«Будущее России: Демократия или монархия?» Книга Алексея Анатольевича Чеверда.

В Китае есть весьма специфическая форма недоброжелательства: «Желаю тебе жить в эпоху больших перемен». Сказать, что у России недоброжелателей много – значит, ничего не сказать! «Пожелал» нам этого кто-то или мы сами в том повинны – так или иначе, но практически все ныне живущие россияне в полной мере испытали глубину негативного смысла этого утонченного китайского проклятия.  

 В отечественной истории было немало труднейших и переломных периодов: татаро-монгольское нашествие, царствование Иоанна Грозного, церковный раскол, реформы Петра Великого, Отечественная война 1812 года, Великая Отечественная война… Однако по степени масштабности происходящих событий и перемен, влияния их на будущую историю, как нашей страны, так и всей человеческой цивилизации в целом (Россия, как известно, «обречена на величие»), по уровню наступившего духовного «раздрая» и мировоззренческого хаоса наша эпоха сопоставима, пожалуй, лишь с революционными преобразованиями начала прошлого века и «Смутным временем» начала 17 столетия. Не случайно, многие исследователи так и определяют нашу эпоху — «Второе смутное время».

СОДЕРЖАНИЕ:

 Предисловие.

Глава 1.   Институт государства: теория происхождения и  смысл                                                     

Глава 2.   Религиозно-философский смысл понятия «Помазанник  Божий»

Глава 3.   Почему в России всегда благоговели перед царем и властью вообще

Глава 4.  Смысл явления и роль аристократии в сословно-монархическом государстве

Глава 5.  Революции в истории: разрушение  установленного Богом миропорядка —  от идеологии до экономики

Глава 6.   Различия мировоззрений монархиста и республиканца.

Глава 7.   Что предпочтительнее: выбирать правителей самим или доверить этот выбор Богу? Уместны ли элементы демократии в структуре монархического государства?

Глава 8.   Проблема плюрализма и взаимоотношений Каина и Авеля

Глава 9.   Власть: тяжелый крест или способ реализации  «шкурных» интересов?

Глава 10.  Прихоть узурпатора и воля государя

Глава 11.  Демократия: апокалиптический тупик человечества

Глава 12.  Абсурд идеи всеобщего равенства

Глава 13.  Будущие патриции Третьего Рима

Глава 14.  Об Империях и имперских народах

Глава 15.  Аспекты мировоззрения  и идеалы общества при монархической государственности. Продолжение критики всеобщего равенства.

Глава 16.  Потенциалы восстановления монархии

Глава 17 Великий Рим, Византия, «Москва – Третий Рим, и четвертому не бывать»

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

ПРИЛОЖЕНИЯ                                   

 

 

Предисловие

Незатихающие споры по поводу того, каким путем идти России и в чем выражается ее национальная идея, продолжают будоражить наше общество. Диапазон мнений чрезвычайно широк: от идеологии коммунизма и «розового» социализма до неолиберализма и праворадикального, шовинистического национализма.

А стоит ли изобретать велосипед и открывать новую  Америку? Неужели всей своей предыдущей историей Россия не доказала, что ее величие (истинное величие, а не построенное на крови, репрессиях, страхе) и монархия, увенчанная симфонической властью Помазанника Божия и Православной Церкви, всегда шли рука об руку и просто не отделимы друг от друга? Удивительно, но даже сегодня эта мысль продолжает оставаться для многих наших соотечественников далеко не очевидной истиной. Как ни странно, таких людей очень много не только среди обычных мирян, но и между воцерковленных людей, и даже внутри … клира. Некоторые батюшки до сих искренне считают, что единственный возможный путь развития России – это демократия! А единицы даже готовы «петь осанну» Сталину! И это при исторической утвержденности той веками выстраданной, а потому вылитой в бронзе и золоте еще со времен Византии, идее о «симфонии царской и церковной  власти», о «царе как внешнем епископе Церкви»! Весь организм Русской Православной Церкви, несмотря на подчас непростые отношения последней с монархами, на протяжении практически всего тысячелетия оставался пронизанным духом монархизма. Не случайно, один из первых священомученников кровавой эпохи большевизма свт. Владимир, митрополит Киевский и Галицкий, как-то высказался в том духе, что священник, который не является монархистом по убеждению, не имеет право даже входить в алтарь, не то, что священнодействовать!

С одной стороны, продолжает сказываться массированная и неусыпная семидесятилетняя антимонархическая пропаганда коммунистов (в большей степени она затронула людей старшего поколения), с другой —  зашоренность  глаз, созданная современной потребительской, «золототелячьей» идеологией псевдодемократий Запада (в этом случае, основной удар пришелся по молодежи).

Когда же опомнится русский народ и придет, наконец, к осознанию, что заведомо обречены на провал любые попытки изобрести новые, «авангардистские» теории построения государственности, которые, как показывает опыт истории, представляет собой  набор нежизнеспособных догм.  Как далеки от практики все эти революционные «изыски», которые либо, вообще, не поддаются реализации, как, например, в случае с  анархизмом, либо противоестественное насаждение которых всегда потребует насилия и зверской диктатуры, как это на собственной шкуре, до кровавых слез и нечеловеческих страданий, почувствовали наши предки при насаждении в России коммунизма.

В равной степени противоестественно для России и слепое, бездумное копирования чуждой нашему народу ментальности и опыта в виде идей так называемой западной демократии с сопутствующими этому государственному устройству культурой, мировоззрением и моральными ценностями. Все то, что пытается всеми силами, кровь из носа, сделать сегодня нынешнее правительство России, всячески сращивая ее с Западом до уровня единого организма – до мяса, костей, крови!

Если с насаждением нежизнеспособной (в качестве идеологии государственного построения) доктриной коммунизма в государстве, всегда как необходимость для ее существования устанавливается режим тоталитарной диктатуры, то во втором случае — происходит вырождение демократии («власти народа») либо в охлократию («власть толпы»), либо в жестко структурированную олигархию. При этом, как показывает опыт, российский вариант «демократии» сопровождается ужасающим ростом произвола и беззакония, а кроме того, как показал тот же опыт, и вполне реальной угрозой окончательного геополитического распада и краха нашего великого государства.

Когда же мы, наконец, поймем, что все эти пути в одинаковой мере гибельны для России, что и подтвердил для нас Господь писаным кровью историческим опытом. Как писал И.А. Ильин: «…Нет ничего опаснее и нелепее, как навязывать народу такую государственную форму, которая не соответствует его правосознанию (например, вводить монархию в Швейцарии, республику в России, референдум в Персии, аристократическую диктатуру в Соединенных Штатах и т. д.)» (Ильин И. А.// Собр. соч.: В 10 т. – М.: Русская книга,1994. – Т.4. – С.453-454)

Именно монархия — то государственное устройство, которое  апробировано в России веками, которое угодно Богу и при котором (и благодаря которому) наша страна на протяжении целых столетий оставалась могущественной и процветающей державой.

Говоря о превосходстве монархии, необходимо уточнить, что в современных условиях от окончательного развала, нравственной и духовной деградации и надвигающегося государственного коллапса, Россию может спасти не просто авторитарная власть случайного, первого попавшегося человека и не приход некоего безблагодатного диктатора с «жесткой рукой» — нового «товарища Сталина» (в своем роде — тоже монарха), о чем с каждым годом, устав от творимого безвластием произвола, мечтает все большее количество наших соотечественников. Нет! Речь идет именно и только о власти самодержавного Христолюбивого монарха, который (и это очень важно) представлял бы собой Избранника и Помазанника Самого Бога! Необходим правитель, боящийся и чтущий Создателя и своим правлением  максимально претворяющий Его волю здесь, на земле.

Отвергая «жесткую руку» диктатора сталинского типа, тем не менее, следует помнить, что только сильное унитарное (а не федеративное, и тем более конфедеративное) государство с четко выраженной централизованной и дееспособной властью верховного правителя в лице будущего монарха способно положить конец беззаконию и произволу в нашей стране. Возродить истинное уважение к власти и высокие принципы служения людей «Богу, Царю и Отечеству».  Привести к духовному и экономическому процветанию нашей Отчизны. Дать, наконец, возможность свободно вздохнуть всем честным людям. Окончательно остановить «расползание» регионов России с дальнейшим образованием на ее территории удельных «лоскутных» княжеств, и, более того, снова собрать воедино (и, возможно, даже прирастить) нашу некогда великую Империю, распавшуюся под безответственным правлением слепо и безоговорочно ориентированных на Запад правителей новейшего, так называемого «демократического» периода истории России!

Люди устали от нестабильности и неустроенности, тотального обмана и лжи, разрухи и опустошенности в умах и душах. Исстрадались от отсутствия покоя, благополучия, уверенности в завтрашнем дне. Сегодня России, как никогда, нужна объединяющая всех сверх-Идея, способная сплотить все общество и привести его к цивилизованному порядку и процветанию, — та Идея, которая  заставит людей гордиться своей страной и которая положит начало долгожданному подъему во всех сферах жизни, в том числе и экономике. Такой Идеей сегодня может  стать только идея монархии, восстановления в России власти Помазанника Божия, — Идея, напрямую сопряженная с принципом духовного и нравственного возрождения России, возвращения нашего народа к Богу и великому историческому наследию предков, с воссозданием идеалов Святой Руси и превращением ее в могущественный Третий Рим, способный духовно преобразить весь остальной мир. Ярко выраженной персонификацией этой объединяющей всех и вся Идеи должна стать личность самого будущего Государя, которого предызберет Сам Господь.

Данная книга представляет собой попытку теоретического обоснования необходимости восстановления в России монархии и философского осмысления данной формы государственной власти, с учетом исторических, мировоззренческих и культурных особенностей развития нашего государства и народа.

   

                     Глава 1. Институт государства: теория происхождения и философский смысл                                                                                                                                                  

Институт государства возник несколько тысяч лет назад. Сегодня существуют различные теории его происхождения: психологическая, вульгарно-социологическая, историко-материалистическая, естественно-правовая, теологическая и патриархальная (см. Власов В.И., Низовцев В.В., Шевченко В.А. Основы правоведения – Ростов н/Д.:Феникс,1997. – С.10-12). Все они по-разному трактуют причину возникновения государства и его главного атрибута – власти.

Психологическая теория объясняла происхождение государства свойствами человеческой психики, а именно присущим человеку инстинктом подражания, склонностью его к подчинению внешним правилам поведения. Нетрудно заметить, что и эта теория возникла не без влияния фрейдистского психоанализа, который на Западе сегодня обрел статус чуть ли не новой религии.

Вульгарно-социологическая теория основывается на социал-дарвинизме, подразумевающем механический перенос на социум гипотезы Дарвина о существовании в животном мире беспощадной борьбы за существование. Согласно этой концепции государство возникает вследствие насилия одного народа над другим, а с целью подавления сопротивления завоеванного народа создается репрессивный по своей сути государственный аппарат. Однако удачным возражением данной гипотезе служат слова Наполеона, высказавшегося в том смысле, что штыки хороши для чего угодно, но на них … трудно сидеть!

Историко-материалистическая теория рассматривает возникновение государства как результат естественного развития общества, вызвавшего необходимость обеспечения экономических и социальных условий его развития.

Согласно естественно-правовой теории, до появления государства люди находились в «естественном состоянии», под которым в большинстве случаев понималась неограниченная свобода или «война всех против всех». Государство же возникло лишь после того, как люди получили свои естественные права. Оно образовалось при заключении так называемого  «общественного договора» о создании государства путем передачи ему части  личных прав отдельными представителями социума. Совершенно очевидно, что в данном случае речь идет о «технологии» создания такого относительно молодого государства как США и представляет из себе весьма частный случай, который не может служить показательным примером, а тем более объяснить закономерности  и механизм возникновения института государства в истории человеческой цивилизации.

Теологическая теория объясняет происхождение государства по воле и промыслу Божию. Патриархальная теория основывается на том, что государство возникает из разрастающейся из поколения в поколение семьи. Попутно следует заметить, что подобное мировоззрение позволило Фрейду в одной из своих работ сделать вывод о том, что само возникновение в человеческой цивилизации культа Бога обязано своим происхождением всегда существовавшей у людей традиции пиетета пред отцом – семейным патриархом.  Фрейд, сводящий практически любую деятельность человека к сублимации (в той или иной форме) энергии либидо, именно потому и считал, что представления о Боге и почитание Его у человека возникли, как следствие почитания им отца (в том числе, как более мощного и развитого сексуального конкурента). Другими словами, если рассматривать патриархальную теорию возникновения государства в контексте учения Фрейда, то обладатель государственной власти ассоциировался в сознании древнего человека не иначе как фаллический символ — только еще более внушительный, чем его собственный отец.

Думается, что наиболее точным является факт возникновения института государства на Земле в рамках теологически-патриархальной концепции. При этом патриархальная составляющая данной «связки» носит некий вспомогательный характер. В отличие от Фрейда, автор не считает, что представления о Боге возникли у человека, как следствие почитания им отца. Наоборот, именно Богом это почитание и установлено среди разных народов Земли: будь то на уровне сенситивного озарения свыше или с помощью вербального «метода». В иудейской и христианской культуре  — это скрижали пророка Моисея, одна из заповедей которых гласит: «Почитай мать и отца своего». Необходимость подобного установления продиктована очень важными воспитательными целями: человек,  в идеале обретающий в процессе земной жизни, согласно Евангелию,  иной 30, иной 60, иной 100 крат духовного прироста своей души (или, согласно соответствующему течению философии  «экзистенции», или, по Лейбницу, «монады» и т. д.), приучаясь всю жизнь почитать своих земных родителей, учится тем самым чтить и главного Родителя – своего Небесного Творца и Создателя.

Другими словами, в отличие от Фрейда, экстраполирующего феномен уважения к отцу на Бога, религиозная традиция предполагает обратную экстраполяцию – с Бога на земного родителя. Руководствуясь учением Фрейда, сомнительными и натянутыми выглядят попытки обосновать исторически существовавший  с древнейших времен  (задолго до слов  апостола Павла: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие власти от Бога установлены» (Рим. 13,1) пиетет социума к правителям, чьими усилиями утверждалась государственность, как важнейший институт общества, и персонификацией которого эти правители часто  являлись. И наоборот, достаточно убедительными представляются объяснения теологически-патриархальной теории происхождения государства, согласно которой правитель (как правило,  монарх) рассматривался в качестве промежуточного звена между понятиями «отец» и «Бог», и который, следовательно, тоже достоин почитания, хотя бы потому, что Высшее начало (Бог) провиденциально попускало ему  обладать такой важной  политической категорией как власть. При этом власть правителя, особенно наследного, в понимании людей как бы освящалась свыше (Самим  Богом) и он становился еще одним отцом («патриархом») в системе ценностей стоящей над ними иерархии.

Как писал в свое время  Макиавелли — мыслитель крайне  циничный и, выражаясь церковным языком, безблагодатный, но при всем том обладающий удивительно цепким, наблюдательным и, по-своему, очень  острым умом, — так вот, он  совершенно справедливо писал: «Государи или республики, желающие остаться неразвращенными, должны, прежде всего, уберечь от порчи обряды своей религии и непрестанно поддерживать к ним благоговение, ибо не может быть более очевидного признака гибели страны, нежели явное пренебрежение божественным культом» (Никколо Макиавелли. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия. Сочинения. – Санкт-Петербург: Кристалл, 1998). Выражая эту мысль словами Достоевского, можно сформулировать ее по-другому: «Бога нет, значит, все позволено».  «…Возможно ли, — продолжает развивать свою мысль Макиавелли, —  в развращенном городе сохранить свободный строй, буде он в нем существует, или же, когда его в нем не существует, можно ли его создать. Я утверждаю, что и то, и другое сделать крайне трудно… Возьмем город совершенно развращенный, дабы увидеть наибольшее нагромождение рассматриваемых трудностей: в нем не существует ни законов, ни порядков, способных обуздать всеобщую испорченность. Ибо как добрые нравы, для того чтобы сохраниться, нуждаются в законах, точно так же и законы, для того чтобы они соблюдались, нуждаются в добрых нравах».  И далее:  «Я прихожу к выводу, что введенная Нумой (Нума Помпилий, второй царь эпохи дореспубликанского Рима — авт.)  религия была одной из первейших причин счастья Рима, ибо религия эта обусловила добрые порядки, добрые же порядки породили удачу, а удача приводила к счастливому завершению всякое предприятие. Подобно тому, как соблюдение культа Божества является причиной величия государства, точно так же пренебрежение этим культом является причиной их гибели. Ибо там, где отсутствует страх перед Богом, неизбежно случается, что царство либо погибает, либо страх перед государем восполняет в нем недостаток религии» (Там же).

Если рассматривать только патриархальную теорию возникновения государства   в отрыве от теологической концепции (и вне интеллектуально-сублимированных изысков Фрейда), то в чистом виде она не подтверждается практическими примерами из истории (что согласуется с размышлениями Макиавелли). Попытки различных авторитарных правителей мимикрировать под «патриархов», введя себя в  парадигму моральных ценностей лишенного идеи Бога общества, имели либо относительно краткосрочный эффект, либо не имели эффекта вообще. Примеры: «любимый вождь» и «отец народов» Сталин,  «фюрер» Гитлер, «дуче» Муссолини  или народившийся в наше время и недавно почивший «туркменбаши» Ниязов. Авторитет подобных правителей не прочен и недолговечен, так как не приобретает статус сакральности, «освященности» свыше. Той сакральности, которая в наиболее «осязаемой» форме впервые в истории имела место быть среди царей древнего Израиля. Достаточно вспомнить, что помазанного на царствование пророком Самуилом (по прямому, согласно Библии, велению Бога) Саула второй помазанник Давид не посмел даже каким-либо образом обидеть. И это несмотря на декларированное Сверху низложение первого за грехи.   «…Не убивай его; ибо кто, подняв руку на помазанника Господня, останется ненаказанным? И сказал Давид: жив Господь! Пусть поразит его Господь, или придет день его, и он умрет, или пойдет на войну и погибнет; меня же да не попустит Господь поднять руку мою на помазанника Господня» (1 Цар. 26, 9-10) — эти слова Давида своему верному слуге Авессе буквально красной нитью проходят через все четыре библейские Книги Царств. Более того, впоследствии Давид с негодованием убивает самого убийцу Саула на том основании, что тот посмел поднять руку на Помазанника Божия.

Много позже, ритуал помазаничества на трон (на основе, кстати, библейского примера) был «апробирован» и «внедрен»: Карлом Великим – в Европе и Иоанном Грозным – в России.

Можно предположить, что патриархальные традиции сыграли немаловажную роль, пусть не в самом возникновении института государства, то, по крайней мере, в его становлении и укреплении в земной цивилизации. Однако само государство является «продуктом» по своему происхождению Божественным, обладающим в своем фундаменте, вероятнее всего,  теологическую основу. Имеется в виду превалирующая для человеческой цивилизации форма происхождения государства. В расчет не принимаются достаточно частные пути возникновения государственности в Соединенных Штатах, Советском Союзе, Древнем Риме, Древней Греции, Пскове и Новгороде и т.д., которые, собственно, и дали основания для развития остальных теорий возникновения государственности.

В религии (равно как и в некоторых эзотерических учениях) существует так называемый принцип аналогии. Согласно ему, богословы и «посвященные» убеждены в том, что  Создатель дал на земле человеку ответ на любой самый сложный вопрос о Мироздании. Надо полагать, в том числе и об оптимальном государственном устройстве. Считается, что человеку, с его способностью к абстрактному мышлению, достаточно лишь провести аналогию и экстраполировать  выводы, сделанные из тех «подсказок, которые  существуют в «реальности, данной ему в ощущениях», на возникшие вопросы о глобальном мироустройстве. Не случайно, на Востоке существует афоризм: «Познай себя, и познаешь Вселенную» — другими словами, Микрокосм и Макрокосм являются величинами соотносимыми.

В связи с этим интересную мысль высказал Джавахарлал Неру в одном из писем к дочери: «Мы смотрим свысока на насекомых, как на едва ли не самых низших из живых существ, и все же эти крохотные создания научились искусству сотрудничества и самопожертвования ради общего блага гораздо больше, чем человек. С тех пор как я прочел о термитах и жертвах, на которые они идут ради своих товарищей, я храню в своем сердце теплое чувство к ним. Если взаимное сотрудничество и жертвы ради блага общества являются мерилом цивилизации, то мы можем сказать, что термиты и муравьи в этом отношении превосходят человека» (Джавахарлал Неру. Взгляд на всемирную историю. – Т.1. – Москва, 1981.- С.37.)

Другими словами, термитники, муравейники или пчелиные ульи, в определенном смысле, возможно, и есть та «подсказка», данная Творцом, которую человек, применяя принцип аналогии, мог бы (а может, и должен был бы) использовать для построения своего «идеального» государства. «Государственное» обустройство созидается  насекомыми совершенно бессознательно, на уровне инстинктов  (хотя при этом весьма удивительных по своей сложности, учитывая невероятно низкую форму нервной организации тварей, этими инстинктами наделенных, – что уже само по себе наводит на определенные размышления). Возможно, это же обустройство человек  должен был повторить, но уже на уровне сознательном и осмысленном. И что удивительно, попытка государственного строительства по принципу пчелиного улья в истории человечества осуществлена была – и увенчалась она невероятным успехом! Речь идет о Великом Риме. Более подробно этот вопрос будет рассмотрен в другой главе.

 

***

Священное Писание утверждает: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие власти от Бога установлены» (Рим. 13,1). Однако существующие сегодня на Земле различные формы Власти, будучи все без исключения от Бога, тем не менее, обладают совершенно разными статусами, в контексте их взаимоотношений с Богом, и в этом аспекте принципиально отличаются друг от друга.

Есть все основания полагать, что в истории человеческой цивилизации существовала и существует только одна форма власти (за исключением некоторых видов теократии), которая представляет собой власть не только от Бога, но которая (что немаловажно) еще и вместе с Богом. Эта форма власти — монархия, которая в ходе развития человечества, по воле Божией, как бы сама собой, исторически «плавно» установилась у всех народов.

В результате постепенного, но очень серьезного понижения уровня общей духовности (не интеллектуальности, а именно духовности) в масштабах всего человечества, все большие  массы людей начали утрачивать некую изначальную, «сермяжную» праведность и благочестие, позволявших далеким предкам всех наших современников иметь более трезвый и правильный взгляд на суть вещей, в том числе на священный смысл монархической власти. Из-за всей этой практически тотальной духовной деградации и сопутствующего ей духовного ослепления (нарастающих как в высших, так и в низших слоях общества), человечество, наконец, подошло к тому рубежу, когда, не понимая всех гибельных последствий этого шага, решилось на насильственное изменение установленного Богом изначально гораздо более совершенного и мудрого миропорядка!

Вместо того, чтобы, подобно жителям древней Ниневии времен пророка Ионы, глубоко покаяться и, вернувшись к прежнему благочестию, внутренней чистоте и мудрости обратиться с молитвами к Богу («Многое может молитва праведного») и просить Его о даровании духовного просветления и некоторого «подправления» Всевышним изрядно покосившегося (из-за возросшей в людях неправедности), но, по-прежнему, функционально великолепного и величественного здания монархии как Божественной формы мироустройства, — вместо всего этого, люди еще больше усугубили ситуацию, решив обустроить все, в соответствии с собственным, в массе своей грешным разумением и ущербным представлением об истинном благе: начались так называемые «буржуазные», а впоследствии и — еще худший вариант — «социалистические» революции, установившие новые и при этом гораздо менее совершенные формы социального устройства и государственной власти.

Произошло это при попустительстве Божием, и именно поэтому формально все они, как ни странно, также являются от Бога! (Кроме того, какой бы плохой ни была власть, она, в любом случае, сопровождается хоть каким-то понятием порядка, — а это всегда лучше, нежели полное его отсутствие, безвластие и анархия, которые просто не могут не привести в итоге к всеобщему хаосу и окончательной потери всякой цивилизованности. Поэтому христианину следует понимать слова апостола Павла, применительно даже к такого рода власти). Однако, при этом следует четко понимать и то, что узурпирующие власть тоталитарные и откровенно сатанинские режимы, например, «левого» (коммунистического) или «правого» (фашиствующего) толка, будучи промыслительно, по человеческим грехам попущенными Богом, тем не менее, всегда еще все-таки  … против Бога!

Хотя по поводу анализа библейских слов «несть власти не от Бога» существует и другое, более близкое к истине толкование. Частенько, народу на его выражение недовольства властями, от высших церковных чиновников можно услышать: «Сказано же – «всякая власть от Бога…» На сайте и форуме  http://azbyka.ru пришлось прочитать интересный материал на эту тему:

«Что же на самом деле сказано в Евангелии? Для начала, отложим русский текст в сторонку, и обратимся к тому тексту, по которому проводятся богослужения – церковнославянскому. И тут же, с удивлением и облегчением обнаружим, что сказано-то совсем иное! «Несть бо власть, аще не от Бога», что дословно значит: «Не есть власть, если не от Бога». Для верности, заглянем и в первоисточник – древнегреческий текст. И там увидим абсолютно то же самое: «Не есть власть, если не от Бога».

Но откуда же тогда взялось это, так полюбившиеся современным церковным властям, лукавое «Всякая власть от Бога»? Оказывается, из так называемого «синодального перевода», сделанного неким «Российским Библейским Обществом» (РБО). А «синодальным» этот перевод стал лишь потому, что Св. Синод дал РБО благословение на работы по переводу. Но при этом — никогда результат этого перевода не утверждал и не благословлял!

Состав РБО туманен. Организованное в 1813 году «Российское Библейское Общество» было закрыто в 1826 году, после того, как им были выпущены переводы Нового Завета, Псалтири и Пятикнижия. И лишь в 1859 году Св. Синод дал добро на подготовку русского перевода Библии Санкт-Петербургской, Московской, Казанской и Киевской духовным академиям, которые в своей работе воспользовались… уже имеющимся текстом РБО!

Того Св. Синода давно уж нет, а вот «Российское Библейское Общество» — живёхонько. С не менее туманными личностями в правлении. Работы ведёт, какие-то конференции проводит, связи с другими, заморскими «Библейским Обществами» поддерживает. Даже новый перевод Нового Завета уже сделало. В соответствии с текущими требованиями политкорректности.

Современный перевод Священного Писания с церковно-славянского языка предлагает нам следующую редакцию: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога: существующие же власти от Бога установлены» (Рим. 13,1).

В «Полном Церковно-Славянском словаре» прот. Г. Дьяченко (М.: «Отчий Дом», 2000 г., стр.359) слово «НЕСТЬ» переводится двояко: как «НЕТ»  и как «НЕ ЕСТЬ». Но смысл фразы «НЕСТЬ БО ВЛАСТЬ, АЩЕ НЕ ОТ БОГА» в русском переводе меняется на диаметрально противоположный в зависимости от того, какой перевод слова «НЕСТЬ» применяется: а) «ибо НЕТ власти не от Бога…» — современный перевод; б) «ибо НЕ ЕСТЬ власть, если не от Бога…» — иной вариант перевода, и абсолютно иной смысл!

