Треть россиян готовы участвовать в уличных беспорядках, сообщили на прошлой неделе в Левада-центре. «Если массовые выступления протеста состоятся, вы лично примете в них участие?» – вопрошали социологи. И 30% опрошенных ответили: примем! А всего год назад готовых протестовать было чуть ли не втрое меньше. Вам до сих пор кажется, что парижские протесты «жёлтых жилетов» – это где-то на другой планете и в России подобное исключено?
У французского бунта нет лидера. Непонятно, с кем властям торговаться и на кого надавить, чтобы протесты закончились. Левые политики, в особенности Жан-Люк Меланшон, отчаянно надувают щёки, мол, протестами управляем именно мы! Это ложь, попытка выдать желаемое за действительное. Меланшон популярен, но не настолько, чтобы возглавить общенациональный протест. Иначе на президентских выборах, состоявшихся всего полтора года назад, он финишировал бы не четвёртым. Впрочем, те, кому всюду мерещится рука Москвы, убеждены, что протестами управляет именно Меланшон – исполняя тем самым волю его российских хозяев. Доказательства?! Меланшон ездил на майские праздники в Москву! И здоровался за руку с Сергеем Удальцовым. А тот, если кто забыл, отсидел три года за решёткой за организацию массовых беспорядков и вышел на волю около года назад. На днях несистемная оппозиция незаметно для прочих отметила семилетие «болотных» протестов – подавляющее большинство россиян о них даже не вспомнили. А вот поди ж ты, готовы снова выйти на улицу и протестовать. Если верить данным Левада-центра, 37% наших сограждан считают массовые уличные волнения «вполне возможными». В общем, увидите на российских улицах людей в жёлтых жилетах – не удивляйтесь.
«Люди – коктейль Молотова»
«Они думают: люди – наша новая нефть. А будет им: люди – коктейль Молотова», – написал в социальной сети политолог Валерий Соловей, заведующий кафедрой рекламы и связей с общественностью МГИМО, отреагировав таким образом на статистику Левада-центра. И процитировал некоего неназванного губернатора: «Эти московские умники уверены, что управляют социальными процессами, но в действительности они управляют бумагами». По наблюдениям эксперта, кастрюля протестных настроений постепенно закипает, пар власти не выпускает и крышку, таким образом, может сорвать. Детонатором может стать что угодно: срыв властями концертов популярных у молодёжи исполнителей, очередное публичное откровение чиновника («Вас не просили рожать детей!»). «Удивительное умение плодить врагов на ровном месте! – недоумевает Валерий Соловей. – Любой вопрос, в который вмешивается власть, тут же становится вопросом политическим». Между тем, как подмечает эксперт, «в России формируется новое политическое поведение: массовые протесты против новых мусорных полигонов – это история не про мусор. После полутора десятков лет молчания общество демонстрирует готовность к массовому политическому протесту». «Дальше – простая дилемма: или в прямом смысле слова гражданам начнут мочиться на головы, или граждане всё же начнут выходить из мрачного оцепенения».
Если градус общественного протеста накаляется по всему социальному организму, а не в отдельных секторах, элиты идут на попятную
А как вам такой тревожный маячок: по замерам фонда «Общественное мнение», уровень доверия к президенту снижается. На вопрос, доверяют ли они главе государства, положительно ответили лишь 27% респондентов, а 34% опрошенных выбрали ответ «скорее доверяю». Левада-центр действовал осторожнее, задав два вопроса: «На ком лежит основная заслуга за успехи России?» и «Кто, на ваш взгляд, несёт основную ответственность за проблемы в стране?» На оба вопроса 55% опрошенных ответили, указав на Владимира Путина. Как-то тревожно, не находите? Похоже, авансы, данные обществом власти в ходе «русской весны», стремительно испаряются? Тревоги добавляют и бравурные спичи пропагандистов. «Что же касается перспектив переворота или социальной революции, я полагаю, что ни того ни другого не будет», – убеждает обозреватель «РИА Новости» Ирина Алкснис. А почему, собственно? Да потому, доказывает эксперт, что «в России власть принадлежит той части элиты, которая осознала свою неразрывную связь со страной». Ну да, ну да. Той части элиты, которая, подобно сенатору Екатерине Лаховой, недоумевает, что вот-де народец терпел же в войну, а теперь – не желает? Или той части, которая то и дело норовит сбежать в Лондон, подобно окормлявшему пенсионные фонды финансисту Борису Минцу с семьёй? «Нынче весь мир, к которому мы привыкли, вошёл в период системного кризиса, – делится наблюдениями политолог Лев Вершинин, заочно полемизируя с Ириной Алкснис. – Обезумевшие элиты везде лезут на шею низам, но это вовсе не значит, что низы везде и всюду принимают это как неизбежный факт, не проявляя недовольства. Как раз наоборот: если градус общественного протеста накаляется по всему социальному организму, а не в отдельных секторах, элиты как раз идут на попятную, чему пример – события во Франции». Чем не повод, чтобы рискнуть пошатать вертикаль?
