Жукова постучались сотрудники соответствующих органов, то есть служащие министерства государственной безопасности. Как сообщает Николай Непомнящий, ничего особо компрометирующего маршала они там не обнаружили. Только в сейфе лежали различные изделия из золота и драгоценных камней: десятки часов, кулонов, колец и прочего. Однако представителей властей все это не интересовало: им нужен был чемодан с трофейными вещами. И они такой чемодан нашли. И не один.
Большая часть «добра» находилась на даче маршала в Рублеве. В книге-исследовании «Неизвестный Жуков» историк Борис Соколов привел документы из архивов НКВД, в которых четко указано, что комнаты на даче маршала больше напоминали склады. Упакованные в ящики, сундуки и чемоданы, а то и вовсе сваленные грудами («навалом») на полу находились 4 километра различных тканей, более 300 шкурок животных ценных пород, более 40 ковров, 8 аккордеонов, а также множество картин, посуды (в том числе серебряной), осветительных приборов, оружия.
Кроме того, в списках предметов, найденных у Жукова, значились и совсем странные: «прозрачный стеклянный шар гладкой формы неизвестного назначения», «прутья с металлическими вставками» (так называемые биолокационные рамки), подсвечники со свечами черного цвета, иконы, изделия из золота с награвированными на них символами и знаками.
Как пишет Денис Лобков в книге «Мистика в жизни выдающихся людей», на Лубянке у Жукова поинтересовались, занимается ли он чем-то вроде колдовства. Однако маршал ответил однозначно: «Нет». Тем не менее, Лобков в конце главы, посвященной Георгию Константиновичу, задается вопросом: а вдруг именно благодаря каким-то магическим обрядам Жукову удалось стать таким успешным, получить множество наград и титулов?
Но, скорее всего, дело было в каком-то болезненном стремлении маршала к накопительству. Судя по протоколам обысков, вещи в дачном доме Жукова были свалены в кучи, а, значит, ими даже никто не пользовался. Да и сам Георгий Константинович, как следует из материалов, приведенных в книге Олега Смыслова «Любви все звания покорны», называл свои ценности не иначе как «ненужным барахлом» и утверждал, что «все это валялось в кладовой» и что он и не предполагал «строить на этом какое-то накопление» (письмо, адресованное А. А. Жданову от 12.01.1948).
(От Редакции: На наш взгляд, трудно предполагать в Жукове «барахольщика», стяжателя, а тем более, «барыгу» (хотя, вполне допустима мысль, что какие-то трофейные ценности и предполагалось иметь в виде «заначки» на «черный день»; не будем забывать, что он впоследствии у маршала настал, когда его практически лишили достойной пенсии и он, буквально, испытывал нужду!) И все-таки, скорее всего, все это обилие вещей была нужна боевому командующему для… поощрения, в последующем, своих подчиненных! Не будем забывать о практике награждения во времена Гражданской войны, например, КРАСНЫМИ ПРОЛЕТАРСКИМИ ШТАНАМИ. И надо сказать, в ту эпоху тотального дефицита, эта вещевая добавка к боевой награде — медали или ордену — была очень важна! Практически та же ситуация всеобщей нехватки во всем сложилась и после Великой Отечественной войны. Именно поэтому, думается, подобное личное поощрение отличившихся из рук маршала обладало весомой ценностью. На это косвенно указывает и тот факт, что все эта «рухлядь» была просто свалена в кучу на даче Жукова, а не «бережно» рассовано по сусекам. Да и сам маршал не случайно назвал все эти ценности «ненужным барахлом»… — А. А. Чеверда)