При этом интересно, что применение первого варианта  нарушает грамматический и логический строй апостольских поучений. В самом деле, если «всякая власть от Бога», то какую информацию может добавить часть фразы «существующие же власти от Бога установлены»? При этом изменяется падеж слова «власть»  — с винительного на родительный, а слово «аще» вообще исчезает, как ненужное.

В втором варианте каждое слово на своем месте (!), а в смысловом контексте словосочетание «существующие же власти…» дает переход от общего определения понятия «власть» в смысле законности пред Богом, к частному, т. е. речь идет о законности пред Богом современной апостолу Павлу римской власти. В соответствии с таким вариантом перевода, земные власти могут быть от Бога и попущением Божиим, т. е. законными пред Богом и… богоборческими!

Святое Писание дает нам несколько признаков власти «от Бога». Это: а) Прямое свидетельство откровением через пророка (1 Цар. 10,1; 1 Цар. 16,13); б) Самодержавность (1 Цар. 8, 10-17); в) Родовая преемственность (Лк. 1,32); г) Духовно-нравственное состояние общества. Если при новой власти духовно-нравственный уровень общества возвышается, то власть — от Бога. Если же происходит духовно-нравственное оскудение — то это попущение Божие: «И не послушаша людие Мои гласа Моего, и Израиль не внят Ми. И отпусти я по начинанием сердец их, пойдут в начинаниях своих» (Пс. 80, 12-13)».

Другой автор также замечает, что, вопреки широко распространенному сегодня мнению, утвердившемуся в результате очень «странных» позднейших переводов Священного Писания (в том числе и вышеупомянутого — «синодального»), далеко не всякая власть — от Бога! Он также обращает внимание на славянский перевод, как наиболее близкий к греческому подлиннику, — именно он доносит до нас истинный смысл слов св. Апостола Павла: «Несть бо власть, аще не от Бога» (Рим. 13, 1). Славянское слово «аще» означает отнюдь не «которая», а «если». Для знатоков предлагаем сравнить греческим оригиналом: «ου γαρ εστιν εξουσια ει μη απο θεου». Кроме того, и в латинском переводе Библии (т. н. «Вульгате»), и в староанглийском переводе Библии Короля Иакова соответствующее словосочетание тоже означает «если не», а вовсе не «которая».

Святой Павел говорит не о «всякой власти», а о «властях предержащих» — имеющих высшую власть от Бога. Власть же не предержащая — власть, не основывающаяся на Богоучрежденном порядке, может быть вовсе и не властью, а ее ложным подобием, антивластью, наивысшим проявлением которой станет временное торжество антихриста, которому христианам уж никак не должно повиноваться! Об этом, кстати, говорит и афонский старец Рафаил (Берестов), который в одном из видеоинтервью не без сарказма вопрошает, что, мол, если «всякая власть от Бога», то когда наступит на земле власть антихриста, то ей… тоже надо будет подчиняться или все-таки следует отвергнуть ее?

«Богодухновенную мысль Апостола Павла развивает блаженный Августин (IV-V век): «При отсутствии справедливости что такое государство, как не простая разбойничья шайка, также как и разбойничья шайка что такое, как не государство? И они (разбойники) представляют собой общество людей, управляются начальствами, связаны обоюдным соглашением, делят добычу по установленному закону. Когда подобная шайка потерянных людей достигает таких размеров, что захватывает города и страны и подчиняет своей власти народ, тогда открыто получает название государства».

В одной из бесед на эту тему с другим старцем паломник вопросил: «Отец Антоний,  а как же подчинение власти, объявленное Апостолом?».

«А что я говорю, несогласное с Первоверховным?! — старец удивленно открыл глаза. — Не Павел ли нес слово Евангельское вопреки всем запрещениям властей? За что был казнен Апостол Петр, за что подвергался изгнаниям Апостол Иоанн Богослов? Да что тебе говорить, не хуже моего знаешь и изгнание святителя Иоанна Златоустого, и тернии жизни святителя Василия Великого. А сколько претерпел святитель Григорий Палама? Так если говорить, то и величайший праведник, святитель Гермоген не должен был просвещать, наставлять и благословлять народ на борьбу с польскими и иже с ними захватчиками?! Тоже власть была, и тоже попущена Богом, но по греха людским, по грехам… Различать все это надо, Иуда Маккавей против властей восстал за чистоту исповедования веры, но пребывает ныне с праведниками. А Иуда Искариотский исполнил повеление властей — Христа им продал, однако и земля отказалась тело предателя принять. Два человек с одним именем. Кажется, все за то, чтобы Маккавей был изгоем, ан нет! Дело Божие с разумением должно совершаться. Одно — когда ты властям перечишь по своей гордыне, из-за собственного тщеславия, а другое – по ревности к вере Божией. Враждовать нельзя, но и то всегда — пусть враг Бога твоего — будет твоим врагом! Это к любой власти относится».

С какой целью враги Православия исказили Священное Писание? Это станет понятным, если с рассуждением рассмотреть следующие вопросы:

а) каким образом и для каких целей богоборческая антихристианская власть так «благоволит» к современным церковным чиновникам;

б) с кем общаются, кому на самом деле (не на словах, а по плодам дел) служат современные церковные чиновники; кого награждают и от кого за свою лояльность принимают награды. Особенно, если учесть, что нынешняя «власть» уже открыто продекларировала о том, что к 2025 году… В ГОЛОВУ КАЖДОГО ЖИТЕЛЯ РОССИИ БУДЕТ ВЖИВЛЕН ЧИП!;

в) не направлено ли данное искажение Священного Писания, в первую очередь, на то, чтобы заманить христиан в строящееся царство антихриста путем добровольного принятия и вступление в электронный концлагерь, слепо признавая нынешнюю богоборческую и откровенно антихристианскую власть — властью от Бога!»

 

*    *   *

По словам архиепископа Серафима (Соболева), те православные люди, которые исполнены антимонархическим настроением, должны немедленно покаяться в этом, ибо антимонархизм есть не что иное, как внутренне носимое бунтарство против Помазанника Божия, грех противления, иными словами, скрытое беснование. Эта мысль, проистекающая из трудов архиеп. Серафима, основывается на так называемых Патриарших свитках, присланных на Поместный Московский Собор 1666 года. Во второй главе Патриарших свитков сообщается: «Мы считаем, что как отрицающий веру в Бога изгоняется из собрания православных, так НАРУШАЮЩИЙ ВЕРНОСТЬ ЦАРСКОЙ ВЛАСТИ И НАСТРОЕННЫЙ К НЕЙ ИЗМЕННИЧЕСКИ НЕ ДОСТОИН НАЗЫВАТЬСЯ ХРИСТИАНИНОМ, ибо носящий корону власть и диадему есть также Христос или Божий помазанник…»

Все, кто интересуется темой легитимности и незаконности различных видов власти, абсолютно исчерпывающую информацию получат, прочитав труды этого замечательного русского архиерея – недавно прославленного во святых архиепископа Серафима (Соболева): «Русская идеология» и «Об истинном монархическом миросозерцании».

 

Глава 2. Религиозно-философский смысл понятия «Помазанник Божий»

Чрезвычайно важным представляется тот факт, что, изъявляя желание реставрировать монархию, каждый конкретный народ тем самым прямо и недвусмысленно признается  Богу (и это очень важно) в своей верности и послушании Ему. Ведь восстанавливая на престоле Его Помазанника, мы самим этим обстоятельством призываем Создателя участвовать в обустройстве всей нашей земной жизни по Его Высшему усмотрению и в соответствии с Его Божественной и Всеблагой волей и промыслом.

Сакральный смысл и преимущество монархии состоит в том, что, избирая власть Помазанника Божия, народ тем самым заключает  особого рода соглашение — в определенном смысле, завет с  Богом. Мы доверяем непосредственно Создателю право ставить над нами угодного Ему правителя — не того, которого избираем мы, нашим грешным, искаженным суетой и страстями, человеческим разумом в ходе демократических выборов, а именно того, который посылается нам  Высшей Силой.

С возведением на престол монарха, обладающего наследственной властью (последнее чрезвычайно важно), создается цепь августейшей династии, каждое звено которой — это именно те человеческие сущности, которых считает нужным поставить на это место Сам Создатель. В каждом последующем наследнике трона, то есть цесаревиче, Господу дается возможность  воплощать на земле именно ту личность, которая является отнюдь не случайной, а как раз, наоборот, специально подготовленной Им в Его «Небесных  обителях» для весьма конкретной цели — управлять данным государством. Само уже это правление будет осуществляться так, как  угодно именно Богу и в соответствии с Его высшим предопределением для данного народа.

Не случайно величайший русский философ И.А. Ильин писал: «Для того, чтобы понять сущность монархического олицетворения, необходимо все время иметь в виду его религиозную природу. Дело в том, что монархическому правосознанию, сквозь все известные нам исторические века, присуща склонность воспринимать и созерцать государственную власть как начало священное, религиозно освящаемое и придающее монарху особый, высший, религиозно осмысливаемый ранг; тогда как для республиканского правосознания характерно вполне земное, утилитарно-рассудочное восприятие и трактование государственной власти» (Ильин И. А.// Собр. соч.: В 10 т. – М.: Русская книга,1994. – Т.4. – С.462). При этом, говоря о религиозно-мистическом мировосприятии, великий русский философ отмечает: «Вера в Бога отнюдь не призвана к тому, чтобы исключать или подавлять волевое творчество человека: напротив, она должна указывать человеку истинную, Богу угодную цель жизни (и личной, и политической) и вызывать в нем героические напряжения воли, при уверенности, что помощь Божия довершит все то, что изнемогший герой не сможет осуществить» (Там же, С.462-463).

Однако, чтобы данный  «монархический механизм» мог быть задействованным, крайне необходим наш собственный волевой посыл, в виде сформированного внутри нации желания восстановить эту самую монархию.  Самое лучшее его выражение в жизни — это конкретная повседневная молитва Господу! (текст одной из таких молитв приведен в Приложение 2.) Только наличие у людей подобного волевого импульса, носящего практически мистический характер, дает  Создателю право прямо и непосредственно вмешиваться в нашу жизнь (что уже принципиально невозможно при демократии) и помогать нам в обустройстве этой жизни.

Чтобы понять, как много зависит в данной проблеме от нашей собственной воли, следует напомнить один важный постулат религиозного мышления: все мы — Образы и Подобия Божии. Считается, что мы прямо и косвенно зависим от Бога практически во всем; но в одном (и только в одном) мы полностью свободны и самостоятельны — в нашем собственном волеизъявлении. Никто и ничто – и это принципиально — не может вмешиваться в личную волю человека: в этом праве Себе отказал даже Сам Создатель. И происходить это будет до той поры, пока сам человек не попросит Его о таком вмешательстве. В единственной в Святом Евангелие (а значит, чрезвычайно важной по своему смыслу) молитве, которую произнесли уста Самого Христа и  которую Он призывал творить постоянно, наводит на очень серьезные размышления именно первая ее часть (приводится на современном языке): «Отче наш,  сущий на небесах! да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе…» (Лк. 11, 2). Следует только вдуматься: Вседержитель, Который в силах создавать, разрушать и снова создавать целые Вселенные, наделил человека настолько свободной волей, что отказал Себе в праве проявлять «волюнтаризм» и насильно вмешаться в земные дела человека, равно как и всей его цивилизации в целом. В этом смысле, Он (будучи Творцом, создавшим человека!) нуждается в призыве самого человека к вмешательству Его Божественной воли в нашу земную жизнь!  Если бы это было не так, то Господь в Своей единственной евангельской молитве, оставленной людям, не просил бы их постоянно и неустанно призывать: «…Да будет воля Твоя и на земле, как на небе…»

Именно поэтому следует акцентировать особое внимание на важности и необходимости зарождения конкретного волевого желания внутри каждого конкретного, в частности российского, народа (или, по крайней мере, его большинства) для того, чтобы достичь предполагаемой цели:  восстановления в России монархии в качестве политической формы государственного правления. Только таким образом народ (согласно метафизическим законам, установленным Самим Творцом) сможет предоставить Ему священное право руководить собой посредством Государя — Его Помазанника.

В принципе, чтобы это произошло, необходимо посредством пропаганды идей монархии донести до сознания каждого нашего соотечественника твердую убежденность в том, что уже сейчас необходимо проголосовать и (что еще более важно) неустанно молиться за восстановление в России власти Богопомазанника. Это само по себе и будет служить тем самым важным и необходимым волевым посылом, направленным к Богу. Как справедливо пишет в одной из своих работ священник Александр Захаров: «Есть мудрое изречение: «Каждый народ имеет то правительство, которое заслуживает». Это изречение сохраняет свою истинность при любых формах общественного устройства…И самое глупое здесь: ругать власть, все равно какую – «демократическую» или «царскую» – от этого ни  демократы, ни царь лучше не сделаются… А чтобы выпросить у Бога хороших, разумных правителей, для этого надо не ругать власть, а молиться (выделено мной – авт.) за нее… Дорогие мои, чего заслужили – то и имеем. А если не вразумимся и будем, вместо того, чтобы каяться и молиться, продолжать грешить и ругаться – еще худших заслужим… Нам, русским людям, очень полезно было теперь усвоить и навсегда запомнить: когда нам плохо – не надо обижаться ни на кого. И ругать не надо никого. Ни Ленина, ни жидомасонов… Надо ругать только себя и обижаться только на себя. Никакой паразит, никакая вошь не заведется на чистом теле. Только в грязи.» (Священник Александр Захаров. О монархии и народоправстве.- СПб.:1999.- С.7-8, 11.)

При этом совершенно неосновательными выглядят опасения некоторых «маловеров» о том, что, под прикрытием  привлекательной идеи монархии, на Российский престол  взойдет какой-либо  недостойный человек. Попытки, конечно, будут. Однако, как бы нынешние политические деятели не рвались сегодня примерить на себя «венец и бармы Мономаха», следует твердо верить в то, что Господь промыслительно никогда не попустит  приходу на царство самозванцев из числа «сильных мира сего». Какими бы не были их «хитромудрые» конструкции – все они разлетятся, как  карточный домик.

Для истинно верующих, а значит, полностью уповающих на Бога людей, обнадеживающим примером непреложного господства воли Божией может служить история нашей первой Российской Смуты, когда множество желающих заполучить царские регалии оказались в итоге посрамленными, а на престол, в конце концов, взошел не «нагулявший» никакого (как это сегодня принято говорить) «политического веса» Михаил Романов. Взошел только потому, что был угоден Богу.  Именно поэтому есть все основания утверждать, что сегодня достаточно иметь в сердцах лишь осознанное желание восстановить монархию, а услышавший этот волевой посыл Бог  Своими неисповедимыми путями Сам укажет на того, кого Он сделает Своим Избранником.

Думается, что нет никакой необходимости  доказывать очевидную истину о том, что прямое попечительство Всевышнего над любым народом никогда и  ни при каких условиях не может быть «объективно неверным»,  «нецелесообразным», «пагубным», «плохим» и т.д. —  Творец, будучи Самой Любовью, просто не может желать зла Своим творениям!

Во всех проявлениях Бога, даже самых, казалось бы,  парадоксальных и двусмысленных (именно с нашей земной, несовершенной точки зрения) присутствует Его Высший и Всеблагой для нас Промысел – вопрос лишь в том, принимаем ли мы его за объективно необходимую и полезную для нас данность или нет. Если на определенном историческом этапе, согласно Божьему Провидению, появилась необходимость приобщения России к западной ментальности (о чем мы поговорим ниже) — в качестве правителя, наследующего трон, Всевышний ниспосылает даже такую спорную для многих личность будущего реформатора, как Петр Первый. Если же народ утратил внутреннее благочестие, а страна в дикой распущенности и феодальных склоках скатывается в бездну; если требуется удержать целостность государства, а для духовного отрезвления нации необходим своего рода «бич Божий», воздействие которого, в конечном итоге приведет к объективному историческому благу для данного народа — на престол посылается Иоанн Грозный! Увы, для выздоровления иногда необходимо и горькое лекарство: «Всякое даяние благо, и всякий дар совершен Свыше есть», — так провозглашается во время литургической службы в православных храмах.

 

Глава 3. Почему в России всегда благоговели перед царем и властью вообще

Согласно православной традиции, в Промысле Божьем нет, и не может быть, ничего случайного. Как верно подметил И.А. Ильин: «Монархическое правосознание не склонно верить в случай, да еще в слепой случай. И судьба для него не игра хаоса и не неизбежный фатум, и не развертывание механических причин и следствий, а дело Провидения. Именно отсюда у монархистов вера в «природного» или «прирожденного» Царя»(Ильин И. А.// Собр. соч.: В 10 т. – М.: Русская книга,1994. – Т.4. – С.476).

Исходя из этого миропонимания, можно утверждать, что тем более не может быть «случайным» и то, что на царском престоле появляется великий реформатор или кровавый тиран. Во всем следует усматривать волю Божию.

Несмотря на наши сугубо человеческие, устоявшиеся исторические оценки той или иной августейшей личности («он – хороший» или «он – плохой») все они и всегда (и православный человек так это и  понимает) приходят только от Самого Бога, и ниспосылаются Им, сообразно с Его Высшими и абсолютными в своей правильности представлениями и пониманием того, что есть истинное Благо, а что есть истинное Зло для каждого народа в каждой конкретной исторической ситуации. Задача людей лишь смиренно и благословенно принимать (в силу определенной ограниченности человеческого разума) все то, что исходит от Бога. Особенно в контексте  такой Божественной формы правления, как монархия.

Именно такое осознание проблемы было присуще нашим более мудрым и благочестивым в массе своей предкам. И вследствие именно этого понимания (а не из-за некой гипотетической «забитости», «темноты» или надуманных представлений об «отсутствующей социальной зрелости») они благоговели перед царем, с неподдельной искренностью называя его отцом-«батюшкой» и посредником между собой и Богом.

Дело тут не в животном страхе, и уж тем более не в  перманентной стадной забитости. Глупо говорить это о народе, предки и потомки которого брали Царьград и Измаил, проявляли чудеса храбрости на Куликовом поле и на Чудском озере, горели в танках под Прохоровкой и, не дрогнув, бились со знаменитой французской гвардией на Бородинских редутах, наголову разбили шведов под Полтавой и в горящих самолетах шли на таран во время Великой Отечественной. Наконец, речь идет о народе, который стал единственным, кто сумел сбить спесь с прошедших чуть ли не парадным маршем по всей Европе злых гениев человечества — Наполеона и Гитлера.

Глубинная причина подобного непротивления наших предков монарху (а заодно, и власти вообще) заложена  в понимании ими высочайшего статуса Царя именно как Помазанника Божия, который посылаем народу только самим Создателем и чья воля, следовательно, напрямую связана с волей Пославшего его. Как писал в одной из своих работ И.А.Ильин: «Монархическое правосознание веками вынашивает эту уверенность, что между монархом и Божеством имеется особая, преимущественная связь, которой нет между простым человеком и Богом. Эта связь делает царя субстанционально-божественным и возлагает на него призвание показать и действенно утвердить эту божественность в жизни. Поэтому народы поклоняются Царю не только как Отцу, в коем сосредотачивается преемственно вся власть предков, не только как повелителю, верховному судье и жрецу, но и как воплотившейся частице Божества. Связанный настолько с Богом, он и должен был быть первым и верховным жрецом, ближайшим к Богу посредником между ним и человеком»  (Ильин И. А.// Собр. соч.: В 10 т. – М.: Русская книга,1994. – Т.4. – С.466).

Далее философ, прослеживая тенденции подобного восприятия феномена царской власти у других народов, уточняет: «Так, древний Восток полон веры в сущую божественность царей и всегда готов воздать им божеские, полубожеские или богоравные почести…Связанный особливо с Богом, царь должен быть первым и верховным жрецом, ближайшим к Богу посредником между Богом и человеком. Фараон Аменхотеп Четвертый, прославленный реформатор египетской религии, утверждал прямо свое богосыновство («Твой сын, происшедший из Твоего тела», «я есмь часть Тебя»). О втором древнеримском царе, о Нуме Помпилии, Тит Ливий рассказывает, что он исполнял большую часть жреческих обязанностей, но, предвидя, что его преемники, вынужденные вести частые войны, не всегда будут в состоянии заведовать жертвоприношениями, учредил верховных жрецов, которые заменяли бы царя на случай отсутствия его из Рима. Фюстель де Куланж обобщает: «римское жречество было как бы выделением из первоначальной царской власти (выделено мной – И.А.Ильин.)»; «главнейшею обязанностью царя было совершение религиозных церемоний; один древний царь Сикиона был лишен своего сана потому, что, осквернив свои руки убийством, он не мог быть царем». Отсюда глубокомысленный историк делает дальнейший вывод: в древних гражданских общинах цари были установлены не силой, не оружием, не честолюбием, а верой и религией… В царе  видели если не совершенного бога, то по крайней мере «человека, наиболее властного утолить гнев богов, человека, без помощи которого никакая молитва не была действительна, никакая жертва не принималась». В связи с этим Страбон и Атеней отмечают, что позднее, когда республики низвергли царей, царские роды не только не изгонялись, но им продолжали воздавать почет и оставляли за ними название и знаки царского достоинства.

Римляне императорской эпохи считали, что императору вообще причитается «обожествление» и что обожествленный император «тотчас же делается своего рода богом, предстоящим и телесным, которому подобает всяческое поклонение»: он «священно-свят» (sacro-sanctus), происходит от богов и стоит под их покровительством; даже занятия его «священны». Именно поэтому Гораций объявил Августа «заместителем бога», а потом это повторил и Плиний Младший…

Что касается жреческого достоинства царя, то оно не исчезало в истории… Итак, вот тысячелетняя традиция: царь есть верховный священник и вероучитель, и притом потому, что в нем самом (в том или ином смысле) живет божественное начало» (Там же, С.466-469). Интересно, что факты существования подобного восприятия царя у разных народов Земли подтверждаются и Джорджем Фрэзером в его очень солидном и известном религиозно-этнологическом исследовании  «Золотая ветвь». «На определенной стадии развития общества нередко считается, что царь или жрец наделен сверхъестественными способностями или является воплощением божества, и в соответствии с этим верованием предполагается, что ход природных явлений в большей или меньшей мере находится под его контролем» (Фрэзер Джеймс Джордж. Золотая ветвь. – Москва: АСТ издательство Ермак, 2003. – С.182)  Будучи достойным сыном  своего скептического и рационалистического века Фрэзер  с иронией высказывается об излечении королями одним только прикосновением руки золотухи (т. н. «королевской» болезни), что оставалось предметом  глубокой убежденности, и возможно, не без основания, простого народа на протяжении веков. В другом месте Фрэзер пишет: «Далее, в Индии «всякий царь почитается немногим меньше живого бога». Индусская книга законов Ману заходит еще дальше. «Даже о  младенце царской крови, — утверждается в ней, — оскорбительно думать, что он простой смертный, так как он является великим божеством в человеческом образе» (Фрэзер Джеймс Джордж. Золотая ветвь. – Москва: АСТ издательство Ермак, 2003. – С.111)

В другом месте И.А. Ильин также отмечает: «Монархическая верность есть такое состояние души и такой образ действия, при котором человек соединяет свою волю с волею своего Государя, его достоинства со своим достоинством, его судьбу со своей судьбою… Он как бы говорит своему Государю: «верю, что Ты еси верный орган нашей общей родины и нашего народа; что Ты утопил все Твои личные интересы в едином интересе нашего общего отечества, что Ты верен ему; что Ты ищешь для всех Твоих подданных, а моих братьев, блага и справедливости; что Ты Богом и через Бога соединен с нашей родиною и со всеми нами; и потому я, служа Тебе, служу моей родине и моему народу, и притом наилучшим образом» (Ильин И. А.// Собр. соч.: В 10 т. – М.:1994. – Т.4. – С.503)

Вследствие этого пиетета по отношению к власти Царя, как власти, данной от Бога, русский народ, в массе своей, за свою историю, вплоть до XX века, никогда не восставал против института самодержавной власти (даже во времена, когда она была по промыслу Божиему жестокой). И именно поэтому никогда не стремился к парламентаризму и демократии по западному их образцу, как альтернативе монархии. Любые старания представить Псковское и Новгородское вече как прообраз республики в российской истории не выдерживают никакой серьезной критики. О многом говорит уже только один нюанс:  даже бунтари вроде Разина и Пугачева, никогда не воевали с официальной властью под знаменами благоглупостей вроде «парламентаризм», «республика» и «общечеловеческие демократические ценности». Бунтуя, они преподносили себя как будущих … царей, продолжая тем самым «исповедовать» монархическую идею как нечто само собой разумеющееся. И, думается, не из-за «узости» своего мировоззрения, а скорее, из-за подчас интуитивного осознания неправильности  каких-либо других конструкций в области государственного обустройства.

Даже само отсутствие этих попыток изменить существующую форму государственного правления всегда приводило в страшное недоумение западных путешественников, которые, по определенной узколобости своего мышления, просто не в силах были понять всей метафизической глубины русского мировоззрения. Не намного продвинулись вперед и современные западные исследователи. Вот пример рассуждений А. Дж. Тойнби: «Западные завоевания средневекового периода отразились на внутренней жизни России и на ее отношениях с западными обидчиками. Давление Запада на Россию не только оттолкнуло ее от Запада; оно оказалось одним из факторов, побудивших Россию подчиниться новому игу, — игу коренной русской власти в Москве (как вам это нравится – авт.), ценой самодержавного правления навязавшей российским землям единство, без которого они не смогли бы выжить… И вот с тех давних пор, с начала  14 века, доминантой всех правящих режимов в России были самовластии и централизм. Вероятно, эта русско-московская традиция была столь же неприятна самим русским, как и их соседям, однако, к несчастью, русские научились терпеть ее (выделено мной – авт.), частично просто по привычке, но и оттого, без всякого сомнения, что  считали ее меньшим злом, нежели перспективу быть покоренным агрессивными соседями.

Такое смиренное отношение к самовластному режиму, ставшее традиционным в России, является с западной точки зрения одной из главных трудностей в сегодняшних отношениях между Россией и Западом. Огромное большинство людей на Западе считают,что тирания – это невыносимое социальное зло… Мы чувствуем такое же отвращение к ней в ее российской форме, будь она названа царизмом или коммунизмом. Мы не хотим наблюдать за распространением этой российской формы тирании…» (Тойнби А. Дж. Цивилизация перед судом истории. – Москва: ООО «Издательство «Айрис-пресс», 2002. – С. 438)

Следует при этом отметить, что А. Дж. Тойнби – один из самых интересных историков и мыслителей, представляющих современную мысль Запада. Что касается большинства остальных «мыслителей», то их уровень интеллектуального анализа и суждений о России, вообще, ниже всякой критики.