Михаил ХАЗИН, экономист:
– Никто не может внятно ответить, против кого протестуют во Франции и каковы реальные цели протестующих. Все молчат, как коммунисты на допросе. Давайте осмотримся. Макрон критикует политику Германии, мол, Меркель делает недостаточно для объединения Европы. На самом деле его базовая задача как раз противоположная. Таким образом, главной угрозой Евросоюза выступает Макрон, которого необходимо убрать. Пользуясь привычными технологиями «оранжевых революций». Но протест подхватили и консерваторы, «старые» континентальные элиты – именно с их подачи протестующие требуют себе в президенты Трампа, то есть консерватора, и протестуют против засилья либеральных реформ.
Рост цен на бензин как повод к восстанию
Напомнить, с чего начались протесты во Франции? С повышения цен на бензин и солярку – живущим в пригородах парижанам стало слишком накладно ездить на работу. Казалось бы, мелочь: какие-то 10%! Этой осенью цены на топливо взметнулись и в России – да так, что правительство даже собралось вводить «заградительные пошлины» на экспорт нефтепродуктов. Но это, как выясняется, были цветочки, а ягодки собирать придётся с 1 января, когда, по словам главы Российского топливного союза Евгения Аркуши, цена на бензин вырастет ровно на 10% – как во Франции накануне беспорядков. И если даже для французов с их высокими европейскими зарплатами такое повышение оказалось чувствительным – настолько, что они целый месяц майданят, как не майданили даже в 68-м, – то чего ждать от россиян, зарабатывающих куда меньше французов?
Рассчитывать на то, что топливо в России не подорожает – наивно. С этой весны убытки собственников АЗС и торговцев бензином превысили 12 млрд рублей, так что не стоит сомневаться в том, что свои потери они отобьют при первой же возможности. И хотя министр финансов Антон Силуанов божится, что ценового скачка не предвидится, в Счётной палате считают иначе: «Увеличение акциза в 1,5 раза с 1 января может привести к резкому росту цен на бензин и потребовать от правительства принятия дополнительных компенсационных и сдерживающих мер». Как эти меры работают, а точнее, как не работают, мы уже наблюдали в текущем году – с начала года топливо, как признали в правительстве, подорожало на 7,7%. А ведь рост цен на топливо – лишь один из возможных, как нынче модно говорить, триггеров – спусковых крючков народного недовольства. И других-то хватает. Остаётся только гадать, как в итоге соотнесётся рост протестного потенциала, когда каждый третий россиянин готов выйти на улицу побузить, с ростом цен на бензин. Но то, что при смешении этих двух составных может громко бабахнуть, сомневаться не приходится. И будет у нас как в Париже.
«Им вождя недоставало, настоящих буйных мало»
Сегодня российская несистемная оппозиция, учинившая семь лет назад бунт на Болотной площади, фактически обезглавлена. Нет в живых Бориса Немцова, «сдулся», отсидев за решёткой, Сергей Удальцов, а Илья Пономарёв с Гарри Каспаровым поучают, как нам обустроить Россию, из заграничных далей. Алексей Навальный превратился в пародию на самого себя, а его «боевые хомячки» разбежались по норкам. Кто разуверился в идеалах, кто – в вожде, а большинство просто повзрослело. Вождя теперь нет не только у системной оппозиции, благоразумно ставшей безликой – или, если угодно, окончательно потерявшей лицо, – но и у тех, кто наотрез отказывался становиться частью системы. А в России принято идти за вождём. Не потому ли, к слову, не задались протесты против пенсионной реформы – их просто никто не возглавил. Но лиха беда начало – протесты во Франции показали, что бунтари могут прекрасно обойтись и без вожака. Уличным акциям вполне достаточно деятелей вроде Меланшона, которые как бы с народом, но совершенно точно не во главе протестных колонн. И такие деятели, если протесты в России всё-таки вспыхнут, неизбежно появятся. Прорвутся наружу из ниоткуда, как прорвался во время «болотных протестов» Удальцов. По сравнению с Навальным или Немцовым он мнился легковесной фигурой, но именно он, а не тяжеловесы повёл протестующих «на штурм, на слом». По сути, те, в чьи служебные обязанности вменялось обуздание протестных настроений, просто «проспали» Удальцова, недооценив его потенциал. Наверняка и у французских протестующих есть такой Удальцов – правда, его лицо пока скрыто от всех балаклавой. Возможно, это Присцилла Людовски, застрельщица, так сказать, нынешних протестов – именно она опубликовала обращённую к правительству петицию с требованием снизить цены на топливо. Или кто-то ещё, скажем, кто-то из профсоюзных лидеров, не желающих лишний раз «светить лицом», но имеющий достаточно человеческих и финансовых ресурсов для того, чтобы затеять бучу. Как бы то ни было, начались протесты в Париже стихийно, и на тот момент – на середину ноября – у них совершенно точно отсутствовал центр управления. Так что лиха беда начало, а там, глядишь, и вожаки подтянутся. А значит, курс на обезглавливание протеста оказался проигрышным – красный петух нынче бегает по Парижу и без головы. И ничего не помешает ему точно так же пробежаться и по российским городам – как нынче по французским.
Говорят, что протесты во Франции организовали американцы. Это-де месть президенту Макрону от президента Трампа – за отказ быть вассалом Америки. Макрон, правда, считает иначе: он винит в происходящем руку Москвы. Рука у нас, конечно, натруженная – и Британию из Евросоюза выводит, и за Трампа в Америке голосует, и канцлера Меркель где надо успевает поглаживать, чтобы «Северный поток – 2» бойчее строился. А уж если эта рука и Париж подожгла, впору объявить её, могучую да неустанную, владычицей мира. Что же касается «мести Трампа», то Макрон поплатился вовсе не за отказ быть вассалом Вашингтона. Тут всё просто, считает американский политолог Дмитрий Саймс. Макрон – ставленник глобалистов. А глобалисты – самые заклятые враги Трампа. Так что дым над Парижем и прочими французскими мегаполисами – это, возможно, такая «ответочка» за чинимые глобалистами Трампу неудобства.
«Не хотим как в Париже»
Нет, у нас, разумеется, ничего похожего и быть не может – вот хоть у Ирины Алкснис спросите. Но тогда как расценить фразу Владимира Путина, сказанную им на недавнем заседании Совета по развитию гражданского общества и правам человека: «Мы не хотим, чтобы у нас были события, похожие на Париж, где разбирают брусчатку и жгут всё подряд, и страна потом погружается в условия чрезвычайного положения»? Стало быть, риск всё-таки есть? Видимо, так, но совершенно точно, что наше руководство этот риск разглядело. Но особенно примечателен контекст, в котором президент сказал, что сказал. На заседании СПЧ правозащитник Николай Сванидзе попросил президента поручить генеральному прокурору проверить законность ареста Льва Пономарёва, который как бы коллега Сванидзе – исполнительный директор движения «За права человека», но одновременно как бы и несистемный политик из одиозной «Солидарности». Пономарёва арестовали за призыв в интернете к массовой акции неповиновения, прозвучавший повторно. А вот что ещё примечательно: Пономарёв призывал протестные массы выйти на улицы в поддержку арестованных по делу экстремистского «Нового величия», которых судят по 205-й статье УК за организацию террористического сообщества и участие в нём. Смотрите, какая картинка. Есть экстремистская организация, есть её сторонники, которые потенциально могли бы участвовать в уличных акциях, и есть то ли правозащитники, то ли всё же политики из несистемной оппозиции, которые призывают недовольных протестовать. И Путин ответил Сванидзе, что, конечно, он побеседует с генпрокурором, но, во-первых, решение принимал суд, а суд у нас независим даже от президента, а во-вторых, никаких призывов к митингам «как во Франции» быть не должно.
Жаль, что не все так думают. Оппозиционер Илья Варламов, засветившийся ещё на Болотной, так прокомментировал обращение Сванидзе к Путину: «Давайте посмотрим на протесты во Франции не с точки зрения погромов, сожжённых машин и нескольких разграбленных магазинов, а с точки зрения достижения протестующими своих целей. А цели достигаются. После нескольких недель протестов перед французами выступил президент страны и пообещал с нового года повысить минимальный размер оплаты труда на 100 евро, отменить повышение налога для малоимущих пенсионеров, а также отменить налог на сверхурочные и премии. Ещё раньше правительство заморозило цены на топливо». Говоря о том, что в Париже «разбирают брусчатку и жгут всё подряд», продолжает Варламов, внимание акцентируется на действиях радикалов, которых, может быть, 5% от общего числа демонстрантов. А основной костяк протестующих – «простые французы». «В современной России, – как бы невзначай отмечает Варламов, – отстаивание своих прав на улице кажется чем-то фантастическим. Людей убедили, что ничего поменять нельзя, что политика – это грязное дело, что всё уже решено, что есть хитрый план, что кругом враги, провокации, методички, заговоры». Но ведь во Франции-то сработало! Макрон пошёл на попятную перед толпой протестующих. А что же всё-таки, если?..
КСТАТИ
Каждые выходные во Франции протестуют порядка 120–150 тыс. человек. Шестеро протестующих погибли при различных обстоятельствах. Около сотни получили ранения. По данным парижской мэрии, каждую неделю протестующие наносят столице ущерб на 10 млн евро. В других городах еженедельный ущерб составляет по 3–4 млн евро за каждые выходные.