Вместе с другими феноменами русской действительности, не объяснимыми для западного человека и не способными вместиться в его сжатое узкими рамками сухого рационализма сознание, все это дало повод Западу говорить о «загадочности русской души», а наименее  духовно развитым из них — рассуждать о «варварстве» и исторической недееспособности  московитов.

Веками сформированные в русском народе (благодаря, прежде всего, православному вероучению)  величайшее уважение к власти оказалось настолько закрепленным в национальном архетипе, что по инерции, уже на уровне подсознания продолжало действовать в наших людях даже в богоборческую эпоху Сталина. Последний, со своей стороны, безжалостно и бесстыдно эксплуатировал это чувство, дополнительно «разогрев» его красивым лозунгом из классики «марксизма-ленинизма» о построении всем обществом (и, естественно, для него же) «земного рая». Это была еще одна идея, которая не могла не найти отзвука в русской душе. Русский человек, если и мыслит о спасении, то  о спасении только «всем миром», с обязательной евангельской заботой о ближнем своем: «спасаясь сам  — спаси и брата»! Истинно русский человек никогда не видел радости в погибели другой души – так устроена его психология.

Благодаря именно этим особенностям русского архетипа Сталину, при попустительстве Божьем,  практически безропотно удалось загнать в ГУЛаг полстраны, да при этом еще и возвеличить себя культом «любимого вождя» и «отца народов».

Однако в недостатках такого мировоззрения, которое в условиях  тирании  привело к  столь трагическим последствиям, заложены, одновременно, и огромные, ни с чем не сравнимые преимущество. Благоговение народа перед властью — это, по существу, огромный, обладающий величайшим потенциалом созидания ресурс.

Не следует забывать, что «диктатура пролетариата», согласно представлению нашей Церкви,  была лишь временным «вавилонским пленением» России, отданной Богом, по грехам нашим, под власть сатаны только на 70 лет (о чем пророчествовали еще задолго до самой революции наши великие святые старцы – преп. Серафим Саровский, св. праведный Иоанн Кронштадский, преподобные  Варсонофий, Нектарий и Амвросий Оптинские, старец Варнава Гефсиманский и многие другие (См. Фомин С. Русь перед вторым пришествием Христа, — Житомир; СМП Житомир-РИКО-ПРЕСС-РЕКЛАМА, 1995).

Только представьте себе, что к власти над народом с подобным мировоззрением, наконец, придет человек, который будет послан Богом — порядочный, честный, мудрый, заботящийся о благе вверенного ему Богом народа и видящий именно в этом свое истинное служение Всевышнему!

При такого рода правителе мобилизация этого ресурса — почти мистического благоговения народа перед властью — способна буквально   свернуть горы. Народ, воспринимающий такого правителя как персонификацию власти, дарованной Богом, и вследствие этого выполняющий все его указы не за страх, а за совесть  (указы которые, в конечном итоге направлены только на одну цель — достижение духовного, а как следствие, и материального благополучия самого этого народа), — такой этнос может практически за несколько лет возродить свою страну до былого величия, а впоследствии достичь просто высочайшего благосостояния и процветания. Особенно, если речь идет конкретно о России, с ее исключительными по масштабу природными и интеллектуальными богатствами.

С.Л. Франк писал: «Замечательной, в сущности общеизвестной, но во всем своем значении неоцененною, особенностью русского общественного и государственного строя было то, что в народном сознании и народной вере была непосредственно укреплена только сама верховная власть – власть Царя; все же остальное – сословные отношения, местное самоуправление, суд, администрация. Крупная промышленность, банки, вся утонченная культура образованных классов, литература, искусство, университеты, консерватории, академии, все это держалось лишь косвенно, силой Царской власти и не имело непосредственных корней в народном сознании. Глубоко в недрах исторической почвы, в последних религиозных глубинах народной души было укреплено корнями, — казалось незыблемо, — могучее древо монархии; все остальное было в России – вся правовая, общественная, бытовая и духовная культура – произрастало от ее ствола и держалось только им, как листья, цветы и плоды – произведения этой культуры висели над почвою, непосредственно с ней не соприкасаясь и не имея в ней собственных корней». (Цит. по Тальберг Н.Д. Святая Русь.- Париж, 1929. — С.127).

Понятно, что таким правителем, который способен стать олицетворением объединяющей всех и вся Идеи, может быть только монарх — Помазанник Божий, но никак не диктатор или сменяющийся каждые несколько лет выборный президент.

К сожалению, этот ценнейшей ресурс уважения к власти начал иссякать еще при коммунистах, особенно резко — во времена Брежнева, когда народ, увидев какие ничтожества правят им, а главное, почувствовав на себе результаты этого правления, начал втихомолку презирать институт власти. Пришедшие им на смену демократы, вообще, затеяли бездумное разбазаривание этого ресурса, провозгласив отказ от феномена «сильного государства», и, одновременно, вызывая в людях своим чудовищным воровством и бездарностью чувство откровенного отторжения, неприятия и ненависти к самому институту власти.

Исторически свойственное русскому народу глубочайшее уважение и доверие к верховной власти — это ценнейшее качества нашей нации. И его надо кропотливо восстанавливать заново, что возможно только на основе возвращения нашего народа к Христу (и к религиозной вере вообще, если речь идет о представителях других вероисповеданий, населяющих нашу Отчизну) и воспитания подрастающих поколений в духе святых идеалов православия.

А начало этому процессу — и этого тоже невозможно заменить ничем, —  должно быть положено в первых шагах (мудрых и справедливых)  нового правителя.  Того самого, восстановленного на монархическом престоле Богопомазанника.

 

Глава 4. Смысл явления и роль аристократии в сословно-монархическом государстве

В представлении наших предков власть монарха была священной и неприкосновенной. Подобное мировоззрение берет свои истоки еще с эпохи Византии, с трудов Восточных Отцов Церкви, в частности, со св. Иоанна Златоуста, который писал: «…видя царствующим сурового князя, человекоубийцу, жестокого — не молись, чтобы он был изъят из среды живых, но примирись с Богом, который может укротить его жестокость. Если же не примиришься с Богом, он может возбудить других, более жестоких князей» (Цит. по Ильин И. А.// Собр. соч.: В 10 т. – М.: Русская книга,1994.- С.566). Совершенно другая позиция сформировалась на Западе. Так, например, Августин Блаженный провозглашает идею народного суверенитета, право народа на восстание и даже цареубийство. Гораздо позднее другой авторитетный для католичества богослов Фома Аквинский, ставший разработчиком официальной доктрины католичества – томизма, — учил, что повиноваться властям следует в той мере, в какой они благословенны (Белов Г. А. Политология. – Москва: ЧеРо,1999  . – С.24).

Подобный подход в принципе не приемлем для православного менталитета прошлых веков. Любое ущемление власти царя рассматривалось как дерзновенное посягательство на самого Бога. Именно поэтому декабристы и  впоследствии сменившие их демократы-разночинцы, которые под благими предлогами расшатывали государственные устои нашей великой Империи и которых до недавних пор наша официальная историография почитала как национальных героев и «борцов за освобождение народа от самодержавного ига», — все они являлись теми самыми «бесами», о которых предупреждал наших предков еще Достоевский. По существу, именно они вбили первые сваи в основание будущего ГУЛага, где впоследствии миллионами истреблялся тот самый, столь  беззаветно любимый ими народ. Именно они, разрушая духовный и нравственный организм нации своей безумной агитацией, терроризмом и посягательством на власть Помазанника Божия, стали идейными предтечами тех самых  большевиков, которым Господь (по грехам окончательно развращенного ими народа, согласно православному пониманию) попустил осуществить «вавилонское пленение» России и в течение почти целого столетия насаждать в ней сатанизм в виде богоборческой и человеконенавистнической по глубинной сути своей  идеологии коммунизма.

Однако священник Александр Захаров истоки деградации видит в еще более ранних временах: «Покуда народ русский жил молитвенной, духовной жизнью, главные интересы наши были на небе, а не на земле —  мы заслуживали царя и имели его. (Как при этом не вспомнить мудрые поучения преп. Амвросия Оптинского, который, в частности, призывал каждого из нас уподобить  жизнь человека колесу: только одной точкой соприкасаться с землей,  а всем остальным – в небе! – авт.)  Но постепенно дух народный стал все более «оземляться», стали являться «народные деятели», влюбленные в «бурю». Иван Исаевич Болотников, братья Степан Тимофеевич и Фрол Тимофеевич Разины, Емельян Иванович Пугачев, декабристы… Сеяли ветер – пожали бурю. Семнадцатый год не грянул над Россией, как «гром средь ясна неба». «Небо» давно уже заслонялось «землей» («земными интересами»), заволакивалось свинцовыми тучами, предвещавшими грозу. Октябрьская революция готовилась разразиться долго. Начало семнадцатого года следует искать в начале семнадцатого века. Уже тогда, в «крестьянской армии» Болотникова, были свои «декабристы» в виде дворянских отрядов. Спустя два века с небольшим дворяне вышли на Сенатскую площадь – добывать счастье свое и народное. Через еще один неполный век и они и народ добились такого «счастья», какого врагу не пожелаешь». (Священник Александр Захаров. О монархии и народоправстве.- СПб.:1999.- С.11.)

Декабристы – это, вообще, особая и отдельная тема для анализа. Казалось бы: борцы с «реакционным» и «замшелым» Самодержавием; провозвестники демократических свобод, требовавшие конституционного ограничения власти монарха; яростные адепты идей эпохи Просвещения и французской революции с ее столь заманчивым и  почти ни у кого не вызывающим сомнения  гуманным, на первый взгляд,  лозунгом «свобода, равенство, братство»… Однако мало, кто сегодня знает, что, например, существует икона, изображающая  момент, когда преподобный Серафим Саровский с негодованием отказывает в благословении декабристам, приехавшим просить оное у святого старца на предстоящее греховное дело. По свидетельствам очевидцев,  святой даже топал на них ногами. Изумление монастырской братии вызвало то обстоятельство, что преподобный Серафим, за некоторым исключением, почти всегда встречавший любого человека искренним и ласковым обращением «радость моя», вдруг воспламенился гневом при одном виде этих господ и, не дав благословения, погнал их из своей кельи.

По преданию, в ответ на недоуменный вопрос келейника старец повел его в лес и показал колодец (тот, кстати, тоже изображен на иконе), который, будучи чистым, вдруг начал на глазах мутнеть, став совершенно непрозрачным. «Вот что они хотят сделать с Россией!» – были, по преданию, слова преподобного Серафима.

Из воспоминаний братии монастыря известно также,  что в то самое декабрьское утро,  когда на Сенатской площади выстроилось впоследствии столь знаменитое каре, преподобный Серафим выбежал из своей кельи, как при пожаре, и, пугая иноков, взволнованно носился по всему двору, непрестанно повторяя: «Что делают! Что делают!!!» Только потом насельники монастыря поняли, что, находясь за тысячу верст от Петербурга, батюшка, имея дар прозорливости, видел (как некогда Преподобный Сергий Радонежский — сечу Дмитрия Донского с татарами) все, что происходило в тот момент на берегах Невы.

Резонно вопросить,  а что, собственно, произошло такого страшного, что привело в столь неописуемое волнение прозорливого старца? Несколько полков проявили неповиновение — так сказать, «бунт на коленях», — который был быстро подавлен, пять главных зачинщиков повешены, остальные отправлены на каторгу или лишены сословных прав. Казалось бы, «буря в стакане». По сравнению со случившимся гораздо позднее большевистским переворотом и развязанными впоследствии зверствами – это просто детская шалость.

Однако можно предположить, что именно благодаря своей прозорливости святой старец знал, что этот, казалось бы, безобидный инцидент горстки проникнутых идеями Французской революции офицеров станет тем первым и самым сокрушительным ударом по великой Христолюбивой Империи.

Именно отступление дворянства, призванного Самим Богом быть столпом и опорой земной власти Помазанника Божия (об этом подробнее речь пойдет ниже), стало начальным и тем наиболее весомым, с метафизической точки зрения, грехом,  который привел к таким трагичным для нашего народа последствиям.

Перефразируя известное римское выражение, можно утверждать:  «Что позволено быку, не позволено Юпитеру». По Божественному установлению первому — прощаются его заблуждения, по его  духовной неразвитости и немощи; второму — нет. На то он и наделяется такими духовными и интеллектуальными потенциалами, которые, собственно, и превращают его и де-факто и де-юре в «Юпитера», чтобы уметь отличать «семена от плевел». Как упоминалось выше, согласно религиозному мировоззрению, на земле нет места случайностям, и не случайно Бог предоставляет «Юпитеру» исключительное право воплощения в «обойме» родовитой аристократической фамилии или, на худой конец, поместного дворянина, а  не в семье, например, обычного черносошного крестьянина или вора с большой дороги. Отсюда и сразу увеличивающаяся метафизическая «весомость» греха. Согласно Евангелию: «Многое дано, многое и спросится».

Любопытно в этом смысле содержание одного апокрифического документа — якобы написанного письма-завещания, оставленного императрице накануне смерти Григорием Распутиным — фигурой далеко не столь однозначной в нашей истории, как это до сих пор принято было считать. Например, собранные в работе О. А. Платонова («Жизнь за царя. Правда о Григории Распутине») документы, свидетельские показания, письма позволяют предполагать, что почти все из того, что нам известно сегодня о «распутстве» Распутина – ложь и гнусная клевета. Кроме того, мало, кто знает, что например, к этому человеку с уважением относился сам святой праведный Иоанн Кронштадский – личность очень знаковая и авторитетная в Русской Православной Церкви. Как пишет О. А. Платонов: «Святой Иоанн Кронштадский верил в Григория Распутина, считая его выдающимся странником и молитвенником, то есть человеком, чья молитва Богу угодна»  (Платонов О. А. Жизнь за царя. Правда о Григории Распутине. – М.: Лествица, 1999. — С.82).  Неплохо отзывался о Распутине и граф Витте – человек самых широких взглядов, больших талантов и, так сказать, весьма просвещенный в мирском смысле, много сделавший для экономического подъема России: «…Распутин… добрый человек, всегда желающий творить добро» (Там же, С.83).

Известный исследователь русских религиозных движений В.Д. Бонч-Бруевич считал Григория Распутина одной из самых ярких личностей своей эпохи. Передавая свои впечатления от встреч с Распутиным, ученый, в частности, рассказывал: «Много мне приходилось видеть восторженных людей из народной среды, ищущих чего-то, мятущихся, «взыскующих града», куда-то стремящихся, что-то строящих и разрушающих, но Г.Е. Распутин какой-то другой, на нас непохожий. Не имея никакой политической точки зрения, он что-то стремится сделать. Для кого?..

«Для народушка жить нужно, о нем помыслить…» – любит говорить он». (Там же, С.82)

Насколько известно, с большим уважением к «старцу Григорию» относятся старообрядцы и те клирики и миряне Русской Православной Церкви, которые тяготеют  к старообрядчеству.

В завершение, остается добавить, что несколько лет назад почивший в Бозе известный прозорливый старец о. Николай Залитский прямо называл Григория Ефимовича Распутина святым. Более того, у него в келии даже была … икона Распутина, хотя официально наша Церковь его отнюдь не прославляла в лике святых! Это, наверное, о чем-то говорит… А ведь такие люди несерьезно к подобным вещам не относятся.

Так вот, Распутин в этом письме, якобы предсказал почти точную дату своей смерти,  сделав при этом весьма значимое в контексте нашего повествования дополнительное замечание, смысл которого сводился к тому, что, если его убийцей окажется крестьянин, то Империя и царский дом будут здравствовать и благоденствовать, и горе — если в убийстве будут замешаны аристократы: семья императора погибнет в мучениях, а дворянство как сословие будет уничтожено. Если подобное письмо действительно существовало, то его смысл косвенно подтверждает  предположение о резком увеличении  метафизической «весомости» греха, равно как и его последствий — в зависимости от того, кто его совершил.

Как отмечалось выше, это уже потом, при попустительстве Божием, когда накопившиеся в народе беззакония переполнили края «фиала гнева  Господня», все эти  зараженные «прогрессивными взглядами» и подвергшие сомнению веру своих отцов недоучившиеся поповичи, мещане и всякого рода «разночинцы» формата Чернышевского  и Белинского, а позднее и вовсе откровенно деклассированный люмпенский сброд окончательно расшатали устои Империи, что закончилось жуткой и кровавой вакханалией сатанизма.

При этом следует заметить, что декабристы лишь посягнули (даже не свергли, тем более, не убили монарха — а лишь посягнули) на власть Царя, который, по определению, является ПОМАЗАННИКОМ БОЖИИМ — в отличие, скажем, от любого президента, канцлера или премьер-министра. Тем самым они, по существу, замахнулись на Самого Бога, Который через Своих Помазанников управляет конкретным народом.

В каком-то смысле повторилась история с древними иудеями, которые, согласно Библии, потребовали у Бога менее совершенную форму государственного устройства, чем та, что была у них до той поры. Вместо «прямого» управления ими Всевышним через Судей и Пророков — явление уникальное и ни у кого больше не существовавшее, — они потребовали царей, «как у всех других народов», то есть, в этом конкретном случае, более «низкого» (по сравнению с тем, что было) по форме правления. Пророк Самуил добросовестно выполнил волю Всевышнего, Который пошел навстречу  избранному Им на Земле  народу, и помазал на трон сначала Саула, а потом знаменитого Давида.

Однако, то, что было шагом назад для иудеев (в силу их особого статуса на Земле, который сохранялся ими вплоть до распятия Христа), для всех остальных народов можно считать наивысшим благом. Власть Помазанника Божия является наиболее совершенной формой государственного устройства в условиях общего несовершенства человеческой природы. При этом следует уточнить, что абсолютно совершенной формы правления, «хорошей» во всех отношениях и без каких-либо недостатков, в природе просто не может существовать вообще — по определению.  Хотя бы потому, что сам этот мир не совершенен. Начиная еще со времен первочеловеков, увы, теперь уже всегда были и будут пребывать на земле Каины, готовые перерезать глотку братьям своим — Авелям.

И именно это, максимально совершенное, монархическое мироустройство, по своей слепоте, попытались разрушить декабристы, навязывая России элементы демократии в виде конституционного ограничения власти Помазанника Божия. Другими словами, «спуская» форму государственного устройства на еще более низкий и в еще большей степени «оторванный» от Бога  уровень — демократию.

Как после этого не понять волнения преподобного Серафима в то декабрьское утро 1825 года, если он знал, что отошедшая от веры Христовой и впоследствии почти целиком посягнувшая на монархию Россия (в том числе, благодаря идеям и самому выступлению декабристов, подавших порочный пример) в конце концов не получит даже демократии по тому образцу, который существует в  западных стран, а скатится, для своего же искупления, еще дальше — к тоталитарной тирании. Да и последующая за этим «демократия» — уже сегодняшнего дня, с ее криминально-чиновничьим произволом —  будет не многим лучше!

В этом смысле интересно также существующее предание о том, что, когда приглашенная на Российский престол Анна Иоанновна в 1730 году публично, с одобрения народа разорвала знаменитые «кондиции», предложенные ей «верховниками» – членами Верховного Тайного Совета, то над Санкт-Петербургом разлилось великолепное и изумительное по своей красоте северное сияние — явление просто редчайшее для этих широт. Напомню, что эти «кондиции» предусматривали постоянное существование Верховного Тайного Совета, лишали монарха права назначать наследника, самостоятельно объявлять войну и заключать мир, вводить новые налоги, производить в чины выше ранга полковника, дарить имения и «живота»; предписывали «имения и чести без суда не отнимать» (Власов В.И., Низовцев В.В., Шевченко В.А. Основы правоведения – Ростов н/Д.:Феникс,1997. — С.157).

Строго говоря, именно тогда произошла первая, очень робкая и бескровная попытка ограничения самодержавной власти монарха в России, которая представляла из себя отдаленный прообраз конституционных «чаяний» декабристов. (Первая – если, конечно, не брать в расчет поползновений на власть «княжат» времен Иоанна Грозного и, еще раньше, претензий титульной аристократии эпохи его деда — Ивана Третьего, когда в виде Московского государства  еще только зарождалась будущая Империя; претензии эти  были даже в чем-то обоснованными и носили сугубо «патрицианский» по своей сути характер, как это было в Великом Риме при Октавиане Августе. Более подробно этот вопрос также будет рассмотрен в других главах).

Тогда, во времена Анны Иоанновны, народ воспринял это знамение как яркое свидетельство одобрения Богом именно САМОДЕРЖАВНОЙ власти в нашей стране Помазанника Божия.

Как это ни страшно звучит, но поневоле задумаешься: а не Промыслительным ли, в контексте всего вышесказанного,  является и попустительство Божие в отношении трагической гибели Александра Второго? Ведь опять-таки далеко не все знают, что этот, несомненно выдающийся, благородный и незаурядный монарх сподобился принять мученическую кончину от рук террористов практически  накануне  подписания… конституции! Это решение (очевидно вредное для устоев Российской империи) было им уже твердо принято.  И только его ужасная смерть от рук тех, кому он даровал перед этим свободу, отменив крепостное право, на несколько десятилетий отрезвила (да и то, далеко не в той степени, какой хотелось бы) Россию, что позволило Александру Третьему с его здоровым консерватизмом отодвинуть надвигающийся коллапс империи.

Кстати, промыслительным можно считать и не доведение до практической реализации  конституционных изысканий Екатерины Великой в виде созданного ей «Наказа», равно как и провал работы специальных комиссий во главе со Сперанским в эпоху Александра Первого .

Сам преподобный Серафим Саровский,  в своих беседах со «служкой Божиим» Мотовиловым, по свидетельству последнего, так отзывался о Помазанниках Божиих и о верном служении Им: «Часто поминал мне о святом Царе, Пророке Богоотце Давиде  и тогда приходил в необыкновенный духовный восторг… Разъясняя же, как надобно служить Царю и сколько дорожить его жизнью, он приводил в пример Авессу, военачальника Давида.

— Однажды он, — так говорил батюшка Серафим, — для утоления жажды Давидовой прокрался в виду неприятельского стана к источнику и добыл воды и, несмотря на тучу стрел из неприятельского стана, пущенных в него, возвратился к нему ни в чем невредимый, неся воду в шлеме, сохранен будучи от тучи стрел, только за усердие свое к Царю. Когда же что приказывал Давид, то Авесса ответствовал: «только повели, о Царю, и все будет исполнено по твоему». — Когда же Царь изъявлял желание сам участвовать в каком-либо кровопролитном деле для ободрения своих воинов, Авесса умолял его о сохранении своего здравия, останавливая его от участия в сече, говорил: « нас много у тебя, а ты, Государь, у нас один: если бы и всех нас побили, то лишь бы ты был жив, — Израиль цел  и непобедим. Если же тебя не будет, что будет тогда с Израилем?» …

Далее Мотовилов продолжает: «Батюшка отец Серафим пространно любил объясняться о сем, хваля усердие и ревность верноподданных к Царю, и, желая явственнее истолковать, сколько сии две добродетели христианские угодны Богу, говаривал:

— После Православия он суть первый долг наш русский, и главное основание истинного христианского благочестия.

Часто от Давида он переводил разговор к нашему великому Государю Императору (Николаю Первому — авт.) и по целым часам беседовал со мною о Нем и о царстве Русском; жалел о зломыслящих противу Всеавгустейшей Особы Его. Явственно говоря мне о том, что они хотят сделать, он приводил меня в ужас; а рассказывая о казни, уготовляемой им от Господа, и удостоверяя меня в словах своих, прибавлял:

— Будет это непременно: Господь, видя нераскаянную злобу сердец их, попустит их начинаниям на малое время, но болезнь их обратится на главу их, и на верх их снидет неправда пагубных замыслов их. Земля русская обагрится реками крови, и много дворян побиено будет за великого Государя и Целость Самодержавия Его: но не до конца прогневается Господь и не попустит разрушиться земле Русской, потому что в ней преимущественно сохраняется еще Православие и остатки благочестия христианского»  (Цит. по: Фомин С. Русь перед вторым пришествием Христа, — Житомир; СМП Житомир-РИКО-ПРЕСС-РЕКЛАМА, 1995. – С.141).

Чтобы еще глубже понять причины волнения преподобного Серафима по поводу посещения декабристов и их действий на Сенатской площади в 1825 году, следует знать еще об одной важной вещи. Восстание в Санкт-Петербурге – не просто «шкодливый» поступок  юнцов в офицерских эполетах, а акт самого настоящего клятвопреступления. И речь идет не только о личной присяге, которую каждый из них как офицер приносил своему Государю. В большей степени имеется в виду та клятва, которую от своего имени и от имени всех последующих потомков давали наши предки Михаилу Федоровичу Романову на знаменитом Соборе 1613 года, перед лицом Бога обязуясь верой и правдой служить ему и всей его ставшей с момента венчания на трон АВГУСТЕЙШЕЙ династии. Вот отрывок из Постановления Великого Московского Земского и Церковного Собора (21 февраля 1613 года): «…Заповедано, чтобы избранник Божий, Царь Михаил Федорович Романов, был родоначальником правителей на Руси из рода в род, с ответственностью в своих делах перед единым Небесным Царем, а кто же пойдет против сего соборного Постановления – Царь ли, патриарх ли и всяк человек, да проклянется такой в сем веке и в будущем, отлучен бо будет он от Святыя Троицы…»  (Полный текст этой клятвы приведен в Приложении 1.)

Стоит сосредоточенно вдуматься в проникновенные слова  современного подвижника о. Феодосия, написанные им по этому поводу: «Торжественная и вместе страшная грамота. Ею клятвенно связаны с Царями из Дома Романовых не только сами предки, составители ее, но и все мы, потомки их, до скончания Царской Династии. Многие угодники Божии не только новозаветные, но и ветхозаветные хранили обеты, данные за них прежде рождения родителями их; это обязывает и нас к тому же. Соблюдение сего обета, данного за нас клятвенно нашими предками, — залог нашего благополучия, как временного – на земле, так и вечного – на небесах – по слову Божию, и наоборот, несоблюдение его есть великий грех перед Богом, влекущий за собой наказание, как и показала революция» (Там же, С. 224-225)

Понятие «клятва» имеет глубочайший и, без преувеличения, сакральный смысл. Трудно даже  представить себе меру той огромной ответственности, которая ложится на тех, кто совершает это таинственное действо. Сегодня это слово поистаскалось и истерлось в повседневном и бездумном употреблении, как потерявшая вес от бесчисленных прикосновений порой даже очень грязных  пальцев золотая монета. Однако того сурового посмертного воздаяния за нарушение клятвы, которое обещано на Небесах, никто не отменял. А незнание Закона, установленного Творцом (а точнее, отсутствие желания знать его), от ответственности не освобождает: это постулировано даже в принципах земного законотворчества, которые являются лишь отголоском — своего рода вторичным продуктом Небесной «юриспруденции». Выше Закона может быть только милость, следующая за искренним покаянием.  Если речь идет о Небесах — то Создателя; если о земной жизни (в рамках, прежде всего, благословенной монархии), — то Помазанника Божия.

Само по себе принесение «клятвы» означает то, что человек, принесший ее и при этом  не выполнивший возложенные на себя под ее бременем определенные обязательства,  тем самым добровольно налагает на себя ПРОКЛЯТИЕ! Другими словами, человеческая  личность обрекает себя на то, что в религиозной традиции имеет крайне негативные  последствия  в той фазе существования, которая лежит «по ту сторону добра и зла». Такой своеобразный вариант «феномена Фауста» с последующей, если не «продажей» своей души дьяволу, то обречением ее на достаточно серьезные испытания после перехода из этой жизни в вечную.

Чтобы аннигилировать этот грех и, одновременно, облегчить посмертную участь предков, он  в качестве родового искупления «перекладывается» на потомков, которым посылаются страдания в их земной жизни. Что и происходило на протяжении практически всего 20 века с Россией.

Достаточно вспомнить, что Сам Христос в Своей Евангельской проповеди предупреждал о величайшей опасности клятв, сурово предостерегая от них, говоря в том смысле, что «да, да! нет, нет! — остальное от лукаваго». Если бы данная проблема не имела столь серьезный характер, на ней, согласитесь, не акцентировалось бы внимание Самого Господа, пришедшего в мир спасать людей.

В этом контексте уместно вспомнить и историю еврейского народа, который, сообразно замыслу Божиему, создавался как Богоизбранный. Другими словами изначально настолько духовно «чистым» и «продвинутым», что именно в его среде должно было состояться земное воплощение Мессии – Искупителя и Спасителя всего человечества!  Сам же этот народ должен был сразу же воспринять, быть носителем и распространителем на Земле принесенной на нее Христом новой идеологии и религиозного вероучения. Все это сопровождалось бы настолько всеобъемлющей поддержкой Бога-Отца, что иудеи в перспективе должны были превратиться в масштабах человеческой цивилизации в главенствующий этнос – в народ-гегемон. (Достаточно внимательно изучить Псалмы св. Царя  Давида и Книгу св. пророка Исайи (гл. 60-69).

Отсюда, кстати, и по сию пору продолжающие жить в среде иудаизма надежды на мировое господство, обетованное евреям в Священном Писании Создателем. Однако того безусловного и всеобъемлющего духовного лидерства, которое им обещал Господь, уже не состоится – эта возможность, увы, была упущена около двух тысяч лет назад. (Вынужден признать: к сожалению, для всей человеческой цивилизации, а не только одних евреев! Вся история планеты Земля развивалась бы куда более одухотворенно и не столь трагично, как это случилось).

Тем не менее, ортодоксальные иудеи всеми силами пытаются осуществить это господство искусственно – в виде тотального материального и финансового  владычества над миром, подготавливая, по их глубокому (иногда даже искреннему) убеждению, соответствующую «питательную» среду под якобы еще не пришедшего, но грядущего «мессию». Однако, кто придет под его личиной, Православие, обогащенное учением святых Отцов, прекрасно знает – это уже будет Антихрист!

Неприятие Христа как Мессии большей частью еврейского народа (были ведь и такие, кто Его принял), и, главное, одобрение Его распятия (вспомним Евангельское: «…возьми, возьми, распни Его!…нет у нас царя, кроме кесаря» (Ин 19, 15) … «кровь Его на нас и на детях наших» (Мф 27, 25) привели к образованию Нового Израиля среди тех, кто в целом был гораздо менее подготовлен для этой цели — среди языческих народов, ставших христианами. Речь идет, в том числе, и о нас, славянах.  При всем том богоизбранность иудеев отнюдь не исчезла: думается, Господь не может менять своих обетований, как человек – перчатки! На то Он и Всесовершенный Создатель, чтобы первым, уча нас и показывая нам пример, исполнять Им же установленные вселенские законы и обещания. Кроме того, нельзя забывать и о праведниках из числа тех сотен поколений иудеев, которые жили до прихода на землю Мессии. (Достаточно, испытав еще раз глубочайшее уважение, перечитать о достойной мученической кончине почтенного старца Елеазара или о беспримерном подвиге вдовы и семи ее сыновей, приведенных во второй Книге Маккавейской (гл.6-7), которые, кстати, прославлены и в православных святцах).  Заступническое слово подобных праведников за потомков (даже неразумных), наверное, тоже что-то значит перед Престолом Бога, Который, к тому же, согласно Библии, обещал воздавать праведным до тысячного колена!

Как представляется, богоизбранность иудеев не исчезла, но, если угодно, перешла в пассивное русло. То, что она не пропала полностью, косвенно подтверждается невероятной талантливостью и одаренностью многих представителей этого народа.  И все-таки, несмотря на предполагаемое заступничество ветхозаветных святых, потомки тех, кто одобрил распятие Христа, поплатились довольно жестко – богоотступничество не прошло даром. Ведь, следует признать, что фактически на протяжение всех последних двадцати столетий сыны Сиона были «гонимы и ненавидимы всеми народами». Довольно мрачным финальным (да и финальным ли?) аккордом стал Холокост.

Строго говоря, как произнесение клятвы следует рассматривать тот тяжелый эпизод из Евангельского повествования, когда Понтий Пилат обмывал свои руки, демонстрируя (пожалуй, даже на интуитивном уровне) перед Небом, что нет на нем крови Христа, а толпа в помрачении кричала: «…кровь Его на нас и на детях наших!» Именно эти слова и обречение Мессии на смерть и стали тем самопроклятием иудеев  – вербально зафиксированным перед Небесами действом, последствия которой евреи искупали на протяжении двух тысячелетий.

Очень похожая история случилась в 1917 году в России, когда наш народ при практически всеобщем (либо активном, либо благожелательно-пассивном) одобрении, потворствовал изуверствующим «бесам» свергнуть и убить Помазанника Божия — последнего российского императора со всей его семьей, нарушив тем самым клятву, данную более трехсот лет назад его предками, и вследствие этого, также обрекая себя на ПРОКЛЯТИЕ.

Считается, что последнее остается в силе и действует на протяжении четырех поколений, которые в виде больших или меньших страданий искупают совершенный предками грех клятвопреступления.  Оглядываясь на всю нашу жизнь в течение последнего столетия (не составляют исключения и дни нынешние), трудно подобрать для нее более точную характеристику – она именно проклятая. Это, пожалуй, самое точное определение всех тех зверств, разнузданного насилия, произвола, чингис-хановского варварства, а в лучшем случае, абсурдных нелепиц, бестолковщины, беспорядка, путаницы, которые совершались и продолжают совершаться в нашей стране  по сию пору!

Как писал известный философ протоиерей Сергей Булгаков в 1918 году: «Произошло то, что Россия изменила своему призванию, стала его недостойна, а потому пала, и падение ее было велико, как велико было призвание. Происходящее ныне есть как бы негатив русского позитива: вместо вселенского соборного всечеловечества – пролетарский интернационализм и «федеративная» республика. Россия изменила себе самой, но могла и не изменять. Великие задачи в жизни как отдельных людей, так и целых народов вверяются их свободе. Благодать не насилует, хотя Бог поругаем не бывает» (Булгаков С. Н. Христианский социализм. – Новосибирск, 1991. – С.237-238).

Ему вторит другой известный в православных кругах автор, протоиерей Иоанн Восторгов, замученный в свое время большевиками. В 1918 году он писал: «Русская монархия, обвеянная верою и мистическим Божественным помазанием, подобно древнему Израилю, имела великие задачи, величайшее призвание Божие, величайшее религиозное предназначение, которое заставляло многих служить ей религиозно. Другой власти уже так служить нельзя. Чем-то мистическим и провиденциальным веяло от нее, как от древнего богоизбранного Израиля, от древней теократии и богопомазанного теократического царства. Но признаемся в горькой правде, — она в своих носителях часто отходила от своего предназначения и часто, слишком часто повторяла слова древнего Израиля, столь огорчившие и пророка Самуила и Самого Бога: «Дай мне царя, как у языческих народов» ( Цит. по: Фомин С. Русь перед вторым пришествием Христа, — Житомир; СМП Житомир-РИКО-ПРЕСС-РЕКЛАМА, 1995,- С.297-298).

Если бы развращенность народа «дозрела» еще тогда, во времена восстания на Сенатской площади, и, вместо осуждения декабристов, этот нард поддержал бы их, то кровавые испытания и сам процесс мучительного искупления, скорее всего, начался бы не в 1917 году, а гораздо раньше — еще в 1825. Слава Богу, этого не произошло! Как утверждал Преподобный Серафим в разговорах с Мотовиловым, во времена его земного бытия он видел, будучи в духе, что вся Россия покрыта «дымками молитв», возносимых простыми смертными к Богу: процесс духовного и при этом массового разложения русского народа, по откровениям, данным от Ангелов другим святым старцам, начался чуть позже — в середине 19 века, — а закончился известными событиями 1905 года,  и чуть позже так называемой Февральской «буржуазной»  революцией и большевистским переворотом в Октябре 1917-го

Клятвопреступление в том далеком 1825 году, слава Богу, так и осталось в масштабах не соборного, а «частного» греха тех, кто, собственно,  совершил его — греха, павшего на голову лишь самих декабристов,  представлявших собою в то время весьма изолированную часть не только всего народа, но даже и высшего сословия, в массе своей  еще не утратившего  благочестие. Речь идет о том самом «как далеки они  были от народа», о чем много позже столь горестно скорбел в своей известной работе Ленин.

Однако порочные плевелы всех этих «звезд пленительного счастья» уже были посеяны, дожидаясь своих Петруш Верховенских, Базаровых, Рахматовых, Инсаровых и иже с ними, которых  в духовной своей слепоте породили  ставшими программными для многих литературными произведениями все эти Герцены, Чернышевские, Белинские, Добролюбовы, Писаревы. Они, в свою очередь, сменились в нашей истории еще более одиозными Ткачевыми, Коляевыми, Лениными, Свердловыми, Троцкими, Сталиными…

Следует признать, что всякого рода революции, насильственно изменяющие существующий миропорядок, всегда и в любой исторической ситуации представляет собой безусловное и несомненное Зло. Исторический опыт доказывает, что абсолютно любая революция, в своем конечном итоге, всегда приводила к гораздо худшему мироустройству, по сравнению с тем, которое было ею разрушено (наперекор обратным утверждениям-штампам, которые всем нам вбивают в голову еще на школьной скамье). В первую очередь, речь идет о морально-нравственных устоях общества. А ведь это главное, если рассматривается основной смысл нашей земной жизни – подготовка к достойному переходу в  вечное бытие, а не идет речь о показателях в области все возрастающего, безумного потребления материальных благ, прогрессирующей изнеженности  плоти и всяческом угождении ее прихотям и похотям. Вспомним Евангелие: «…Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит». (Мф 16, 26)

Так, например, буржуазные революции Европы стали причиной весьма сомнительной, с точки зрения духовных преимуществ, смены дворянской культуры на деляческий, чуждый всякому благородству менталитет ловких и оборотистых дельцов-нуворишей. Вместо аристократов, абсолютному большинству которых с детства прививались понятия чести, добра, великодушия, неприятия всякой лжи и низости, —  вместо них, главой общества и образцом для подражания стали беспринципные деляги, для которых выгода и деловой успех стали главными жизненными ценностями. Постепенно, вольно или невольно, под их воздействием в так называемом «цивилизованном» западном сообществе сформировалось особое (гораздо  худшее, по сравнению с аристократическим) мировоззрение, основанное на представлениях и идеалах соответствующего пошиба.

Несмотря на всю заслуженную критику в адрес предпринимательского сословия, нельзя отрицать и их необходимость в любом обществе. Речь идет не о призыве к уничтожению буржуазии как таковой (что происходило в далеком 1917 году). Дело в другом – ни в коем случае нельзя  допускать ее  сословного господства! Плохо не то, что существует такой социальный слой, как буржуазия; плохо то, что она становится именно господствующим классом, превращаясь тем самым в плутократию!

Как очень точно писал в 1914 году В.В. Розанов: «Из истории исчезло святое. Вот причина «понижения и падения всех религий»… Все «деловые люди» сделали. Какая же «вера», где «деловой человек»… Втайне и отдаленно – пришел мясник. Еще тайнее и отдаленнее пришел нигилист; и уже совсем до невидимости далеко – пришел монгол, «разрушитель царств и религий», оставляющий позади себя «горы черепов» (Розанов В.В. Черный огонь. – Париж,1991.- С.90-92)

Разумеется, нельзя идеализировать и всех, без исключения, представителей аристократии. К сожалению, со временем определенная духовная деградация нарастала и в высших сословиях в виде появления всех этих Чичиковых, Ноздревых, Коробочек, Плюшкиных, Собакевичей и т.д. — персонифицированных пороков мелкопоместного (и даже великосветского) дворянства. К сожалению, слишком многие дворяне (и на Западе, и в России) постепенно утратили понимание истинного смысла своего служения и исключительно высокого, с духовной точки зрения, функционального предназначения,  возложенного Богом на сам институт аристократии.

А само это предназначение заключалось отнюдь не в снобистском отстаивании своих сословных привилегий, не в получении все больших материальных благ (хотя и они должны быть у высшего сословия, но не при отсутствии с их стороны должной духовной и интеллектуальной отдачи), и не в тщеславном высокомерии по отношению к представителям более низких социальных слоев. Высшее предназначение дворян состоит в том, чтобы они, будучи воплощенными (по критериям, известным лишь Самому Создателю, но, несомненно, истинным) именно в благородном сословии, стали, прежде  всего, помощниками Государя в повседневном, мудром и справедливом управлении массой духовно менее совершенных личностей, тем самым, под своим руководством создавая условия для развития последних, «подтягивая» их таким образом к Небесам и предоставляя им возможность, в конечном итоге, спасти свои души и приобщиться к Богу.

Главной задачей аристократического сословия является служение Богу — и осуществляется это должно именно через служение своему народу.  Господь, сразу после ответа перед Ним Царя, именно с дворян спросит, насколько мудро и справедливо они, как помощники Государя, обустраивали внешнюю духовную и материальную жизнь всего остального народа — «малых сих».

Самоотверженно служа «Богу, Царю и Отечеству» в областях, связанных, прежде всего, с умственным трудом и на различных руководящих должностях, т.е. там, где они способны принести максимальную пользу своему народу, дворяне должны структурировать общество, укрепляя в нем силой личного примера, (равно как и силой своих более высоких сословных полномочий) принципы  справедливости, честности, добра, любви к ближнему  и т.д. Это уже само по себе позволяет создать в обществе соответствующий нравственный фон и задать верный вектор развития социума.

В  деле служения своему народу, дворяне, как раз в силу своего изначально высокого духовного развития, в определенном смысле, более других должны уподобиться Христу, который, будучи воплощением на земле Живого Бога, снисходил до того, что обмывал ноги Своим апостолам — простым рыбакам!

Дворянство, наделенное привилегиями и определенными властными полномочиями, в идеале должно представлять из себя (наряду со священством) некую опору и каркас всего общества, быть хранителями и носителями морально-нравственных и духовных устоев нации. Утрата внутренней чистоты и высоты, а также  понимания высшими сословиями  своего истинного предназначения в целом, постепенно привела на определенном историческом этапе к потере самого смысла их существования! Одновременно с этим  почти во всех странах начала рушиться и сама внутренняя арматура монархической  государственности — и это представляется  закономерным.

Во многом именно по этой причине (наряду с главных фактором — окончательной утратой благочестия в «низах), Господь попустил в различных странах мира те революции, которые принято называть «буржуазными» и которые на смену управляющей социумом аристократии во главе с монархом (как формы власти, более высокой по своей изначально Божественной сути) привели к господству плутократии, т.е. власти буржуазии.

В связи с этим, в обновленной  монархической России (если Господь  еще приведет ей быть таковой! )  следует уделять особое и самое пристальное внимание проблеме постоянного формирования соответствующего мировоззрения в дворянской среде — в сословии, которое будет создаваться в России практически заново: как  из потомков прежних благородных фамилий, так и из числа нынешних наиболее достойных сограждан нашего Отечества.

 

Глава 5.  Революции в истории: разрушение  установленного Богом миропорядка —  от идеологии до экономики

Представляются, по большей части, некорректными ссылки апологетов революционных преобразований мира на тот факт, что буржуазные революции привели к пробуждению производственных сил  и к общему улучшению материального благосостояния народов тех стран, где они произошли.  Во-первых, в православном понимании, подобного рода успехи, при отсутствии  сопутствующего им духовного развития (и это отмечалось выше), не могут рассматриваться как некая абсолютная ценность и самодостаточная цель, и сами по себе, в отрыве от других важных факторов, не являются показателями истинного прогресса. А во-вторых, любого здравомыслящего человека не может не насторожить тот факт, что достижение более высокого  жизненного комфорта и благополучия в плутократическом буржуазном обществе, развивающемся в режиме демократии, сопровождается резким и очевидным упадком нравственности и морали, нивелирование которых продолжается в современном так называемом «цивилизованных странах» во все более возрастающих темпах и масштабах.

Научно-технический прогресс и рост материального благополучия в обществе ни в коей мере не противоречит и, более того, в самом полном объеме возможен и при самодержавной монархии. При этом (что очень важно), по сравнению с демократией сохраняются гораздо более высокие духовные идеалы и нравственные устои социума.

Попутно следует отметить, что именно авторитарный тип государственного правления, которому, как правило, сопутствует сверхстабильная политическая ситуация в стране, является, как это ни покажется странным, наиболее оптимальным  для развития бизнеса и экономики в целом. Предприниматели часто готовы мириться даже с несовершенными законами — главное, чтобы они были стабильными и исполняемыми. Причем исполняемыми  всеми и, прежде всего, государством, которое их установило. Все это характерно как раз  для достаточно жесткого, авторитарного типа правления, при котором глава государства очень быстро и действенно пресекает любые попытки чиновничьего или криминального произвола, поскольку лично заинтересован в процветании экономики.

Для предпринимателей очень важно, чтобы установленные государством правила игры не менялись очень резко (а это остается всегда потенциально возможным в условиях демократии, когда  к власти приходит очередная политическая сила — особенно это справедливо для нашей страны). Тем более, не допустимо устраивание законотворческой чехарды  в рамках уже установившейся  власти (как это происходит в наше время в России),- нельзя, чтобы экономическое законодательство изменялось чуть ли не каждый день, под влиянием реликтовых  идеологических штампов в чьем-то сознании, мелочных капризов, амбиций, обид, личных «шкурных» интересов  и других исключительно  конъюнктурных факторов.

Именно нестабильность политической ситуации в России — корень зла для отечественной экономики. Эта ситуация отягощена сегодня низменным  торгашеством политиков и постоянными склоками и дрязгами между партиями. До недавних пор данная проблема была связана также с половинчатостью принимаемых экономических мер и не доведение их до реализации из-за постоянного противодействия оппозиции, а также вынужденное угодничество (благодаря самой системе демократии) перед теми силами, которые уже один раз ввергли страну в хаос и которые сегодня остаются заинтересованными во внутреннем раздрае в стране (руководствуясь принципом: «чем хуже — тем лучше!»), дабы искусственно вызвать волну «народного гнева» и на ее вершине ворваться в Кремль. Кроме того, в представлении предпринимателей отнюдь не стабилизировала ситуацию и постоянно существовавшая до недавнего времени (а возможно, в будущем и снова обострившаяся)  угроза прихода к власти коммунистов, с их апробированными методами «национализации» и «экспроприации».

Все это и многое другое в совокупности вызывает постоянную нервозность у предпринимателей, которые в подобных условиях никогда не осмелятся вкладывать деньги в долгосрочные экономические проекты. Однако именно они составляют основу процветания любой экономики. Вследствие всего этого, нет (и никогда не будет) массированных зарубежных инвестиций. Производство останавливается; люди лишаются работы; налоги не собираются; финансовая система рушится; растет недоверие к рублю как национальной валюте, которая при любой возможности обменивается на денежные знаки других стран и вывозится за рубеж, создавая еще одну острую проблему — «бегства капитала», что не позволяет аккумулировать финансовые средства внутри страны и использовать их в качестве внутренних инвестиций в отечественное производство, и т.д. и т.п.

Ни в коем случае не сравнивая монархию с теми одиозными режимами, которые установили в свое время в разных странах Гитлер, Франко или Пиночет, и, абстрагируясь, насколько это возможно, от абсолютно неприемлемых идеологических и репрессивных особенностей их правления, тем не менее, следует признать, что именно авторитарный образ их правления привел экономику Германии, Испании и Чили к резкому и сверхбыстрому расцвету. В Германии, например, при росте общего благополучия немцев, абсолютно исчезла безработица. Испания совершила стремительный экономический рывок, и из разряда бедных и заштатных держав Европы вошла в число полноправных членов экономически развитых стран мира. (Кстати, интересная особенность: «подняв» страну, Франко возродил в стране монархию и по наследству передал свои полномочия молодому испанскому королю). Чили из беднейшего государства Латинской Америки почти в одночасье стала одной из благополучнейших стран этого континента, уступая по экономическим показателям, только таким гигантам, как Бразилия и Аргентина.

В определенном смысле, были несомненные экономические достижения и у СССР (которые, попутно заметим, были бы несоизмеримо выше, если бы на его месте оставалась Российская империя – об этом чуть ниже!). Советский Союз, правда, представлял собой при этом не просто авторитарное, а к тому же еще и тоталитарное государство, как и фашистская Германия. Тем не менее, коммунистический режим проиграл экономическое соперничество с Западом.  Почему? На этом стоит остановиться подробнее.

Ни в коем случае не пытаясь оправдать коммунистический режим, тем не менее, следует констатировать, что экономическое поражение СССР было обусловлено, как ни странно, отнюдь не тем, что в стране была «направляющая и руководящая роль КПСС» и связанное с этим засилье. Проигрыш связан только и исключительно с тем, что коммунисты, находясь в идеологической ловушке своих же собственных догм, не разрешили существованию в стране частной собственности, от которой, например, никогда и не думали отказываться те же Гитлер, Франко или Пиночет.

Все те  экономические успехи, которых добился Советский Союз (а они реально существовали, что бы ни говорили по этому поводу демократы), были бы во сто крат большими, если бы экономика страны поднималась не за счет гипертрофированно-извращенной административно-командной системы управления, а за счет задействования мощного рычага — частной деловой инициативы граждан СССР.

При этом вместо жесткого «плана», контролирующая и координирующая роль государства должна была ограничиться лишь  мягким планированием, которое, в совокупности с механизмами свободного рыночного предпринимательства, привело бы к такому небывалому экономическому росту и высочайшему уровню благополучия граждан СССР, что весь мир наверняка  заговорил бы о «советском экономическом чуде». В этом смысле, особый —  просто уникальный — пример представляет собой опыт знаменитой «новой экономической политики» СССР — НЭПа. Благодаря введению рыночных механизмов в экономике, жестко регулируемой государством, страна буквально за несколько лет (с 1921 по 1926 годы) совершила небывалый экономический рывок. И это после разрухи и голода гражданской войны и политики «военного коммунизма», которые превратили экономику страны Советов в руины: в 1920 году объем промышленного производства в России составлял только 13% от уровня 1913 года! Ситуация была даже хуже, чем в  «демократической» России времен Ельцина.

Уже через несколько месяцев после начала НЭПа страна стала оживать.  Через два года крестьяне завалили город  сельскохозяйственной продукцией.  (Россия даже начала, после долгого перерыва, как в старые добрые времена, снова экспортировать за рубеж пшеницу!). Была введена в обращение твердая валюта —  полностью конвертируемый золотой червонец (см. в том числе журнал «Русский дом». – 2001. — №3 . – С.14-15).

Все это стало возможным, благодаря тому, что государство сохранило свою собственность только в крупном промышленном производстве, где позволительно, и даже оправдано присутствие государства. И наоборот, была предоставлена полная свобода частной инициативе в таких областях экономики, как сельское хозяйство (99% частного капитала), мелкая промышленность, т.е. малое и среднее предпринимательство (90%), розничный товарооборот (53%).

В итоге, при разумном, но достаточно твердом контроле государства, в совокупности с подключением рыночных механизмов и частной инициативы, темпы развития экономики стали просто ошеломляющими. Игнорировать подобный опыт было бы глубочайшей ошибкой. Хотя, разумеется, и копировать его с точностью до деталей, без учета всех современных реалий, тоже невозможно.

Очевидно, что государство активно участвовало в развитии экономики страны. Современные идеи экономического «неолиберализма», предполагающие, что стихийные силы рынка сами по себе способны привести экономику к процветанию в условиях России, как выяснилось, оказались крайне ошибочными. «Младореформаторы» гайдаро-чубайсовского толка, в силу своего сугубо технократического и «зарационализированного» мышления, перенятого у западных «интеллектуалов», не учли тех основополагающих моментов, которые делают экономику не естественнонаучной, а именно гуманитарной научной дисциплиной. Речь идет о таких факторах, как особая психология нашего народа, его исторически сложившееся мировоззрение, свои представления о ценностях и т. д.

Те идеи «неолиберализма», которые «младореформаторы» всячески навязывали России, возможно,  вполне способны быть с успехом реализованы в некоторых странах мира. Однако нельзя забывать, что народы этих государств целые столетия воспитывались на совершенно иной «протестантской этике труда» (в случае, если речь идет о Западе) или на буддистской и конфуцианской морали (если иметь в виду Юго-Восточную Азию). И то, и другое создает особые черты менталитета: например, стремление к деловому успеху, как свидетельству «богоизбранности» (что не совсем правильно, с православной точки зрения, но, тем не менее, способствовало созданию в Европе необходимого волевого посыла и делового настроя); уважение к частной собственности; законопослушание; бережливость; накопительство и т.д. — все эти психологические факторы играют огромную роль, особенно при построении экономики на принципах  «неолиберализма».

Не случайно, у наших людей (за долгие десятилетия оторванных от Бога и отученных от богобоязненности в повседневной, в том числе и деловой жизни, и кроме того,  уже утративших психологию хозяев и законопослушных граждан) выработалась особая психология «советского человека» («гомо советикус») с его не менее уникальной «совковой этикой труда». Смысл последней заключается примерно в следующем: «Зачем хорошо трудиться, когда можно воровать!» Если же при наличии подобной психологии к тому же ослабляется и правоохранительная функция  государства, карающая сила Закона, то свобода рынка — это прямой путь к экономическому развалу государства. Его стихийные силы в этом случае превращаются в столь же стихийные, неуправляемые и всевозрастающие силы преступности, ловкачества, воровства, аферизма и обмана в экономических  взаимоотношениях между людьми на всех уровнях — и горизонтальных, и вертикальных.  Впоследствии такой хаос во всех случаях перерастает в чудовищный монополизм (с его картельными сговорами и прочими «прелестями»), что и наблюдается сегодня в России.

Основываясь как раз на сходстве ментальности («совковой», по своему характеру), наиболее интересным для нашей страны сегодня является опыт не Запада или Юго-Восточной Азии, а скорее, Китая. Руководство этой страны, оставив в силе структурирующую и сдерживающую от вседозволенности силовую роль партии (вне зависимости, в данном случае, от отношения к ее коммунистическому окрасу), дало свободу частной инициативе, особенно в сфере малого и среднего бизнеса. По существу, коммунистический Китай, как наш «младший брат» еще со времен Сталина, лишь снова пошел по проторенному «страной Советов» пути. Только теперь уже взяв на вооружение не методологию «товарища Сталина», а идеологию разработчиков НЭПа. Правда, с гораздо большей политической и экономической «смелостью». В результате, Китай за несколько лет совершил настолько мощный рывок вперед, что сегодня уже реально претендует на роль второй сверх-державы в мире.

Исходя из печальных свойств особой психологии, выработанной за годы советской власти, и вследствие многих других причин, также представляется крайне необходимым восстановление в нашей стране именно монархической власти — твердой, очень действенной и, поначалу, даже в чем-то жесткой.

Казалось бы, нынешняя «демократическая» власть тоже выстраивает вертикаль власти – по своему, очень действенную. Однако, как мы видим, она не способна решить те проблемы, которые стоят перед Российским государством. Этого и не произойдет! Как раз потому, что выстраивается она на безблагодатной основе и с греховными целями. Фундамент, на котором она стоит — песочный, а составляющие ее конструкции – изначально ржавые. Оттого и продолжается в стране разгул криминала, коррупции, юридического произвола…

России сегодня нужна та «вертикаль власти», которая будет выстроена именно Помазанником Божиим. Только она способна навести нормальный порядок в государстве и вернуть надлежащую силу Закону. В том числе, и в экономике. Государства первоначально обязательно возьмет на себя самый «предметный» контроль над всеми крупными предприятиями (особенно теми, которые, находятся на грани развала, в том числе и по вине тех, кто, в свое время, купил их за бесценок, не выполнив в последующем все условия по их реконструкции). При этом необходимо ставить на место их руководителей подготовленных самим государством новых честных, порядочных и толковых управленцев, которые обеспечат: поиск инвестиций, внедрение инноваций, расширение и подъем производства, стабильную и своевременную выплату налогов в государственную казну и зарплаты рабочим, прозрачность финансовых расчетов, пресечение воровства и разбазаривание имущества и т.д.

Помимо этого, монархическое государство должно также обеспечить (конкретно, на деле, а не на словах) самые лучшие условия для развития «третьего сословия» (как отмечалось выше, без него тоже не может существовать ни одно государство). Помочь людям, занимающимся предпринимательством. Имеется в виду: льготные кредиты, полное искоренение криминального и чиновничьего рэкета, упрощение налогообложения и бухгалтерии, разработка продуманных и детально выверенных программ, рекомендаций и советов в помощь начинающим предпринимателям, т. е. подробных и достаточно стандартных алгоритмов действий для тех, кто решил открыть свое дело и т.д. Все это необходимо для резкого, мощного и повсеместного развития в стране малого и среднего бизнеса, который создаст столь нужные рабочие места, обеспечит людям высокую зарплату и снимет, наконец, социальную напряженность в обществе, которая усугубляется (особенно в российской глубинке) постоянным отсутствием средств на жизнь у простых людей, неуверенностью в завтрашнем дне, голодом, несправедливостью и притеснениями во всех сферах жизни.

Одновременно с этим необходимо срочное осуществление продуманной и планомерной программы по духовному оздоровлению нации (что само по себе является отдельной серьезной темой!). Один из ее аспектов обязательно должен затрагивать и  экономическую тематику. Развитие здорового и честного (насколько это возможно, если говорить о сфере, где во главу угла ставится прибыль) предпринимательства возможно только при наличии соответствующего мировоззрения. Им может и должно стать окончательное возвращение нашего народа к Богу, а также как часть этого мировоззрения провозглашение и пропагандирование особой «православной этики труда», которая во многом предпочтительнее протестантской и конфуцианской этик, а главное, гораздо больше соответствует нашему национальному характеру.

Герой известного произведения Булгакова вполне справедливо высказывался в том смысле, что разруха, прежде всего, начинается с умов, а уже потом  переходит на туалеты. Восстановление промышленности, сельского хозяйства, финансов и т.д. можно начинать только с  восстановления в наших головах Идеи, которая способна изменить наше извращенное за десятилетия коммунизма «совковое» мировоззрение и психологию.

Известно, что самыми надежными двигателями, заставляющим людей стремиться к успеху практически в любой области человеческой деятельности (в том числе и в экономике) являются только два стимула — это именно Идея и материальная мотивация. Однако, в первом случае, связанный с Идеей энтузиазм (который, по силе своего конструктивного созидания, бесспорно, предпочтительнее) имеет свойство очень быстро иссякать, если он не подкреплен определенным ростом материального благополучия. (Именно с этой проблемой столкнулся в свое время коммунистический режим, когда началось постепенное угасание вдохновенного порыва строителей первых пятилеток).

Во втором случае, когда стимуляция связана с материальной заинтересованностью людей, мотивация приобретает несоизмеримо более надежный и в, перспективе, неограниченно длительный  характер. Однако при этом в человеке отсутствует некое «горение» — тот самый «огонек», который заставляет людей делать свою работу не просто качественно, а подвигает к настоящим свершениям.

Поистине, только тогда начинается настоящее чудо, когда  люди обретают оба вида заинтересованности сразу— как идеологическую, так и материальную! На попытку подобного совмещения пошли, например, японские компании, всячески стараясь пробудить в своих работниках чувство горячего патриотизма к «родной» фирме. Примерно эти же цели преследуют и некоторые государства, стремящиеся, скажем, за счет какой-нибудь маленькой «победоносной войны» дать обществу объединяющую и сплачивающую всех Идею.

Как уже говорилось, для России общенациональной Идеей может и должна стать идея монархической власти Богопомазанника. Ей сопутствует такие понятия, как обращение нации к Богу и пробуждение в людях благотворного чувства «страха Божия», которое подразумевает осознание посмертной ответственности каждого человека перед Богом за свои земные дела и мысли.  К ней же относится и национально-духовная  идея Святой Руси и, одновременно, Третьего Рима, став которыми Россия способна своим духовным влиянием обновить и оздоровить весь остальной мир.  В контексте этой идеи следует упомянуть и принципы «православной этики труда» и т.д.

Как писал И.А. Ильин: «…Монархическое правосознание… осуществляет акт величайшей важности: оно вносит в государственное служение и в политическое строительство начало чувства, искренней, благородной, активной любви — любви к монарху, которая неразрывно сплетается и срастается с любовью к своему народу и отечеству. Самый монархический строй требует от гражданина не только законопослушания, но участия чувства и сердца. Самое бытие Государя вовлекает в государственное строительство любовь человека со всеми ее огнями, взлетами, подъемами и напряжениями. «Формальное» отходит на задний план; направляющей и решающей становится содержательная, совестно-религиозная глубина души. Человек перестает числиться отвлеченным  «субъектом права», гражданственной единицей, участником политической массы, но становится живым и цельным человеком в полном смысле этого слова. Он вовлекается в государственное строительство целиком,  и чувство любви, которым загорелось его сердце, приводит всю его душу в движение  по-новому: по-новому живет его чувство ответственности, по-новому ставятся для него вопросы верности и чести; он иначе воспринимает свой долг и свою службу; он иначе созерцает религиозное призвание своего народа и органическое единство своей страны. Его правосознание не есть только функция личного инстинкта, воли и мысли, он сверх того верит, любит и созерцает. Именно поэтому здоровый монархический строй являет те черты теплоты, интимности и преданности, которые нередко порождают наплывы умиления и взрывы восторга.

В особенности характерна для монархического правосознания та верность Государю, которая должна сливаться с верностью народу и государству. Монархическая верность есть такое состояние души и такой образ действия, при котором человек соединяет свою волю с волей своего Государя, его достоинство со своим достоинством, его судьбу со своей судьбой» (Ильин И. А.// Собр. соч.: В 10 т. – М.: Русская книга,1994. – Т.4 ).

Способная «зажечь» людей идеология в совокупности с рыночными механизмами в экономике может дать настолько яркий эффект, что, например, Россия может оказаться способной, как отмечалось выше, снова превратиться в сверхдержаву через какие-нибудь 5-6 лет, почти сразу после восстановления власти Российского Государя.

Дореволюционная Россия в целом  шла именно по этому пути развития и, кроме того, как уже подчеркивалось, благодаря именно монархическому устройству государства, Российская империя в будущем создала бы наилучшие условия для научно-технического прогресса и процветания экономики, сумев сохранить при этом внутреннюю благочестивость и высокие морально-нравственные качества народа, в противовес той разнузданности, которая свойственна сегодня «развращенным» (по Макиавелли) народам стран с демократической политической системой. Увы, разрушительная деятельность разного рода революционеров просто не оставила истории шанса доказать это.

Чтобы поверить в то, что Россию ждало великое экономическое будущее, достаточно ознакомиться со статистическими данными о величайших темпах прироста производства в предреволюционной России, которая, по оценкам некоторых западных специалистов сделанных еще в начале века, должна была бы к 40-м годам ХХ столетия поставить на колени весь остальной мир (!), превратив Европу, Азию, Африку и Америку в свои сырьевые придатки! Вот так, ни много — ни мало!

Наше государство до революции в своем развитии стремительно, почти вскачь, неслось вперед, как знаменитая гоголевская «птица-тройка», символизирующая Русь, а все остальные народы и государства, как констатировал великий русский классик, «косясь, посторанивались и давали ей дорогу». Достаточно вспомнить результаты реформ середины 19 века в эпоху Александра Второго–Освободителя.

Уже было упомянуто о несомненных экономических достижениях СССР. Они были  — и, в отличие от нынешних «демократов»,  нисколько не лукавя, следует признать это. Построены огромные заводы, электростанции, протянуты тысячекилометровые  газо- и нефтепроводы, создана атомная и космическая промышленность. Все это было, и кто отрицает наличие этих успехов, тот откровенно живет не по правде.

Однако все в мире относительно, и это следует понимать тем нашим соотечественникам, кто сегодня поддерживает коммунистов из сугубо патриотических побуждений, только потому, что им, действительно, «за державу обидно» и невозможно наблюдать поругание нашей  Родины, которую пренебрежительно пинают со всех сторон.

Попробуем разобраться. Во-первых, из-за отсутствия в СССР частной собственности, а значит, и нормальной деловой инициативы, все эти успехи смогли быть достигнуты только за счет, с одной стороны, создания очень жесткого карательного аппарата, а с другой — искусственного сдерживания потенциальных доходов простых граждан (печально известное  «равенство в нищете») и насильственное перераспределение их в пользу государства.

А во-вторых,  если бы коммунисты в 1917 году не разрушили монархию,  то, с учетом того бурного экономического роста, который переживала царская Россия до революции,  к настоящему времени мы бы построили, наверное, раз в десять больше того, что удалось создать при коммунистах!  И при этом, что очень важно, без ограничения личных доходов граждан, без голода на Украине и в Поволжье, без раскулачивания  крестьян, без колючей проволоки ГУЛага, без «железного занавеса» и без миллионов невинно замученных и убиенных по всей стране.

Сегодня, в сознании абсолютного большинства наших соотечественников, о монархии сложилось совершенно ошибочное представление, как о чем-то невероятно замшелом, отсталом, ущербном и косном — почти как о символе исторического упадка и регресса. Увы, как отмечалось в предисловии к книге, все дело в том, что данные штампы и стереотипы прочно вбиты большинству наших соотечественников в голову на уровне подсознания самой коммунистической пропагандой, приложившей немало сил для победы в идеологической борьбе с монархической идеей. Начиная еще с «агиток» в школьных учебниках и даже букварях, построенная на чудовищной лжи советская пропаганда старалась (и небезуспешно!) всячески очернить и извратить подлинный образ дореволюционной царской России. Коммунистам было, отчего не рассказывать народу правду о Российской монархии: любое честное сравнение этих государственных устройств друг с другом практически в любом аспекте жизнедеятельности всегда было не в пользу большевиков. Достаточно только вспомнить, например, постулируемую ложь советского «черного пиара» о  царской России как о «тюрьме народов»! Хороша же «тюрьма», в которой на суде открыто оправдывают террористку, стрелявшую в градоначальника (вспомним при этом те массированные репрессии и «чистки», которые развернулись в Ленинграде после убийства Кирова в 1934 году), а в сибирской ссылке  Ленину царским правительством выделяется такое содержание, размер которого на много превышает доходы обычного крестьянина, живущего в той же деревне, — только проживающего в ней не как ссыльный, а от рождения, и при этом ни в чем не провинившегося перед монархом!

Как же тогда называть ту Россию, в которой большевики несколько десятков миллионов своих сограждан просто сгноили в ГУЛаге и обрекли на искусственно вызванный голод? «Обителью свободы» с «кисельными берегами и молочными реками»?! Однако коммунистическая «промывка мозгов» не прошла даром. И сегодня многие наши соотечественники настолько профанированы прежней пропагандой, что, будучи подчас совершенно не знакомыми с родной историей, или, наоборот, зная о ней даже слишком много, просто не способны или не  желают преодолеть заложенные в их подсознание стереотипы и трезво взглянуть на суть вещей. От коммунизма уже давно отказались, а оставленные им «мины» продолжают взрываться в головах и по сей день. Такова сила стереотипного мышления.

Пришла уже пора окончательно стряхнуть пелену с глаз и отвергнуть насильно вбитую в наше подсознание ложь, призванную дать превратный облик царской России и монархии, вообще!

Прогнозируемого западными специалистами экономического расцвета царской России, как известно, не случилось. И не произошло этого по причине революции, которая еще хуже по своей сути и последствиям, чем буржуазная — революции «социалистической». На смену аристократии как духовного столпа и опоры общества пришла уже даже не плутократия, а деклассированный и изуверствующий люмпен — просто Хам! Различные  Шариковы и Швондеры, которые не только отняли у России ее великое будущее, но и ввергли ее в жуткое беззаконие, чудовищную духовную деградацию, братоубийственную вражду, конфронтацию со всем миром, богоборчество и сатанинскую вакханалию.

В связи со всем этим, возникает вопрос о необходимости переосмысления истории и проведения Международного трибунала над коммунизмом, по типу Нюрнбергского процесса, на котором человечество раз и навсегда  осудило  и запретило бы коммунистическую идеологию, — за все то зло, которое она принесла и  России, и всему миру. Данное действо, вербально зафиксированное перед Создателем, несло бы в себе  очень серьезный метафизический смысл и значение: человечество тем самым совершило бы акт окончательного и глубинного покаяния – метанойи — перед Богом за добровольное принятие им богоборческой идеологии, и, как когда-то, подобно Понтию Пилату, демонстративно омыло бы перед Небесами руки, в знак своего очищения.

При этом следует помнить, что речь  должна идти не о каком-то порочном стремлении развязать новую гражданскую войну, не об очередной «охоте на ведьм», с последующим  «вешанием коммунистов на каждом фонарном  столбе». Смысл данного действия, прежде всего, в том, чтобы осудить и запретить именно саму идеологию коммунизма. Нельзя исповедовать ненависти к коммунистам, как к людям. Ненависть к человеку — это, вообще, нехристианское чувство. Как очень мудро заповедовали  наши святые старцы, ненавидеть следует грех, который обуял человека, а не его самого – Образ и Подобие Божие. Таким грехом как раз и является коммунистическая идеология, которая своими ложными теоретическими догмами совратила с «пути истинного» не одну человеческую душу (не говоря уже о ее практических делах, вследствие которых погублены и замучены чисто физически  миллионы людей).

Не должно быть ненависти и в отношении  «демократических оппонентов» монархистов. Подвергая самой беспощадной критике всю систему демократии,  в то же время следует осознавать, что и среди ее адептов в нашей стране и внутри западного общества существует огромное количество людей  умных, добрых, порядочных, сострадательных, искренне любящих ближнего своего и действительно ищущих Истину.  Вся монархическая критика должна быть направлена не против «заблудших» в демократических «идеалах» и «ценностях» людей, а против демократии как политической системы, против самого демократического мировоззрения и идеологии, заставивших  всех этих людей вольно или невольно «заблудиться».   

Исходя из всего вышесказанного, можно констатировать, что любая революция — это не пресловутый «локомотив истории», как определяют ее классики марксизма, а некий взбесившийся жеребец, несущий любую нацию к пропасти. Революция — это всегда нарушение установленного Богом миропорядка, непременно приводящее любое общество к  «сползанию»  на более низкую духовную ступень. Монархист, как человек верующий, может признавать только одну разновидность революции — ту, которая совершается в душе человека и преобразует его сознание, при которой личность, обретая просветление и веру, перерождается свыше, в «духе».

 

Глава 6.  Различия мировоззрений монархиста и республиканца

Демократии — форма власти, попущенная Всевышним по неразумному волеизъявлению конкретных народов.  Речь идет о той самой воле, которая, даже при откровенной своей глупости, всегда, как уже отмечалось, остается священной и не подлежащей вмешательству извне, поскольку принадлежит Образам и Подобиям Божиим. Демократия как форма политического устройства просто отстраняет Бога. Она представляет собой государственное построение, которое не вместе с Богом и не против Него, а просто — без Бога!

Механизм, при котором Всевышний посылал бы объективно необходимого для данного народа правителя, в условиях демократии отсутствует совершенно. Как отмечалось, эта форма власти уже по одной своей сути предполагает именно «отстранение» Бога самими людьми и препятствование Его вмешательству в их попытки «самостийного» обустройства государственной жизни. «Теплохладный» по своему характеру менталитет западного человека, отдавая предпочтение демократии, изъявляет тем самым желание полагаться только на свой, сугубо человеческий, а значит, несовершенный (как и у всякого человека) разум и избирать правителей, исходя из собственных, чаще всего примитивных житейских представлений о том, «что такое «хорошо», и что такое — «плохо».

Квинтэссенция демократии (а при этом не надо забывать, что в странах, где она господствует, многие люди искренне считают себя верующими) может быть выражена примерно такой сжатой мировоззренческой формулой: «Мы Тебя, Создатель, любим, уважаем и чтим, но…Ты — Сам по Себе на Небе, а мы — сами по себе на земле!» Теплохладная вера западного человека  для обоснования этого постулата даже изобрела особый вид верования – Деизм. Суть этого учения заключается примерно в том, что Господь, создав этот материальный мир, якобы полностью устранился от него, почивая в Самом Себе. Для православного человека, который, согласно заповедям Священного Писания и Отцов Церкви, должен буквально жить и дышать Христом, всецело полагаясь и уповая на Его Божественный Промысел, подобный подход не может быть приемлем, в принципе. Более того, такого рода «корреляция» западным человеком его жизни (во всех ее проявлениях) с понятиями Воли и Промысла Божия позволила православным богословам назвать религиозную веру и, вообще, мировоззрение западных людей уже употребленным выше очень точным определением  —  «теплохладность». Оно стоит того, чтобы рассмотреть его происхождение подробнее.

Само это понятие восходит к весьма примечательному, в контексте разговора о демократии, месту в «Апокалипсисе»: «И Ангелу Лаодикийской (следует запомнить это название, выделено — авт.) церкви напиши: так говорит Аминь. свидетель верный и истинный, начало создания Божия: знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден, или горяч! Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих. Ибо ты говоришь: «я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды»; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг. Советую тебе купить у Меня золото, огнем очищенное, чтобы тебе обогатиться, и белую одежду, чтобы одеться и чтобы не видна была срамота наготы твоей, и глазною мазью помажь глаза твои, чтобы видеть. Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю. Итак будь ревностен и покайся». (Откр. 3,14-19).

Вчитались? Это ли не точный портрет того самого «золотого миллиарда» человечества, представляющего население так называемого «западного мира», который сегодня превознесся в непомерной гордыне от своего богатства и материального изобилия, совершенно не осознавая своей духовной «слепоты» и «наготы». Того самого «золотого миллиарда», американская часть которого избирает «верующего» президента, который, вступая в должность, произносит клятву на самой Библии — и тут же (очевидно, по «не горячей и не холодной» вере своей) предоставляет дополнительные права и свободы гомосексуалистам — тем самым извращенцам, за грехи которых Бог в свое время уничтожил Содом и Гоморре, о чем, в частности, абсолютно недвусмысленно повествуется в  той самой Библии, на которой он произносит клятву! Сплошное лицемерие. Получается, и есть вера — и нет ее: «ни горячо, ни холодно», — «теплохладно» одним словом. И такова «демократическая ментальность» во всем – полное засилье лицемерных «двойных стандартов». И  не только в вопросах религиозной веры.

Чтобы окончательно расставить все по своим местам и чтобы всем все стало окончательно ясным, к этому следует добавить один очень важный и мало кому известный сегодня нюанс, а именно: Лаодикия, к Ангелу церкви которой в книге «Апокалипсиса» обращается Сам Христос, в переводе с древнегреческого означает ни что иное, как «народоправчество». Понятие это является синонимом более употребляемого сегодня слова … «демократия»! Может ли быть случайным подобное совпадение, особенно если речь идет о таком источнике, как Священное Писание, которое является Богодухновенным творением, продиктованным одной из ипостасью Святой Троицы – Святым Духом.  Библейские пророки, патриархи, цари, «авторство» текстов которых носит в Библии чисто условный характер, явились лишь теми людьми, которые по своей духовной чистоте сподобились обрести благодать и, вследствие этого, сумели правильно «адаптировать» в удобную для понимания человеческому уму форму то, что донес до них Дух Святой!

Вчитайтесь еще раз. «…знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден, или горяч! Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих. Ибо ты говоришь: «я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды»; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг»… Говоря словами Священного Писания: «Имеющий ухо да слышит!»

Многие исследователи в разное время справедливо отмечали, что семь Церквей ( Ефесская, Смирнская, Пергамская, Фиатирская, Сардийская, Филадельфийская и Лаодикийская — перечисляются они в Священном Писании именно в такой последовательности), к Ангелам которых в последней книги Нового Завета – «Апокалипсисе» — обращается Сам Христос через Своего любимого апостола Иоанна Богослова, на самом деле, означают не столько Церкви семи реально существовавших городов Малой Азии, сколько семь различных исторических эпох самого Христианства в целом. Точнее, даже не исторических  эпох, а эпох внутреннего качественного состояния Христианства, или, если угодно, степени правильности стояния  во Христе тех верующих людей, которые жили в различные эпохи и принадлежали различным христианским конфессиям.

Историчность этих эпох различного стояния во Христе достаточно условна; они определены временными рамками с весьма расплывчатыми контурами. При этом каждая из этих Церквей, в той или иной степени, как фрагменты могли проявляться на фоне какой-то одной, превалирующей на данный момент эпохи качественного состояния Христианства.

Интересно, что практически к каждой Церкви (или эпохе) Христос имеет большие или меньшие претензии и замечания. (Просто разгромную характеристику Лаодикии-«народоправчеству» («демократии»), которая является последней по времени своего превалирования эпохой, мы уже приводили). Достаточно сдержанную, но в целом благожелательную оценку получила в «Апокалипсисе» Смирнская  церковь. И только Филадельфийская церковь стала единственной, кто явно выделен Христом среди ее «собратий»! В ее адрес не сказано ни одного обличительного слова, и, более того, из уст Спасителя она получила ошеломляюще высокие похвалы: «И Ангелу Филадельфийской церкви напиши: так говорит Святый, Истинный, имеющий ключ Давидов, Который отворяет — и никто не затворит, затворяет — и никто не отворит: знаю твои дела; вот, Я отворил перед тобой дверь, и никто не может затворить ее; ты не много имеешь силы, и сохранил слово Мое, и не отрекся имени Моего. Вот, Я сделаю, что из сатанинского сборища, из тех, которые говорят о себе, что они Иудеи, но не суть таковы, а лгут, — вот, Я сделаю то, что они придут и поклонятся пред ногами твоими, и познают, что Я возлюбил тебя. И как ты сохранил слово терпения Моего, то и Я сохраню тебя от годины искушений, которая придет на всю вселенную, чтобы испытать живущих на земле. Се, гряду скоро; держи, что имеешь, дабы никто не восхитил венца твоего. Побеждающего сделаю столпом в храме Бога Моего, и он уже не выйдет вон…» ( Откр. 3, 7-12)

«Филадельфия»  тоже имеет свой перевод с греческого, и дословно означает «братская любовь».  Судя по многим косвенным признаком, на которые указывали богословы и святые старцы (см. Фомин С. Русь перед вторым пришествием Христа, — Житомир; СМП Житомир-РИКО-ПРЕСС-РЕКЛАМА, 1995), есть все основания предполагать, что речь в данном случае идет именно о Православии.  Именно оно сумело «сохранить  слово» Христа в его первозданной чистоте и неискаженности. Еще более конкретно, о России как о признанном лидере Православия в масштабах всего мира. О той самой России, которая всегда была сильна именно точным пониманием сути и твердым исповедованием именно «братской любви»  во Христе, а не крайним индивидуализмом, равно как и типично «лаодикийской» жаждой обогащения, возведенной  Западом в статус истинного и конечного «смысла бытия» — одна пришибленная духом пресловутая «американская мечта» чего стоит! Последнее (как и многое другое, что не приемлемо для русской души) составляет очень яркие и выпуклые черты архетипического характера именно западных народов, живущих по принципам избранной ими (и в физическом, и в духовном смысле)  демократии — Лаодикии.

Не случайно, даже один из мыслители Запада признает: «Пора уже наметить … психологический рисунок сегодняшнего массового человека: эти две черты – беспрепятственный рост жизненных запросов …и  –  второе  –  врожденная неблагодарность ко всему, что сумело облегчить ему жизнь. Обе черты рисуют весьма знакомый душевный склад – избалованного ребенка» (Х. Ортега-и-Гассет.// Восстание масс: Сб.: Пер. с исп. – М.: ООО «Издательство АСТ»,2002 .– С.57)

Исходя из всего этого, русскому народу ни в коем случае нельзя   «покупаться» на так называемые «демократические идеалы и общечеловеческие ценности» Запада, всеми силами пытаясь воспроизвести его «Лаодикию» у себя на Родине, в России. Русским во что бы то ни стало надо оставаться «филадельфами». Тем более, что именно Филадельфийской церкви Господь обещает: «И как ты сохранил слово терпения Моего, то и Я сохраню тебя от годины искушения, которая придет на всю вселенную, чтобы испытать живущих на земле (выделено — авт.)». Стоит ли говорить о том, что в приведенных словах «Апокалипсиса» речь идет о страшных временах явившегося в мир Антихриста!

Воистину, в контексте вышесказанного, совсем по-новому воспринимается известная заповедь, оставленная России ее святыми старцами: «Русь Святая, храни веру православную. В ней тебе спасение и утверждение».  Как это точно, именно СПАСЕНИЕ и УТВЕРЖДЕНИЕ!

Возвращаясь к проблемам современной «демократической» Лаодикии, следует признать, что соблюдая священный принцип свободы человеческого волеизъявления, Создатель, «отвергнутый» людьми, уже не «навязывает» им Своей помощи, в том числе, и в вопросе избрания очередного государственного лидера. Как не вспомнить еще раз слова Господа, который посоветовал Лаодикии: «… глазною мазью помажь глаза твои, чтобы видеть» и «купить у Меня золото, огнем очищенное, чтобы тебе обогатиться», — золото духовного прозрения, а не того, что в изобилии складировано в тщательно охраняемом Форт-Ноксе.

В этом смысле демократия  безблагодатна по сути своей. Теоретически, к управлению государством в рамках демократии может, с равной степенью вероятности, прийти как высоконравственный и мудрый правитель, так и откровенно заурядная личность (скажем, бывший лицедей-актер) или, еще того хуже, какой-нибудь негодяй и подлец, искусно скрывший свою подлинную сущность под маской предвыборного лицемерия и посредством этого вполне способный ввести в заблуждение огромную массу избирателей, чьи голоса и приведут его к власти.

Примеры последнего, к сожалению, уже есть и, казалось бы, в совсем еще короткой истории нашей, российской «демократии». Прецеденты были как на уровне федеральной, так и региональной власти.

В регионах (и благодарить за это надо исключительно сам механизм демократии) на вершины власти— и это, наверное, очевидно уже для всех — все больше всплывает грязная «пена»: корыстолюбцы, мздоимцы, лихоимцы, себялюбцы, представители криминального мира.

По сообщениям СМИ, все больше предпринимается попыток скупить голоса избирателей, что явно противоречит Закону, не говоря уже о моральных нормах. Разуверившиеся во всем и вся люди, голосуют за кандидатов — и надо смотреть правде в глаза, — исходят при этом отнюдь не из высоких критериев «избрания достойного из достойнейших» (что, собственно, подразумевает демократия), а руководствуясь часто настолько низменными соображениями, как, например, кто из претендентов выставит больше бутылок водки в обмен на отданный в его пользу бюллетень. Избиратели сегодня рассуждают примерно так (да можно ли судить их за это): «Все они одним «миром» мазаны, так с паршивой овцы — хоть шерсти клок». И все это, увы, называется народовластием! Как писал классик: «Этот стон у нас песней зовется».

Не следует обольщаться! Такие же вещи, правда, в менее циничной и в более завуалированной форме практикуются и в странах так называемой «развитой» демократии Запада.

В российских же условиях практика скупки голосов избирателей со временем будет только разрастаться, приобретая все более латентный (скрытый) или, наоборот, респектабельный вид. Уже сегодня выиграть на выборах может только тот, за чьей спиной стоят огромные «денежные мешки».

Вырождение заложено уже в самой сути демократии. Данную мысль подтверждает и сама история человечества.

С этим не могут согласиться теоретики современного либерализма: «…Первое – либеральная демократия на базе технического творчества является высшей из доныне известных форм общественной жизни; второе – вероятно, это не лучшая форма, но лучшие возникнут на ее основе и сохранят ее суть, и третье – возвращение к формам низшим, чем в XIX веке, самоубийственно» (Х. Отрега-и-Гассет.// Восстание масс: Сб.: Пер. с исп. – М.: ООО «Издательство АСТ», 2002 .– С.51)

Современное «народоправчество» берет свои истоки из демократий Древней Греции и Древнего Рима и во многом копирует эти, в свое время, полностью обанкротившиеся формы государственного устройства. Сегодня мало вспоминает о том сокрушительном крахе, который потерпели самые различные демократии античного мира. Например, аристократическая республика (не путать с эпохой Империи) Древнего Рима, которая, в конце концов, пришла по этой причине в страшный упадок. Как писал еще св. Августин Блаженный: «Мы вынуждены были указать на это, ибо их же собственные писатели (т.е. римские – авт.) отнюдь не стеснялись говорить, что Римская республика вследствие крайне испорченных нравов граждан погибла еще прежде и не сохранилась до пришествия Господа Иисуса Христа» (Блаженный Августин. О граде Божием. – Минск; Харвест.; Москва; АСТ, 2000. – С.97)

В частности, именно при римской «демократии» порочное явление подкупа избирателей — свободных граждан — впервые приняло откровенно бесстыдную форму и невиданные масштабы, что наряду с подковерной борьбой отдельных политических кланов, разноголосицей и склоками в Сенате (аналогии нынешнего парламента) в ущерб интересам государства, стало началом логического конца античных игрищ в «народоправчество».

В поговорку всего античного мира  вошли ставшие крылатыми слова, презрительно брошенные нумидийским царем: «Продажен, как  римлянин!» Демократический «раздрай» неуклонно вел Древний Рим к хаосу.

Однако Великий Рим сумел вернуть себе былую и даже еще большую славу, — но только после того, как стал Империей, во главе которой утвердился полновластный «Кесарь», начиная со знаменитого Октавиана Августа, внучатого племянника того самого Юлия Цезаря, против диктаторских полномочий которого, в свое время, столь «праведно» восстали погрязшие в коррупции сенаторы. Благодаря именно переходу к «принципату» Западная часть Империи просуществовала еще пять веков, а Восточная ее половина — Византия, укрепленная к тому же православием и высоким духом внутреннего, прежде всего монастырского благочестия, вообще, четырнадцать столетий! Пав, по Промыслу Божиему (и на то очевидно были свои основания), под ударами турок, Византия передала православную эстафету набирающей к тому времени все большую силу России — опять таки самодержавному государству, — которая на долгие века стала вселенским центром православия — носителем самого его духа и горячей веры Христовой.

О том, какой огромный функциональный смысл был заложен в существовании Великого Рима и Византии, будет подробно рассмотрено ниже, в отдельной главе.

 

Глава 7.  Что предпочтительнее: выбирать правителей самим или доверить этот выбор Богу? Уместны ли элементы демократии в структуре монархического государства?

Рассуждая о проблемам современной России и, говоря о нынешних «слугах народа», попавших во властные структуры, благодаря технологии демократических выборов, представляется совершенно очевидным, что абсолютному большинству из них глубоко безразличны судьбы и нужды простого человека и нации в целом. Стоит ли после этого удивляться тому страшному упадку и обнищанию, которое наблюдаются ныне в регионах.

Сегодня из 89 субъектов Российской Федерации не более десятка являются донорами государственной казны, остальные — прочно сидят на дотациях из Федерального бюджета. И это в богатейшей по своим природным, а главное, человеческим ресурсам стране!

Резонно спросить, каким же образом в годы первых пятилеток наш народ, по существу, одними кирками и лопатами сумел построить ДнепроГЭС и Магнитку, а во время послевоенной разрухи быстро восстановить заводы и фабрики?

И хотя во времена Сталина рост производства осуществлялся за счет искусственного сдерживания потенциальных доходов всего населения, а экономика была ориентирована не на нужды человека, а на потребности обороны, тем не менее, она развивалась – пусть даже таким образом! И при этом развивалось подчас на голом месте; многие предприятия и целые отрасли строились практически «с нуля» — экономического, интеллектуального, теоретического. Иногда даже при полном отсутствии соответствующего опыта, материально-технических наработок и базиса. Сегодня практически при том же и даже большем обнищании народа, нет уже и подобного рода экономического роста!

Почему же нынешние федеральные и региональные власти (а вкупе с ними и пресловутый «директорский корпус», как часть реально правящей элиты страны) не способны развивать производство, дабы, наконец, поднять экономику государства и сделать наш народ богатым и процветающим? Стоит ли при этом напоминать о том, что условия для такого подъема сегодня гораздо более предпочтительные, по сравнению, скажем с послереволюционной, военной и послевоенной ситуациями. В стране есть и высокий образовательный уровень, и достаточное количество высококвалифицированных специалистов. Есть и материальная база (пусть даже и  требующая модернизации, но все-таки уже реально существующая). Есть и полная свобода в поиске и привлечении инвестиций, в том числе и зарубежных. Есть и возможность получения крупных валютных кредитов Запада для реструктуризации экономики. Есть и возможность проявлять деловую инициативу, разрешенную в условиях частной и акционерной собственности. Да и, вообще, само существование в стране рыночных отношений  является в любом нормальном государстве  мощным стимулом для подъема и развития производства.   Однако результата — нет!

Помимо прочего, объясняется это исключительно циничным безразличием демократически избранных «слуг народа» к нуждам их «хозяина» — самого народа. Их некомпетентностью и чуждостью высоким идеалам служения Родине. Их порочным желанием побольше и побыстрее обогатиться, но только не за счет честной и часто тяжелой работы на благо Отечества, а посредством взяток и воровства. Одним словом, все объясняется теми чертами характера, которые присущи непорядочным людям, попадающим во власть случайно — только благодаря самой системе демократии, суть которой состоит в безумном желании людей избирать себе правителей самим, а не доверять их утверждение Богу.

Расцвет нашей страны станет возможным только при условии возвращения русского народа к монархической форме государственности, когда Господь, наконец, даст нации Своего Помазанника, обладающего правом передавать свой престол наследникам, в лице которых Сам Бог будет воплощать те человеческие сущности, которые промыслительно, по Его усмотрению, нужны стране как ПРАВИТЕЛИ.

Именно предызбранный Богом Государь сам сформирует власть на местах из тех людей, которые на деле доказали свою честность, порядочность и высокие нравственные принципы.

Только назначение наместников (на все уровни исполнительной власти) самим Государем, верных понятиям чести, благородства, беззаветного служения Престолу и Отечеству, сцементированных и укрепленных таким важным религиозным чувством, как чувство «страха Божия» — осознанием того, что «есть и Божий Суд», на котором выявится любое, даже самое тайное беззаконие, совершенное «наперсниками разврата», — только такая система формирования власти, увеличивающая действенность закона неусыпным нравственным контролем самой личности, способна остановить произвол, взяточничество, лихоимство, притеснение простого народа, а также воровство, пышно процветающее сегодня в нашем государстве.

Под прямым контролем царских наместников (губернаторов и уездных кураторов) вполне могут действовать и органы Земства. Сам по себе институт Земства, введенный в России практически сразу после освобождения крестьян и просуществовавший вплоть до революции, великолепно зарекомендовал себя  как структура выборная, но при этом занимающаяся исключительно хозяйственной деятельностью по благоустройству жизни на местах.

В будущей монархической России земские институты очень естественно и органично, не противореча самому принципу монархической государственности, могут заниматься примерно тем же: строительство и ремонт дорог, жилых домов, больниц, школ, детских садов; курирование работы ЖЭКов и домоуправлений; мощение тротуаров и озеленение дворов и улиц; уборка  мусора и наведение чистоты; обустройство общественных туалетов (чтобы они, наконец, стали  такими, как на благоустроенном, в материальном смысле, Западе); контроль за тем, чтобы в школах готовили вкусные и питательные обеды и чтобы малыши в детских садах каждый день получали соки и т.д. и т.п.  Одним словом, заниматься всей той неизбежной «мелочью», каждодневная работа над которой очень хорошо поставлена в западных странах и без осуществления которой немыслимо создание удобной, уютной и комфортной жизни в самых обычных городах и селах для простых людей (все это сегодня практически напрочь отсутствует — в масштабах всего государства).

Речь идет именно о хозяйствовании, но не о стратегических вопросах внутренней и внешней политики, которые должны решать  избранные Богом (а не народом) личности. Деятельность Земства подразумевает решение задач, которые требуют не столько мудрости, сколько практической сметки. Это та сфера, где даже самый простой и неискушенный ум, далекий от интеллектуального и духовного совершенства, вполне способен отличить Добро от Зла: если тротуары вымощены, а в общественных туалетах блестит кафель и стоят цветы на окнах — это «хорошо»; если на дорогах выбоины, как после метеоритного дождя, а внутреннее убранство больниц или школ больше напоминает интерьер скотных дворов, да еще при этом деньги с земского счета «уплывают» неизвестно куда, — каждому по силам понять, что это «плохо». И для этого совсем не нужно  обладать интеллектом Сократа.

Именно поэтому Земство — эта та структура, где полностью оправдана демократическая выборность  ее членов, причем на основе самого широкого участия народных масс и, одновременно, та область, которая должна быть подконтрольна и подотчетна – в первую очередь, конечно, царской власти, но и народу тоже! Это как раз тот случай, когда в рамках самодержавной монархии могут и должны существовать  элементы демократии. Они не только допустимы, но и, более того, в полной мере будут способствовать общему благу государства и народа.

В случае, если народ все-таки  ошибся в выборе очередных земских деятелей и они начали откровенно злоупотреблять полученной властью и средствами, то, в том числе и для этого, должен существовать страховочный «фал» — царский наместник-дворянин, назначенный самим Государем, который обязан вмешаться в ситуацию и остановить творящиеся беззакония, поскольку осуществляет общее руководство регионом и лично отвечает перед монархом за порядок, спокойствие, процветание и благополучие вверенного его попечительству губернии, уезда или города.

Кроме того, такой способ формирования власти сам по себе исключает возможность развития у региональных руководителей феодальной психологии удельных князей, готовых ради собственных властолюбивых амбиций расколоть Россию на обособленные вотчины, находящиеся в их личном владении. Все то, что в той или иной степени поощряется нынешним федеративным устройством нашего государства и безответственной практикой заключения договоров о разделе полномочий между Центром и регионами: особенно в том виде, в каком это происходило во времена Ельцина. Как следствие этого, поневоле усиливаются центробежные тенденции в регионах, а до недавних пор создавались все предпосылки к преобразованию России в конфедерацию, с последующим (уже окончательным!) развалом нашей великой страны.

 

Глава 8.  Проблема плюрализма и взаимоотношений Каина и Авеля

  Демократия подразумевает и еще одну неосуществимую на практике идею. Она заключается в том, что парламент (как высший законодательный орган стран) якобы способен  представлять из себя некое подобие народной соборности и при этом формироваться непременно из самых достойных людей страны — мудрых, высоконравственных, осознающих свою огромную ответственность за судьбы народа. Подразумевается, что они, управляя страной, способны напрочь абстрагироваться от низменного желания удовлетворить свои мелочные личные интересы и злоупотребить данной им властью. Предполагается также, что они якобы способны денно и нощно думать только о благе страны и при этом объективно выражать чаяния народных масс, проводя в жизнь исключительно их (а не свои личные) интересы.

Однако сама жизнь убеждает нас в обратном. Не случайно, все тот же Макиавелли, будучи отнюдь не монархистом, а республиканцем до мозга костей, тем не менее, со свойственным ему цинизмом вынужден был констатировать: «Как доказывают все, рассуждающие об общественной жизни, и как то подтверждается множеством примеров из истории,  учредителю республики и создателю ее законов необходимо заведомо считать всех людей злыми и предполагать, что они всегда проявят злобность своей души, едва лишь им представится к тому удобный случай» (Никколо Макиавелли. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия. Сочинения. – Санкт-Петербург: Кристалл, 1998 ).

Справедливости ради, надо сказать, что «отцы демократии», создавая свое детище, подспудно понимали и признавали, что абсолютное большинство людей (в том числе и  пришедших к власти путем их избрания) отнюдь не склонны руководствоваться в своих поступках высоконравственными идеалами и аристократическими понятиями чести. Скорее, даже наоборот. По их мысли, вослед рассуждениям Макиавелли, человек эгоистичен изначально. Но, как цинично предполагалось, отстаивание каждым членом общества своих личных, «шкурнических» интересов и приведет, в конце концов, к той «золотой середине», устраивающей всех, — принцип, выражающий основу «договорного» государства. Ситуация в чем-то очень схожа с перманентными усилиями небезызвестных «лебедя, рака и щуки», безуспешно старающихся сдвинуть воз  при разновекторном приложении сил и тем самым «достигающих» того, что «воз и ныне там».  Однако то, что смеху подобно в понимании баснописца Крылова, для современной «демократии» — величайшее благо: никто не сумеет «перетянуть одеяло»  исключительно на свои чресла!

Именно поэтому система демократии во всех странах обросла такой огромной паутиной различных противовесов, цель которых  одна — не дать возможность кому бы то ни было злоупотребить полученной властью.  И действительно, тотальный контроль западного общества за своей выборной властью – «всех за всеми» – это единственно возможный для демократии путь и способ существования, который создает определенные гарантии того, что никто не сможет «потянуть одеяло» только на себя.

Однако в этом благом почине, который напрямую связан с обязательным для всей системы демократии принципом плюрализма (с необходимостью учитывать мнение практически всех членов общества), была заложена и очень опасная мина замедленного действия, которая начала взрывать демократию изнутри только сейчас. В нынешних условиях всеобщей духовной и нравственной деградации западного общества принцип всеобщего плюрализма, а также  эффективные инструменты общественного давления на власть и контроля за ней, столь бесспорно полезные ранее, несут ее обществу уже объективное зло. Однако, вот парадокс: их ликвидация … неминуемо приведет к злу еще большему. Такой вот, заколдованный круг.

Как уже отмечалось, власть при «демократии» избирается путем народного голосования, основанного часто на обманчивых, сугубо житейский представлениях, свойственных обыкновенному среднестатистическому человеку, который отнюдь не пребывает осененным неким Божественным «озарением» в момент своего выбора того или иного кандидата. И именно поэтому члены «демократического» законодательного собрания (равно как и других ветвей власти), за редким исключением  совершенно не соответствуют (и здесь «отцы демократии» правы) иллюзорному идеалу их предполагаемого «всесовершенства». Это — обычные люди, «отягощенные» своими страстями и страстишками, меркантильными расчетами о собственной выгоде и мелкими тщеславными амбициями.

Ярким подтверждением этому служила практика, сложившаяся в российском парламенте предыдущих созывов, когда различные фракции его нижней палаты (Государственной Думы) на глазах всей страны занимались совершенно неприкрытым и бесстыдным политическим торгом между собой и исполнительной властью (Президентом и правительством). Принятие тех или иных политических или законодательных решений часто диктуется не реальной заботой об улучшении жизни самого народа, а зависит от величины материальных выгод или от нужных назначений на какой-либо государственный пост. До какой же степени глупости или беспринципности и низости нужно дойти, чтобы называть этот торг лабазников «политической жизнью» государства, да еще смаковать его при этом во всех подробностях и на всю страну по телевидению: «вот, дескать, и нас Господь сподобил, наконец, дорасти до парламентаризма!»

В то время, когда страна обливается кровью и срочно нуждается в осуществлении решительных, энергичных и мудрых мер, связанных с выходом из безумного кризиса (мер, которые превосходно и быстро  осуществимы централизованной монархической властью, избавленной от всей этой базарной многоголосицы), в парламенте могут специально и осознанно завязываться затяжные дебаты, цель которых выторговать как можно больше уступок и личных благ. Понятно, что последние никоим образом не связаны с интересами и благом самого народа, а мотивом их являются  узколичные, низменные интересы и лютая взаимная ненависть известных в стране политических сил.

В условиях российского республиканства (когда в обществе нет и, увы, никогда не появится никаких реальных инструментов контроля за властью) идея парламентаризма и демократии окончательно превратилась в безобразную, отвратительную и постыдную карикатуру.

Как справедливо отмечает проф. М. Зазыкин:  «Демократическая теория была сформулирована Руссо в 18 веке и осуществляется до сих пор в западных странах. По ней должно господствовать разумное большинство народа, — на практике господствует, сменяя друг друга, несколько партийных вожаков, субсидируемых мировой финансовой олигархией. По теории, решения принимаются по наиболее аргументированным доводам во время парламентских дебатов, — на практике они нисколько не зависят ни от дебатов, ни от аргументов, но направляются волею тайных сил, стоящих за предводителями партий, и отчасти соображениями личного интереса главарей. По теории, народные представители имеют в виду единственное народное благо, — на практике они под предлогом народного блага и за его счет устраивают благо своих покровителей и свое личное. По теории, они должны быть из наилучших, возлюбленных и уважаемых граждан, — на практике это наиболее честолюбивые, наглые и безсовестные люди. По теории, избиратель подает голос за того, кого знает и кому доверяет, — на практике, он голосует за того, кого совсем не знает, а только слушал крик партийной пропаганды. По теории, делами в парламенте управляет опытный разум и безкорыстное чувство, —  на практике главные движущие силы – воля тайных сил (мировой финансовой олигархии), эгоизм и демагогия» (Хомяков Д.А., Карташов А.В., Зазыкин М., архим. Константин (Зайцев). Самодержавие духа. – Старица.: 1993. – С.45)

Однако полные оптимизма рассуждения  западного философа Отрега-и-Гассет  свидетельствует о существовании другой точки зрения: «Говорят, что демократические институты дискредитировали себя. Но тогда тем более надо понять, почему…В любой стране ругают парламент, но ни в одной из тех, где он есть, — не ищут ему замены, не намечают даже утопических контуров иной формы правления, более привлекательной хотя бы в идеале. Значит, не стоит так уж верить в эту мнимую дискредитацию. Не институты как инструменты общественной жизни плохи, а то, чем они занимаются. Нет программы такого же масштаба, какого достиг жизненный заряд каждого европейца». (Х. Отрега-и-Гассет.// Восстание масс: Сб.: Пер. с исп. – М.: ООО «Издательство АСТ»,2002 .– С.139)

В переводе с французского, слово «парламент» буквально означает «говорильня». Ею он и остается, в том числе, и в странах Запада с их якобы «цивилизованной» системой «народовластия»: тогда, как при самодержавной монархии во всех сферах общественной, политической и государственной жизнедеятельности можно делать огромные шаги, почти одномоментно продвигающей нацию далеко вперед в ее развитии. При «парламентаризме» же, с его «анти-шкурническими» «противовесами» осуществляется, чаще всего, лишь половина или даже четверть этого шага – так, шажок. А бывает, что, вообще, и шаг назад!

Подобный «семенящий» способ продвижения обосновывается еще и абсолютно ложно понимаемым принципом «плюрализма», порожденным в квазицивилизованных потугах так называемым «демократическим обществом». Совершенно непродуктивным и даже порочным выглядит принцип  всеобщего угождения при выработке решений по самым различным вопросам, главная цель которого — учесть мнения (часто взаимоисключающие) абсолютно ВСЕХ представителей «демократического» общества, прежде всего, так называемых «меньшинств».

Вот как благодушествует по этому поводу один из идеологов демократии, философ живший в середине 20 века: «Либерализм – правовая основа, согласно которой Власть, какой бы всесильной она ни была, ограничивает себя и стремиться, даже в ущерб себе, сохранить в государственном монолите пустоты для выживания тех, кто думает и чувствует наперекор ей, то есть наперекор силе, наперекор большинству. Либерализм – и сегодня стоит об этом помнить – предел великодушия; это право, которое большинство уступает меньшинству, и это самый благородный клич, когда-либо прозвучавший на Земле. Он возвестил о решимости мириться с врагом, и – мало того – врагом слабейшим”. (Х. Отрега-и-Гассет.// Восстание масс: Сб.: Пер. с исп. – М.: ООО “Издательство АСТ”,2002 .– С.73)

Речь идет, например, о таких «оригиналах», которые отстаивают права и свободы откровенно порочных и аморальных половых извращенцев или о тех, кто исповедует разрушительные для государства и общества политические или социальные идеи (как это было в случае нацистов в Германии). А ведь теоретически вмешательство подобных людей и сил в процесс формирования решений общегосударственного значения представляется принципиально возможным —  как раз благодаря эффективно функционирующим инструментам общественного давления на власть и принципам плюрализма. Реализация интересов подобных членов общества объективно вредит духовному, нравственному или экономическому процветанию нации (как, например, в случае с легализацией «легких» наркотиков под давлением маргинальных слоев общества; или в случае предоставления дополнительных свобод и прав гомосексуалистам).

В корне ошибочное желание учесть мнение всех и каждого (что, по мысли адептов демократии, якобы позволяет выработать решение, максимально приближенное к Истине, и тем самым «справедливо»  удовлетворить чаяния всех членов общества) являются очень опасным, с духовной точки зрения, заблуждением. Это – типичная попытка смешения Света и Тьмы, когда добродетель, пытаясь найти некую «общую точку зрения» с откровенным пороком, постоянно рискует превратиться в последний.

В этом смысле, Авелю ни в коем случае нельзя пытаться «сообразовывать» свои принципы с мировоззрением Каина; Авель просто должен властвовать над Каином! И при этом, по возможности,  «подтягивать» его «неправедный» менталитет до своего собственного – высокого и нравственного. По крайней мере, не дозволять ему резать глотки…

Свойственное Западу пугливо-трепетное отношение к проблеме соблюдения принципа всеобъемлющего плюрализма часто имеет истоки и в банальном низменном страхе политиков демократических стран не быть избранными на новый срок – им нельзя терять голоса в том числе, например, и избирателей-гомосексуалистов. «Его Величеству» электорату при «демократии» необходимо понравиться любой ценой – пусть даже за счет беспринципного потакания самым гнусным инстинктам и грязным порокам той части народа, которая по своему искаженному или примитивному мировоззрению, является уже не демосом, а разнузданной и вульгарной толпой, — попросту говоря, чернью. Эта непозволительная «снисходительность» к последней реализовывается в наше время уже в таких далеко идущих шагах властей, которые имеют страшные последствия и вредят всей нации, окончательно развращая оставшихся в ней «овец» и превращая их в библейских «козлищ».

По поводу вынужденного пресмыкания демократической власти перед толпой очень язвительно и точно писал, в свое время, философ И.А. Ильин: «…Президент республики избирается, а система и процедура избрания нередко обставляется так, что кандидат остро испытывает свою зависимость от партий и от массы избирателей. Предвыборная агитация, в которой он так или иначе принимает участие, ставит его нередко (например, в Северо-Американских Соединенных Штатах) в положение искателя, массового «угодника» и демагога, речам которого внимают праздные и жадные толпы народа, могущие выразить ему неодобрение и несочувствие в самых грубых и унизительных формах (например, в виде забрасывания будущего главы государства тухлыми яйцами  и томатами). Кандидат старается угодить толпе, — то пожиманием рук, то показыванием своей жены, то политическими и хозяйственными обещаниями, то бесконечными, но «очаровательными» улыбками. Надо угодить партиям, обеспечить себе поддержку мировой закулисы, заинтересовать посулами народные массы – и ждать неверного, часто случайного большинства или меньшинства голосов». (Слова философа очень ярко подтверждает пример Уинстона Черчилля, которого изменчивые электоральные массы носили во время войны чуть ли не на руках и которого безо всякого на то основания позорно «прокатили» на первых же послевоенных выборах в Великобритании – обида, которую бывший премьер-министр помнил всю свою жизнь! Не показал ли тем самым Всевышний ему, да и всем нам всю ложность утверждения этого государственного деятеля по поводу «демократии» — «худшей формы правления», но «лучше которой» он, Черчилль, якобы «не знает»).

И снова слово И. А. Ильину: «Если в монархии всякий администратор и всякий политик чувствует себя ответственным в конечном счете перед Государем, то в республиках эта ответственность перемещается принципиально сверху вниз. Важно не то, что о тебе и о твоем образе действий думает глава государства, ибо он сам условно-срочен в своих полномочиях и авторитет его весьма невелик; важно то, как твоя деятельность расценивается «народом», т.е. неопределенной толпой малокомпетентных избирателей.  Существенно не то, что я есмь, а то, «нравлюсь» ли я «общественному мнению». Но это «общественное мнение», голосующее и избирающее, остается жертвой субъективных настроений, поддающихся всякому влиянию: и лукавым нашептам, и открытой клевете, и эгалитарному предрассудку, и демагогии, и прикровенной выгоде, и интриге, и прямому подкупу. Демократия и республика подменяет предметную государственную ответственность – капризною популярностью, беспредметным и некомпетентным голосованием толпы. Здесь люди опасаются не политических ошибок и не политической неправоты, а забаллотирования. Политический «успех» зависит не от того, что человек есть на самом деле, а от того, чем он прослывет. При этом интриганство, нечестность и подкупность повредят ему меньше, чем волевая самостоятельность, властная решительность и предметно-ответственное гражданское мужество. Республика предпочитает избирать несамостоятельных, угодливых, уклончивых нырял, людей «бледных», невыдающихся,  не угрожающих никому своим превосходством и талантом, людей средины, умеющих скрывать свою волю, если она имеется, и свой ранг, если он выше среднего; демократия не любит сильных и выдающихся людей, прирожденных водителей… И тем, кто хочет делать карьеру в республике, — лучше скрывать свой настоящий духовный размер, «прибедняться», не «отпугивать» своих избирателей и подчеркивать свою любовь к равенству  и свою особую демагогическую «лояльность» по отношению к толпе. Вот почему республиканцы предпочитают «не делать», чем «повредить себе деланием»; зачем рисковать волевой активностью, когда безобидная пассивность имеет у избирателей гораздо больший успех? Активный человек непременно наживет себе врагов среди избирателей: завистников, несогласных, понесших вред, шокированных его предприимчивостью и напором и т.д. (все это становится важной причиной упомянутого выше «семенящего»  способа движения нации вперед – авт.).

…Понятно, до какой степени такой порядок вещей снижает политический уровень в стране. И если в монархиях всякая безответственность смущает и возмущает идейных монархистов, то в  республиках по взаимному укрывательству от политической ответственности общественное мнение привыкает незаметно и прочно» (Ильин И. А.// Собр. соч.: В 10 т. – М.: Русская книга,1994. – Т.4 ).

Нашему великому философу вторит и защитник современной демократии Отрега-и-Гассет, признавая: «У власти – представители масс. Они настолько всесильны, что свели на нет саму возможность оппозиции (если кто-то думает иначе, то легко обратиться к примеру США, где две существующие политические партии практически узурпировали власть, являясь при этом, по существу, разными крылами одной политической организации – авт.). Это бесспорные хозяева страны, и нелегко найти в истории пример подобного всевластия. И тем не менее государство, правительство живут сегодняшним днем. Они не распахнуты будущему, не представляют его ясно и открыто, не кладут начало чему-то новому, уже различимому в перспективе. Словом, они живут без жизненной программы. Не знают, куда идут, потому что не идут никуда, не выбирая и не прокладывая дорог. Когда такое правительство ищет самооправданий, то не поминает всуе день завтрашний, а, напротив, упирает на сегодняшний и говорит с завидной прямотой: «Мы — чрезвычайная власть, рожденная чрезвычайными обстоятельствами». То есть злобой дня, а не дальней перспективой. Недаром и само правление сводится к тому, чтобы постоянно выпутываться, не решая проблем, а всеми способами увиливая от них и тем самым рискуя сделать их неразрешимыми. Таким всегда было прямое правление массы – всемогущим и призрачным» (Х. Отрега-и-Гассет.// Восстание масс: Сб.: Пер. с исп. – М.: ООО «Издательство АСТ»,2002 .– С.48-49)

Именно поэтому принцип  плюрализма и  действующие рычаги контроля и влияния общества на власть, которые существуют сегодня в странах с развитой демократией, были полезны и оправданы только во времена становления демократии, когда народ еще был религиозен и неразвращен. Пребывая в  нравственной и духовной чистоте, человеческие массы оставались относительно интуитивно-мудрыми, т.е. более или менее мудрыми —  не разумом, а душой.  И на основе этого делали относительно  правильный выбор между Добром и Злом.  В наше же время, когда на Западе массы уже утратили то сдерживающее их от развращенности внутреннее начало, каким была истинная и глубокая  религиозность, «страх Божий», в этих самых  массах резко возросла искаженность менталитета, возобладал порок, а значит,  оформилось ложное представление об истинном благе. Понятно, что в таких условиях и плюрализм и эффективные инструменты влияния на власть стали проводниками объективного Зла, принося все больший вред обществу.  Как прозорливо предрекал Густав Лебон в конце прошлого века: «Божественное право масс должно сменить божественное право королей» (Густав Лебон. Психология масс. – Самара: Бахрах-М, 2000. – С.7). Правда, именование права масс  «божественным» можно воспринимать  с огромной долей условности.

Однако, увы, как уже отмечался парадокс ситуации, устранение инструментов влияния неминуемо приведет  демократические страны к еще большему Злу – к захвату власти каким-нибудь очередным диктатором, вроде Гитлера, который пришел к власти (не надо этого забывать) совершенно законным путем. Демократия оказалась в собственной ловушке.

Изменить ситуацию, по крайней мере, в нашей стране (ибо Запад на это решительное действо очевидно не способен), может только возвращение к монархии – к  власти посланного Богом Помазанника.

Заканчивая рассуждения на тему плюрализма, нельзя не согласиться с правом человека на полную свободу в высказывании своего мнения. (Мы все хорошо помним засилье, которое устроил коммунистический режим). Однако здесь существует очень тонкая грань, перейти за которую смерти подобно.

Действительно, пути к Истине бывают разными, и каждый из них по-своему ценен и красив. (Теорема Пифагора, например, имеет, кажется, около двух десятков доказательств – и все они верны. Зачем же обеднять математику, директивно приказывая оставить в употреблении только одно из них). Однако право на свободное высказывание своего мнения должно сохраняться только за теми людьми, которые  (пусть даже заблуждаясь) все-таки ищут именно Истину, идут действительно к Свету, а не погружаются сознательно во Тьму, увлекая за собой массы других, поддающихся искушению людей. (Если утрировать, то, например, берущиеся с пеной у рта доказать заведомую ложь —    скажем, принципиальную невозможность доказательства той же теоремы Пифагора!). Нет и не может быть права на пропаганду и распространение в обществе своих взглядов у тех людей, которые под прикрытием красивой фразеологии о некой «свободе самовыражения» и «творческом поиске» пропагандируют в обществе пороки, разврат, похоть; разрушают институт семьи, вытравливают из душ людей святые чувства и возвышенные идеи, сеют безбожие и сатанизм, что сопряжено с потерей всяких нравственных тормозов в человеке. Нравится это кому-нибудь или нет, но цензура – необходимый атрибут всякой здоровой государственности, тем более монархической.

Плюрализм сам по себе ни в коем случае не может рассматриваться как абсолютная и самодостаточная ценность. Мнение отдельного человека ценно только тогда, когда он — Авель, но не Каин! Когда он – апостол Павел, но не Иуда Искариот, готовый при первом удобном случае продать все самое святое за тридцать сребреников!

 

Глава 9.  Власть: тяжелый крест или способ реализации  «шкурных» интересов?

Демократия также предполагает и такую, казалось бы, разумную идею как ротация государственных деятелей, их периодическую сменяемость. Это, по замыслу, «отцов демократии», должно воспрепятствовать попыткам злоупотребления властью. Однако совершенно очевидно, что на самом деле это принцип (особенно в условиях российской «демократии») формирует в людях, дорвавшихся до власти лишь на короткий строк, порочную психологию нуворишей: быстро обогатиться — и уйти! Ни для кого не секрет, что многие наши «избранники народа» чаще всего идут во власть не ради какого-то там, смехотворного для них «служения Отечеству», а только для того, чтобы быстро стать богатыми (или еще больше прирастить свои капиталы), «обрасти» нужными связями, обеспечить свое будущее и карьеру и т.д.

Монархия предпочтительна даже и в этом, сугубо меркантильном смысле. Государь в силу одного только своего статуса пожизненного правителя абсолютно застрахован от подобной психологии. Помазанник Божий рассматривает вверенное ему Богом государство как огромную вотчину, в которой он, как настоящий  хозяин, обязан заботливо следить за благополучием и порядком. У него нет и (в отличие от временных демократических правителей), в принципе, не может возникнуть нужды или желания воровать: у кого, напрашивается вопрос, у самого себя? Совершенно очевидно, что он не может быть заинтересован и в том, чтобы поощрять воровство в своих собственных вельможах, облаченных властью, и сквозь пальцы смотреть на их беззакония, как это происходит в условиях «демократической» «вертикали власти».

Государь, в конце концов, как никакой другой правитель заинтересован в том, чтобы передать своему наследнику сильное, благополучное и процветающее государство. А таковым оно может быть, только в том случае, если сам народ живет в изобилии, радости и благополучии.

Как справедливо говорил в своем докладе на региональном Невском Земском Соборе священник Александр Захаров: «Для начала возьмите во внимание хотя бы чисто утилитарные соображения. Монарх никогда не допустит сознательного ослабления и разграбления своей страны. Он ведь не  «временщик», а «самодержец». Ему надо оставить эту страну «в наследство» не кому-нибудь, а собственному сыну. Поэтому он кровно  заинтересован в том, чтобы вручить эту страну в руки сына наиболее сильной и процветающей. Сын тоже уже с раннего детства знает, что ему предстоит рано ли, поздно ли занять царский трон. Соответственным образом он к этому и готовится и воспитывается. Это не «из грязи в князи». Примите во внимание: даже такой большущий любитель свободы, как Вольтер, один из духовных вдохновителей  французской революции, и тот не без юмора и самокритичности заявлял: «Если уж так необходимо кому-то повиноваться и никуда мне от этого не деться – так  я, конечно же, предпочту повиноваться одному льву, чем двумстам подобным мне крысам»  (Священник Александр Захаров. О монархии и народоправстве.- СПб.:1999.- С.14.)

Помимо всего этого, есть и еще одна (и очень важная) причина, заставляющая царя всячески заботиться о благе своего народа. Государь, будучи глубоко и искренне верующим человеком (а другим Помазанник Божий, которого посылает Сам Господь, просто не может быть) как никто другой осознает, какой ужасный по своей значимости ответ предстоит ему держать после смерти на Страшном Суде Христовом. Это — очень важное понимание, которого абсолютно лишены «временщики», думающие в круговерти  «суеты сует»  только о тех благах, которые предоставляет им власть здесь, на земле.  Они даже не представляют, насколько тяжела и ужасна будет их участь, когда, наконец, придет их черед предстать перед Вседержителем. Ведь Бог (что согласуется в религиозных представлениях самых разных народов) спросит с каждого правителя за все: насколько справедливо, и нелицеприятно, и заботливо он управлял вверенным ему  народом.

В этом смысле, за каждого своего подданного царь отвечает почти как за собственного сына или дочь. И эту мысль, в прежние времена, как справедливо отмечает священник Александр Захаров, будущему Государю внушали с самого раннего детства. Он буквально воспитывался на ней!

Пожалуй, только атеисту будет трудно понять, насколько серьезное влияние оказывает на жизнь любого  верующего человека, а особенно того, кто облачен властью, данный фактор, сдерживающий его от делания всякой неправды, зла и притеснений. Как отмечает в своем докладе священник Александр Захаров: «Не столько нужен царь для великой России, сколько нужен для Святой Руси». Далее о. Александр цитирует профессора М. Зазыкина: «Власть православного самодержца есть власть, выросшая из Церкви, из церковного идеала, органически связанная с Церковью и по идее и по установлению, и потому ограниченная учением Церкви, ее канонами и православным народным бытом… Власть православного царя не есть феодальная привилегия, но власть подвижника Церкви, власть, не мыслимая без смирения, самоотречения  и жертвенного подвига всей жизни… Власть православного монарха не мыслима им без признания им христианского мировоззрения и не возможна без признания народом высшей власти за нравственный идеал подвига. Православный царь выражает не сиюминутную волю толпы, а миросозерцание православного народа, и его власть представляет христианский идеал, и следовательно, ту Высшую Силу, которая этот идеал создала… Только через то, что власть царя является выражением жертвенного христианского подвига, основанного на воле Божией, она и становится властью самодержавной, независимо от воли человеческой. Верховная власть здесь сознает себя не воле народа, а на Той Высшей Силе, которая дала народу его идеалы (выделено мной – авт.)… Власть православного царя есть свыше данная миссия, существующая не для него самого, а составляющая его служение – его крест» (Священник Александр Захаров. О монархии и народоправстве.- СПб.:1999.- С.14-15.)

Государь, освещенный Таинством Помазания на трон, осознает власть не как вседозволенность и возможность творить беззакония, что почти всегда характерно для устанавливающих тоталитарный режим узурпаторов, а в некоторых случаях, свойственно и демократическим путем избранным правителям, обладающих психологией временщиков и нуворишей. Помазанник Божий воспринимает данную ему власть как почетный, но вместе с тем именно как чрезвычайно тяжелый Крест, возложенный на него Создателем, и поэтому руководство страной осуществляется сообразно с пониманием этой своей огромной личной ответственности перед Богом. Священник Александр Захаров в своем докладе подчеркивает: «Кресты» имеются у всех православных людей  — и нательные и жизненные. В православном царстве все подданные его живут не  для служения себе, а для служения Богу. И каждый в этом служении исполняет свое послушание, несет свой крест. Царский крест – самый тяжелый крест. За это царю особая честь, особая признательность, особая любовь. Недаром же русские люди только к двум лицам в государстве сочли уместным любовное, доверительное и ласковое обращение: «батюшка» – к царю и священнику. Понимали русские люди все величие, но, в то же время, и всю тяжесть и всю ответственность царского и священнического служения» (Священник Александр Захаров. О монархии и народоправстве.- СПб.:1999.- С.15.).

Не случайно, философ И.А. Ильин писал: «Монархия держится любовью подданных к монарху и любовью государя к своим подданным. В душе  монархиста живет особенное отношение к государю, а в душе у государя живет особенное отношение к его подданным».

 

Глава 10.  Прихоть узурпатора и воля государя

Следует особо отметить то, что существует огромная и принципиальная разница между властью диктатора и властью освященного благодатью Помазанника Божия. Несмотря на бросающееся в глаза внешнее сходство, они, на самом деле, полярно противоположные друг другу формы автократической власти. И как раз в силу своей полной противоположности они и имеют это, часто вводящее в заблуждение, внешнее тождество. Первый приходит к власти самолично, почти всегда путем ее беззаконного захвата силой; второй — к власти приводится самим Богом, его промыслительными путями, и утверждается в ней мистическим, по самой своей сути, актом помазания на престол, осуществляемым Церковью.

Захватив власть, диктатор в последующем руководствуется исключительно своей собственной личной волей. Это отнюдь не означает, что в некоторых отдельных (правда, довольно редких) случаях даже диктатор может быть человеком, захватившим власть исключительно из благих побуждений: например, ради наведения должного порядка в  погрузившейся в хаос  стране  и ради будущего благополучия своего народа.

Однако в абсолютном большинстве случаев все-таки сказывается безблагодатность и беззаконность подобного способа обретения личной власти, а узурпировавшие власть диктаторы при правлении страной чаще всего руководствуются не Волей Божией, а  собственной, обычно порочной волей — вся жизнь захваченного им государства основывается на их волюнтаризме и произволе. Пример Сталина доказывает эту истину со всей очевидностью.

В отличие от этого, воля Помазанника Божия, как уже отмечалось выше, всегда  прочно увязана с Волей Божией. Нация ведется царем по путям, уготованным ей Самым Господом, а не личной прихотью самозванного узурпатора. Вследствие этого, легко понять, что создание каких бы то ни было «противовесов», ограничивающих и контролирующих власть Помазанника Божия (парламента, Конституции, различных государственных и социальных институтов и т.д.), профанирует саму идею монархии; оглупляет ее как сакральную форму власти, посредством которой Сам Бог управляет народом.

Все эти инструменты «сдерживания», бесспорно, необходимы в условиях безблагодатной демократии, т.е. власти без Бога, — тогда действительно существует (и это уже отмечалось) реальная и перманентная опасность превращения в узурпатора и диктатора человека, пришедшего к власти не по воле Божией, а по воле самих людей. Ведь степень добродетельности такого человека определяется не безошибочной премудростью Божией, а грешным разумением человеков,  его избирающих.

Подобные же институты контроля и ограничения власти, установленные именно для монарха, резко нивелируют метафизическую ценность такой формы власти и препятствуют полной и всецелой реализации воли Божией на земле. Ограничивая власть Помазанника Божия, мы тем самым ограничиваем и власть Самого Бога над собой. Именно по этой причине все так называемые конституционные монархии Западной Европы превратились сегодня в декоративный, красивый, но почти ничего не значащий орнамент для все той же «демократии» со всеми сопутствующими ей атрибутами  «заземленности» и духовного вырождения.

Однако это утверждение отнюдь не отрицает возможности существования в рамках самодержавной монархии: и Собрания земских  представителей, и политических партий, и различных общественных организаций и т.д. Более того, в условиях существующей действительности они необходимы. Все эти институты помогут будущему государю глубже понимать существующие в государстве проблемы  и иметь более ясное представление о них при выработке  уже окончательных решений.

Однако при этом, все они в условиях монархии должны быть не ограничительными для власти государя институтами, а иметь статус совещательно-консультативных организаций и учреждений, функционирующих в рамках утвержденного царем законодательства. Вся полнота власти должна быть сконцентрирована исключительно в руках Помазанника Божия; именно он должен представлять собой высшую и конечную инстанцию, а утвержденные им решения — это окончательный вердикт (вынесенный  на основе понимании им – и этого нельзя забывать — его серьезнейшей личной ответственности перед Богом). Решения Царя — это руководство к действию для его подданных.

Само собой разумеется, что такой подход отнюдь не подразумевает какого-либо хаоса, юридического произвола и отсутствие четко обозначенного правового поля, регулирующего жизнь всего общества. Вся жизнь в государстве должна регламентироваться справедливыми, разумными и (что немаловажно) действенными законами, которые будут утверждаться Помазанником Божиим. Его твердая власть, одновременно, и станет гарантом их действенности, в отличие от нынешнего положения дел в России. Все эти законы в должном порядке будут четко зафиксированы в Своде законов Российской империи, как это было в дореволюционной России.

Рассуждая о воле государя, в которой уже само по себе должно быть заложено благо для управляемого им народа, то, разумеется, нельзя не упомянуть и о тех исключительных случаях, когда государь, будучи  подготовленным на Небесах к своему правлению Самим Богом, тем не менее (как и любой Образ и Подобие Божие, имеющий свою собственную волю), в силу объективных и субъективных обстоятельств,  отклоняется в своих земных свершениях от воли Божией и своим правлением порой даже начинает противоречить  планам Бога, осуществлять которые на земле, собственно, и призвал его Создатель как Своего Помазанника. Можно предположить, что случается и подобное развитие событий.

Однако в том-то и заключается все преимущество и чудо монархии, что Господь при таком устройстве государства «имеет» делегированное Ему право, не «дожидаясь» неумелых и «топорных» попыток народа самостоятельно решить проблему «плохого правительства», Своей волей обустроить ситуацию и «убрать» с исторической сцены заблудшего и не выполнившего возложенной на него миссии Помазанника. Это может быть внезапная смерть, несчастный случай, болезнь и т.д. — как известно, пути Господни неисповедимы. Возможно, что именно так сложилось, например, с правлением государя Павла I, который по масштабности предполагаемых реформ, вполне возможно, превзошел бы даже Петра Великого.

Проблема видится в том, что, если некоторое сближение нашего менталитета с западным,  осуществленное Петром Первым (для которого Господь, кстати, тоже промыслительно освободил трон, прибрав к Себе его старшего брата), было в определенный исторический момент действительно необходимо для будущего, чисто физического величия России, то  окончательное и полное сращивание наших культур и мировоззрений, задуманное Павлом Первым (известна его почти патологическая привязанность ко всему прусскому), привело бы впоследствии уже к непростительной деградации и даже потере нашего самобытного сознания, построенного на высших духовных ценностях православия, — сознания народа-Богоносца, на которого возложена совершенно особая историческая миссия на Земле. В итоге, чтобы исправить ситуацию, Богом было попущено убийство государя.

Наверняка не соответствовало Провидению Божиему и суть правления Петра III, по отношению к которому, Господь также попустил убийство. Как писал И. А. Ильин, известны были, например, его «чудачества», связанные с непристойным поведением в церкви, в частности, показыванием языка священнику, выносящему Чашу со Святыми Дарами из алтаря, и т. д.

Вместо него в стране воцарилась Екатерина Великая. Несмотря на всю одиозность ее поступка, по-видимому, именно ее восшествие на российский престол было более угодно Богу. Это доказывает хотя бы то обстоятельства, что царствование ее продлилось более чем три десятилетия. Можно предположить, что неугодные Вседержителю государи трон столь долго не занимают!

Вообще, тема убийства монархов сама по себе очень скользкая и щепетильная. И в силу своей двусмысленности (особенно в контексте православного понимания того, что «на все воля Божия») требует особого осмысления, абстрагированного от поверхностных эмоций. Почему Господь все-таки попускает убийства Своих Помазанников?

Во-первых, следует принимать во внимание один важнейший нюанс, а именно: убийства монархов (если речь идет о дворцовых заговорах, а не революциях) никогда не имели своей целью сменить самодержавную монархию на какую-либо другую, менее совершенную форму государственного устройства, например, демократию. Это, действительно, очень важный момент с метафизической точки зрения. Речь шла лишь о новом претенденте на роль все того же Самодержца. И в подавляющем большинстве случаев, он был из числа членов той же августейшей фамилии, что также немаловажно, поскольку к власти приходила не какая-то «темная лошадка» — некий случайный человек, призванный не Богом, а народом из его же массы, как это, на вполне законных основаниях, всегда происходит в условиях демократии. На престол приходила, по всей видимости, также подготовленная Богом личность. И как это ни цинично звучит, такое развитие событий (с учетом дополнительных, нам, людям, неведомых смыслов) может являться наиболее оптимальным, с точки зрения недоступной нам, некой высшей и абсолютной логики Небес.

Во-вторых, как уже говорилось ранее, ни одно злодеяние, а тем более такое, как убийство Помазанника Божия, не могло быть совершено, если на то не было бы попустительства Божия (достаточно, в этой связи, вспомнить слова Евангелия: «И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить… Не две ли малые птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего; у вас же и волосы на голове все сочтены…» (Мф. 10, 28, 29-30)). В истории (в частности, отечественной) бывали случаи, когда террористы по много раз пытались совершить покушение на жизнь одного и того же царя. При этом злоумышленники обычно были подготовлены самим тщательным образом, а план «операции» разрабатывался в мельчайших деталях. Однако всякий раз что-то препятствовало их сомнительному  «успеху». Иногда самое настоящее чудо спасало монарха от неминуемой гибели.

Так, например, в православной литературе приводится случай, о котором нашему известному духовному писателю в начале века поведал один из старцев знаменитой Оптиной пустыни. Однажды на исповедь к нему пришел человек (имени которого старец, естественно, не назвал), который рассказал ему о том, что являлся членом одной из радикальных революционных организаций, которая подготовила покушение на царя; была даже найдена возможность свободного доступа к нему (видимо, во время одного из предстоящих публичных мероприятий). Жребий осуществить само убийство выпал как раз на этого человека. В ночь перед покушением, будучи вполне уверенным в себе, он впал в забытье, в котором ему явственно привиделся Государь. В видении он бросился на царя, чтобы поразить его, и вдруг между ним и Помазанником Божиим как молния блеснул и грозно встал сам Архангел Михаил. Явление было настолько впечатляющим, реальным и ужасным, что несостоявшийся террорист в смертельном страхе бежал из Петербурга, с первым же отходящим поездом, после чего долго скрывался от мести своих бывших соратников! Как сообщил он на исповеди старцу: «Меня они найдут, но лучше тысяча самых жестоких смертей, чем видение грозного Архистратига и вечное проклятие за Помазанника Божия», — настолько сильным было впечатление человека от этого, несомненно, промыслительного видения.

В заключение разговора с писателем оптинский старец сказал знаменательную фразу: «И сердце Царево, и престол Его, и сама Его драгоценная жизнь — все в руках Божиих. И может ли на эту русскую святыню посягнуть какая бы то ни было человеческая дрянь (которой, заметим к слову, в условиях демократии предоставляется равное со всеми право голоса и свобода высказывать свое мнение,— авт.), как бы она не называлась, если только грехи наши не переполнят выше краев фиала гнева Божия? (выделено — авт.)» (Фомин С. Русь перед вторым пришествием Христа, — Житомир; СМП Житомир-РИКО-ПРЕСС-РЕКЛАМА, 1995). Если говорить о последнем русском царе-мученике Николае Втором то, очевидно, «фиал гнева Божия» переполнился…

Что касается других погибших государей России, то, думается, что Господь попускал убийства царей (заметим, без смены формы государственного правления) только тогда, когда их царствование либо начинало быть в чем-то объективно неправильным (как отмечалось выше, возможно, упомянутая выше кончина императора Александра Второго каким-либо образом  связана с его намерением удовлетворить просьбу либералов и подписать проект Конституции, которая по логике Небес была объективно вредна для России), либо когда приходило время взойти на престол духовно и интеллектуально созревшему наследнику трона, чье правление в еще большей степени соответствовало бы дальнейшим планам Божиим относительно данного народа.

В-третьих, можно допустить и то, что именно мученическая кончина, а не мирная естественная смерть монарха попускалась Богом в качестве искупления грехов. Речь идет о грехах, совершенных самим государем в течение всей его жизни (а личные грехи совершать цари также вполне способны — и при этом достаточно серьезные, даже если общая генеральная линия правления таких государей продолжает соответствовать планам Божиим и в целом угодна Ему). Необходимо также иметь в виду и те прегрешений, которые были совершены его предками. Согласно православному миропониманию, грехи (равно как и добродетели) всех предшествующих поколений слагаются в некую общую родовую ответственность перед Богом, и жребий тяжелой миссии искупления может выпасть на вполне конкретного представителя данной фамилии. Кстати, этот закон справедлив не только для одних лишь царей, но и для обычного человека, и для целого народа – об этом упоминалось выше.

Кроме того, монарх, по попустительству и Промыслу Божию, может пострадать, даже будучи, как и весь его предыдущий род, невиновным. Однако и в этом случае, согласно православному учению, ничего не остается втуне. Попущенное Богом злодейское убийство предоставляет жертве особый и величайший венец мученика и, вместе с этим, гораздо большие, чем они могли бы быть, блага на Небесах. Таково, в общих чертах, понимание этой, как отмечали выше, довольно сложной и весьма щепетильной проблемы.

Так или иначе, но в условиях монархии для народа уже пропадает необходимость «ломать голову» над тем, как избрать наилучшего правителя, а тем более брать на себя тяжелейшую (с учетом Божественного статуса царя) ответственность определять: прав или не прав стоящий над ним Помазанник Божий? Сама Премудрость Божия будет решать эту проблему за нард. Но, напомним, произойдет это только в том случае, если русские люди, наконец, предпочтут монархию в качестве формы государственного устройства России и будут молится о ее даровании.

Если, Бог даст, и это случится, то впоследствии, задача людей будет заключаться  в том, чтобы совершенно искренне слушаться и повиноваться Избраннику Божию, и, как делали это наши более благочестивые предки, служить Богу, Царю и Отчеству — не за страх, а за совесть.

В этом — залог будущего процветания нашей великой нации, являющейся становым хребтом Государства Российского.

 

 

Глава 11.  Демократия: апокалиптический тупик человечества

Существует расхожее мнение, известное еще со времени Древнего Рима и, казалось бы, подтверждающее «божественное происхождение» демократии: «глас народа — глас Божий». Совершенно очевидно, что данное утверждение верно только при существовании одного (и чрезвычайно важного)  условия: если сам народ пребывает с Богом! Другими словами, внутренне благочестив, нравственно здоров, живет не по лжи, всеми силами стремиться к правде, а в повседневной жизни руководствуется высшими Божественными заповедями, осознавая, что их исполнение — это необходимая внутренняя узда, сдерживающая низменное начало в человеке. Одним словом, если это общество неких библейских «овец» или чистых душой Авелей. Допустим, что, в большинстве своем, к моменту зарождения европейских демократий западному обществу нравственности относительно хватало. (Хотя, с учетом Ренессанса, Реформации и английской революции, говорить о повсеместном и высочайшем уровне нравственности вряд ли уместно). Тем не менее, не следует забывать, что изначально оно воспитывалось на протяжении веков на высочайших принципах христианской морали, которые весьма существенно оздоровили нравственно весь человеческий социум в целом. (Не случайно, известный «вольнодумец» и безбожник Вольтер цинично констатировал: «Если Бога и нет, то его следовало бы выдумать!»)

Этим всеобщим оздоровлением нравственности под влиянием учения Христа, пожалуй, и  объясняется временная дееспособность демократии на данном  конкретном, но достаточно коротком историческом этапе.

Однако сегодня со все большей очевидностью становится ясно, что демократия — это тупиковая форма развития человечества. Она не имеет перспективы; у нее, в историческом смысле, нет и не может быть будущего! Рано или поздно «демократия»  либо перерождается в тотально контролируемую систему, как, например, в нынешних Соединенных Штатах, в которых только очень наивный человек способен увидеть наличие «власти народа». Либо вырождается в «охлократию» (власть толпы). Республика, как отмечал И.А. Ильин, является промежуточной ступенью между монархией и анархией.

Данное утверждение основывается на том неоспоримом наблюдении, что чем дальше развивается человечество (особенно его нынешняя «западная» часть), тем более утопичным представляется сам факт существования общества, большая часть которого обязательно и всенепременно будет состоять из людей, руководствующихся в повседневной жизни только высшими принципами и идеалами. Упования на то, что, такие как Шариков, в  будущем всегда составят меньшинство, не имеющее сколько-нибудь существенного влияния, — горькая иллюзия и непозволительный самообман.

Свобода, которая на Западе с ужасающей быстротой превращается во вседозволенность (пока еще, и прежде всего, в морально-нравственных вопросах) приводит к безудержному разрастанию чудовищной безнравственности, которая «вымывает» некогда выстроенные на религиозном сознании моральные устои. Откровенно порочные представления и ориентация на «грешность» становятся — и это самое страшное — нормой жизни, формируя соответствующее мировоззрение в массах. Не ограничиваемая «демократическим» государством пропаганда соблазнов и разврата подспудно, изнутри  растлевает людей (начиная с самого детского возраста), превращая все большее число «овец» в «козлищ», а Авелей — в Каинов. Вдумайтесь, от Бога ли будет в скором будущем глас подобного народа? Не будет ли это глас кого-то другого, диаметрально противоположного по своей сути?

Глубоко ошибочно полагать, что будто наша страна переживает сегодня лишь некие «издержки роста», связанные якобы только со становлением российской демократии, что она лишь повторяет прошлое западных стран. Нет! Россия, вполне возможно, на нынешнем историческом этапе, к сожалению, опять «впереди планеты всей». И можно предположить, что та форма, в которой существует демократия в нашем государстве, это — не прошлое Запада, это — его будущее!

В нынешней России мы, скорее всего, наблюдаем то, во что превратиться государственная система западных стран лет через 50-150. Более конкретные сроки этой трансформации зависят от темпов нарастания духовного и нравственного разложения тех, кто в совокупности и именуется электоратом западных государств. Как раз тех, кто в недалеком будущем станет основной электоральной массой, которая будет избирать государственных лидеров, сообразуясь со своими окончательно извращенными представлениями о понятиях Добра и Зла.

Несмотря на тщательно выработанный за несколько веков существования демократии механизм противовесов и сдерживания власти, а также «фильтрации» претендентов на получение этой власти, сегодня уже сама система демократии, выстроенная на изначально ложных мировоззренческих представлениях, начала давать серьезные (и что особенно важно симптоматичные) сбои. На таком, казалось бы, великолепно построенном и внешне респектабельным фасаде здания «демократии» уже обозначились очень серьезные трещины. Если приводить еще более точные сравнение, то началось вымывание фундамента «демократического» небоскреба, который, увы, был построен на песке ошибочных умозрительных посылов.

Так, например, в такой высокоразвитой стране, как Италия, с ее огромным культурным, религиозным и историческим наследием, благодаря исключительно и только механизму демократии, уже сделалось возможным избрание в парламент (и это не фантазии, а реальный факт!) продажной публичной девки, популярной порнографической звезды. Вдумайтесь: проституирующая женщина, которая в прежние времена в силу своего сознательно исповедуемого аморального образа жизни (что уже само по себе безусловно ведет к глубинному искажению всего человеческого представления о Добре и Зле), не то, чтобы быть избранной — даже избирать кого бы то ни было, не имела права! А в случае с Илоной Сталлер (Чиччолиной) – так зовут эту порно-диву —  она уже получает формальную возможность участвовать в выработке законов, по которым будет жить целая европейская страна: высоколобые интеллектуалы, отцы и матери достопочтенных семейств, священнослужители, бизнесмены, литераторы, художники и т.д. Не напоминает ли это вам театр абсурда? Это свидетельствует ли этот факт о  явственных симптомах начинающегося разрушения, а в недалеком будущем и полной практической неспособности демократии быть полноценной формой государственного устройства!

С другой стороны, сегодня страны, избравшие демократический путь развития, — от Японии и Южной Кореи до США — все чаще и чаще сотрясают скандалы, связанные с коррупцией в высших эшелонах власти, — этой одной из специфических разновидностей все того же постыдного воровства. Более того, в самой сути демократии заложено поощрение и навязывание (благодаря принципам бездумного плюрализма) бездуховности, крайнего индивидуализма, потребительства, поклонения «золотому тельцу», а также отсутствие пропаганды высоких принципов жертвенного служения обществу, свойственных аристократической и религиозной культуре. Естественно, что вышеописанные и все чаще  проявляющиеся явления подобного рода в «демократическом» обществе будут только нарастать! И нарастать с невероятной быстротой.

Обратите внимание, только благодаря демократии как системе, в «цивилизованном обществе» уже стал принципиально возможным приход к власти в государстве самых одиозных  и маргинальных фигур социума — вора и проститутки!

Достопочтенным «отцам» современной «демократии», любезно осчастлививших мир своим детищем даже в самом кошмарном сне не могло привидеться, во что способна выродиться предложенная ими форма государственного устройства. Во всяком случае, им, воспитанным в аристократической или субаристократической среде, наверняка никогда и в голову не могло прийти, что народные массы смогут когда-нибудь превратиться в такое стадо, что будут способны предоставить право управлять собой уличной девке! Однако о принципиальной возможности подобного поворота событий писал еще  Макиавелли.

Эти прецеденты пока еще единичные и вроде бы недостойные серьезного внимания, но на самом деле они весьма симптоматичны и опасны. Это — первые «цветочки», созревшие «ягодки» будут еще впереди. Невольно задумаешься, а так ли уж тенденциозна была коммунистическая пропаганда времен СССР именно в той ее части, когда уверяла нас о  «загнивании Запада»!

Как отмечалось выше, то, что демократия рано или поздно (но обязательно!) придет к своему закономерному фиаско, изначально заложено уже в самой сути демократии (точнее, «формальной демократии», по определению философа И. А. Ильина). Ее основополагающий принцип подразумевает то, что практически каждый человек имеет абсолютно равные права со всеми другими людьми.

Бесспорно, существует ряд определенных свобод и прав, которыми должны быть гарантированно наделены все без исключения члены общества. Их нарушение недопустимо в действительно цивилизованном обществе. Более того, само государство обязано взять на себя функцию их гаранта, дабы не допустить произвола и притеснений по отношению к личности. В монархическом государстве вполне могут быть реализованы многие гражданские права (право на жизнь и личную неприкосновенность, право на частную собственность, право на равенство всех перед законом и на защиту своих гражданских прав в суде и многое другое.) (Белов Г. А. Политология. – Москва: ЧеРо,1999. – С. 115-117). Не совсем все просто обстоит с одной лишь группой гражданских прав, связанных, например, с правом распространять и пропагандировать свои убеждения, свободой слова, печати, заявлений и т. д. Должна существовать цензура, и прежде всего нравственная, которая осуществлялась бы силами Церкви: нельзя допускать, чтобы Каины в данном случае имели те же права, что и Авели. Не могут и не должны находиться в равных условиях тот, кто утверждает ценности семейного брака и тот, кто пропагандирует половые извращения или, например, аборты и т.д.

Вполне уместно говорить о социальных правах: право на труд, право на охрану семьи со стороны государства (в том числе помощь матерям до и после родов, забота о детях); право на здоровье (включая обеспечение здорового развития ребенка, улучшение и охрану внешней среды, обеспечение гигиены труда, предупреждение болезней, обеспечение медицинского ухода в случае болезни и т. д.); право на достаточный жизненный уровень (что включает в себя проблему достаточного и качественного питания, одежды, достойного жилища и др.); право на образование (куда входит бесплатность и обязательность начального образование, а также бесплатность – но не обязательность – среднего и высшего образования). Учитывая сильные традиции патернализма и упования на заботу власти в нашей стране и обществе, для монархической России удовлетворение именно социальных прав ее подданных будет являться не только уместным, но и весьма актуальным.

Однако совершенно противоположным образом представляется вопрос с политическими правами.

Есть ли смысл и оправдание тому, чтобы наделять равными политическими, в частности, избирательными правами  несформировавшихся юнцов наряду с уже видевшими жизнь почтенными отцами семейств? Или таких разных представителей социума, как Шариков и Швондер, с одной стороны, и профессор Преображенский и Борменталь, с другой? Насколько противоположными принципами и критериями во время выборов будут руководствоваться одни и другие! А если составить себе труд представить, что Шариковы и Швондеры или люди, недалеко ушедшие от них по своему интеллектуальному, духовному и нравственному развитию, в обществе становятся большинством?!  Какого рода лидеры, в этом случае, придут к власти в странах демократии: та же «звезда» порнографических фильмов Илона Сталлер, уже ставшая депутатом итальянского парламента? Или не менее скандально известная поп-певичка Мадонна, вполне серьезно примеривавшаяся к посту мэра одного из американских городов? Или некая мексиканская актриска, сыгравшая главную роль в дешевом телесериале «Богатые тоже плачут»? Последнюю, кстати, восторженные толпы наших соотечественниц (это тоже отнюдь не выдуманный анекдот, а реалии нашей жизни!) попытались было … выдвинуть в претенденты на пост президента России?!! Смешно или все-таки грустно? Это ли не ярчайшее проявление «шариковщины», которой, кстати, совсем необязательно носить имя «Полиграф Полиграфович», в придачу с галстуком, кричащего цвета. Шариковщина, прежде всего, в головах!

Не случайно, что даже апологеты демократии признают: «Всеобщая политизация, поглощение политикой всех и вся – не что иное, как восстание масс. Мятежная масса утратила малейшую способность к религии и знанию. Она не может вместить ничего, кроме политики – политики раздутой, безудержной. Хлынувшей через край, чтобы вытеснить религию, знание, мудрость, словом, то единственное, что способно по своей природе завладеть человеческим разумом. Политика отнимает у человека его сокровенное, лишает одиночества, и потому проповедью всеобщей политизации пользуются, чтобы обобществить человеческую личность». (Х. Отрега-и-Гассет.// Восстание масс. Предисловие к французскому изданию: Сб.: Пер. с исп. – М.: ООО «Издательство АСТ», 2002 .– С.200)

К этому   Отрега-и-Гассет вынужден добавить: «Но непреложное право на собственный взгляд без каких-либо предварительных усилий его выработать как раз и свидетельствует о том абсурдном состоянии человека, которое я называю «массовым возмущением». Это и есть герметизм, закупорка души. В данном случае – герметизм сознания. Человек обзавелся кругом понятий. Он полагает их достаточными и считает себя духовно завершенным. И, ни в чем извне нужды не чувствуя, окончательно замыкается в этом кругу…

Массовый человек ощущает себя совершенным. Человеку незаурядному для этого требуется незаурядное самомнение, наивная вера в собственное совершенство у него не органична, а внушена тщеславием и остается мнимой, притворной и сомнительной для самого себя…И даже в этом клиническом случае, даже «ослепленный» тщеславием, достойный человек не в силах ощутить себя завершенным. Напротив, сегодняшней заурядности, этому новому Адаму, и в голову не взбредет усомниться в собственной избыточности. Самосознание у него поистине райское…ничего не замечает: для себя он – само благоразумие, и отсюда та завидная безмятежность, с какой он погружается в собственный идиотизм». (Х. Отрега-и-Гассет.// Восстание масс: Сб.: Пер. с исп. – М.: ООО «Издательство АСТ»,2002 .– С.66-67)

Даже об интеллектуалах-специалистах современно Запада Отрега-и-Гассет весьма невысокого мнения: «В политике, в искусстве, в общественных и других науках он (т. е. специалист – авт.) способен выказать первобытное невежество, но выкажет он его веско, самоуверенно и – самое парадоксальное – ни во что не ставя других специалистов. Обособив, цивилизация сделала его герметичным и самодовольным, но именно это сознание своей силы и значимости побуждает его первенствовать и за пределами своей профессии. А значит и на этом уровне, предельно элитарном и бесконечно удаленном, казалось бы, от массового человека, сознание остается примитивным и массовым

…Достаточно приглядеться к тому скудоумию, с каким судят, решают и действуют сегодня в искусстве, в религии и во всех ключевых вопросах жизни и мироустройства «люди науки», а вслед за ними, само собой, врачи, инженеры, финансисты, преподаватели и т.д. Неумение «слушать» и считаться с авторитетом, которое я постоянно подчеркивал в массовом человеке, у этих узких профессионалов достигает апогея. Они олицетворяют, и в значительной мере формируют, современную империю масс, и варварство их – самая непосредственная причина европейского упадка». (Х. Отрега-и-Гассет.// Восстание масс: Сб.: Пер. с исп. – М.: ООО «Издательство АСТ»,2002 .– С.106)

До какой степени оглупления и духовно-нравственной деградации может дойти общество таким образом – об этом можно только догадываться!   Макиавелли в одной из своих работ признавал: «…В развращенных городах сохранить республику или же создать ее – дело трудное, а то и совсем невозможное. А ежели все-таки ее в них пришлось бы создавать или поддерживать, то тогда необходимо было бы ввести в ней режим скорее монархический, нежели демократический, с тем чтобы те самые люди, которые по причине их наглости не могут быть исправлены законами, в какой-то мере обуздывались властью как бы царской» (Никколо Макиавелли. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия. Сочинения. – Санкт-Петербург: Кристалл, 1998. – С.162).

Если на Западе так дело пойдет и дальше (а сомневаться в этом, увы, не приходится), то не в столь далеком будущем может наступить момент, когда уже никто не будет способен воспрепятствовать избранию тех лидеров, которые как раз в силу своей безответственности и за счет использования самого сомнительного популизма, в совокупности со столь нравящейся толпе вульгарной экстравагантностью, выдвинутся и, главное, получат голоса этого «шариковского» электорального большинства! Даже воротилы крупного капитала, которые, при всем самом негативном отношении к ним, чаще всего, даже помимо своей воли, все-таки заинтересованы в стабильной государственной политике, хотя бы ради сохранения и приумножения своих капиталов, и при чьей непосредственной и весьма плотной «опеке» выдвигаются будущие кандидаты в правители и даже  формируются целые правительства, задача которых, в свою очередь, быть, по крайней мере, предсказуемыми в своих действиях, а кроме того, в большей или меньшей степени, но осознавать свою огромную ответственность за будущее нации, — даже эти пресловутые и всесильные олигархи в определенный момент могут оказаться совершенно беспомощными. И это станет началом конца!

Заполучив власть и опираясь на всецелую и безоговорочную поддержку неиствующей черни, такие лидеры в один момент опрокинут и подчинят своей воле (а точнее, своеволию) даже самих олигархов.  Потакая низменным инстинктам избравшей их толпы (заметьте, не народа, а именно толпы!) они устроят в так называемых «демократических странах» ужасающий хаос и вакханалию распущенной вседозволенности (которая, разумеется, будет преподноситься под исключительно благими предлогами отстаивания «гражданских свобод»). В социальной психологии известны, например, случаи массового психического «заражения», которые в условиях разнузданности могут привести к самым печальным последствиям.

Как пишет Г.М. Андреева в учебнике «Социальная психология»: «Заражение с давних пор исследовалось как особый способ воздействия, определенным образом интегрирующий большие массы людей, особенно в связи с возникновением таких явлений, как  религиозные экстазы, массовые психозы и т.д….В самом общем виде заражение можно определить как бессознательную невольную подверженность индивида определенным психическим состояниям… Поскольку это эмоциональное состояние возникает в массе. Действует механизм многократного взаимного усиления эмоциональных воздействий общающихся людей. Индивид здесь не испытывает организованного преднамеренного давления, но просто бессознательно усваивает образцы чьего-то поведения, лишь подчиняясь ему»  (Андреева Г.М. Социальная психология. – Москва: Аспект Пресс, 2000.- С. 175). Если при этом учесть, что современные психотропные средства воздействия на психику позволяют искусственно еще больше и достаточно продолжительное количество времени усиливать всплеск эмоций, то низменные инстинкты умело управляемой толпы могут представлять серьезную опасность.

Ситуация может настолько выйти из под контроля, что уже сами финансовые и промышленные олигархи, а за ними и все те, кто еще сумел сохранить здравомыслие или уже успел ужаснуться хаосу, просто возопиют о «сильной руке», способной навести порядок. И такой порядок наступит. Однако наведет его уже не благодатный Помазанник Божий, посланный  Богом, а тот, кого в «Апокалипсисе» именуют страшным словом — антихрист!

Для того, чтобы предсказать развитие событий именно по такому сценарию, сегодня уже нет никакой необходимости быть ясновидцем и пророком в духе Нового или Ветхого Завета. Достаточно лишь одной способности к элементарному умозрению и самому простому логическому мышлению: слишком явственны и многочисленны  факты и тенденции, обозначившиеся в современном мире, которые все больше и больше подтверждают предсказания Нового Завета, и, в частности, провидческие откровения Иоанна Богослова, изложенные им в его знаменитом «Апокалипсисе» почти две тысячи лет назад.

 

Глава 12.  Абсурд идеи  всеобщего равенства

Бесспорно, все люди — Образы и Подобия Божии и все в равной степени любимы Создателем как Его творения. Однако, при этом следует честно, раз и навсегда, признаться самим себе, что все мы не одинаковы. Мы все очень различны: по уровню своего развития и совершенства — интеллектуального, нравственного, духовного. Другими словами, все мы весьма существенно отличаемся друг от друга по степени реализации в себе этого самого Образа и Подобия Бога, которым является каждый из нас. Достаточно вспомнить все тот же пример Авеля и Каина: и один и другой, вне всякого сомнения, являлись в равной степени Образами и Подобиями Бога; бесспорно и то, что оба были одинаково любимы Богом как Его собственные творения. Однако, обратите внимание, насколько различны мотивы их поведения, и, что самое главное, насколько по-разному к ним отнесся Сам Создатель!

Библия, и этого нельзя отрицать, вся пронизана особым символизмом и «многоуровневыми»  смыслами. И в этой связи, наверное, не случайным выглядит тот факт, что оба этих библейских персонажа являются детьми не кого-нибудь, а как раз первочеловеков. Другими словами, Священное Писание тем самым прямо намекает нам на то, что разделение людей по признаку большего и меньшего духовного совершенства было свойственно людям еще с самого момента зарождения человечества!

Абсолютно неправомерны попытки разделить человечество на людей  «первого» и «второго» сорта, когда последних можно унижать, убивать, линчевать и т.д. Это уже взгляды из области нацизма – учения богоборческого и сатанинского, которое однозначно неприемлемо в такой же степени, как  и коммунизм.  Абсолютно каждый человек, и это вне всякого сомнения,  достоин любви, уважения и почитания как Образ и Подобие Божие. Однако при этом существует один нюанс: есть личности более совершенные  и менее совершенные. И первые должны стоять в социальной иерархии выше вторых: для пользы и блага, прежде всего, последних – ради заботливого, мудрого и отеческого управления ими.

Согласитесь, ведь  никто из нас не видит ничего «извращенного» и «бесчеловечного» в «неравноправии» и подчиненном положении малолетних детей по отношению к  их родителям (естественно, имеются ввиду нормальные семьи, каких большинство, а не те маргиналы, которые заслуженно лишаются родительских прав). Родители не только учат своих детей ходить или разговаривать, но и заботятся об их нравственном облике; прививают им различные навыки, знания, высокие моральные принципы. При этом процесс воспитания отнюдь не предполагает слюнявого сюсюканья и вседозволенности для ребенка. Необходимы  ограничения, иногда даже наказания, и подчас суровые. Однако все прекрасно понимают, что делается это не вследствие каких-то «тиранических» побуждений родителей, а исключительно из чувства любви, доброты и желания принести максимальную пользу  своим детям. Более того, извращенным,  бесчеловечным и аморальным выглядит как раз та ситуация, когда родители  отказываются от подобной власти над детьми.

В этом смысле, государство и его социум очень похож на семью (вспомним «патриархальную» составляющую теории государственности, о чем говорилось в первой главе). В нем также есть, как свои достигшие мудрости «родители», так и взрослые люди, остающиеся всю свою жизнь малолетними неразумными «детьми» (библейское «малые сие»): увы, далеко не каждый член общества, достигая физической зрелости, одновременно, достигает также зрелости духовной и нравственной. По Высшему Промыслу одновременно в человеческом обществе соседствуют и преподобный Серафим Саровский и те несмысленные крестьяне, которые, покусившись на якобы имеющиеся у него в келье «богатства», изрубили его топором  почти до смерти в лесной чащобе! По одной земле ходят Солженицин и Чикатило, св. блаженная Матрона и Сталин, философ Ильин и убийцы Царской семьи! По уровню своего развития даже разбойник разбойнику рознь: вспомним тех, кто на Голгофе висел по разные стороны от распятого Христа.

Если мы хотим больше узнать о проблемах физики или математики, нам не придет в голову (исходя из прямолинейного понимания принципа «равенства») предпочесть дворника или сантехника какому-нибудь заслуженному профессору или академику, доказавшим всему миру свою талантливость и гораздо большую, чем у других людей, одаренность в данных областях науки.  Никто  не посмеет оспаривать  и безусловное превосходство, например, Микеланджело в области изящных искусств над большинством людей, которые, начиная со школьной скамьи, не способны хоть сколько-нибудь похоже изобразить выставленную в качестве натуры простенькую вазочку. Другими словами,  в приведенных случаях никого не смущает (и более того, однозначно признается) различная  степень совершенства среди людей.

Почему же нельзя допустить, что существует различная степень превосходства и в такой сфере, как духовная мудрость, когда один человек имеет моральное право (и выскажемся даже сильнее, возложенную на него Богом обязанность) управлять другим человеком? И, если так будет происходить, не будет ли такому государству сопутствовать процветание и благополучие? Не станет ли оно в наибольшей степени соответствовать идеалу государственного устройства, вообще? (Справедливости ради, скажем, что подобные мысли, хотя и в спорной интерпретации,  впервые в западной философии высказал еще Платон в  своем «Государстве». Еще раньше, а главное, функционально более приспособлено и успешно, они реализовались на Востоке – в Индии, о чем речь впереди).

Даже такой «борец» за демократические «идеалы» как Отрега-и-Гассет признает: «Вспомним, чем отличается избранный от заурядного человека – первый требует от себя многого, второй в восторге от себя и не требует ничего! Вопреки ходячему мнению, служение – удел избранных, а не массы. Жизнь тяготит их, если не служит чему-то высшему. Поэтому служение для них не гнет. И когда его нет, они томятся и находят новые высоты, еще недоступней и строже, чтобы ввериться им. Жизнь как испытание – это благородная жизнь. Благородство определяется требовательностью и долгом, а не правами. Noblesse oblige. («Положение», «благородство» обязывает). «Жить как хочется – плебейство, благородны долг и верность» (Гете)» (Х. Отрега-и-Гассет.// Восстание масс: Сб.: Пер. с исп. – М.: ООО «Издательство АСТ», 2002 .– С.61)

Значит, снова возникает вопрос о функциональной необходимости существования института сословности, каждый «этаж» которого по Промыслу Божию заполняется и «юпитерами», и «быками» – каждый в свое сословие, с учетом максимальной для него пользы в смысле духовного его развития за время отведенного  ему земного существования.

Как писал И.А. Ильин: «… И вот, республиканское правосознание сосредоточивается на человеческих сходствах, особенно на сходствах в потребностях, в эгоистическом интересе, в требовании личной свободы, политической свободы и имущественного состояния. Эти сходные потребности и претензии оно признает существенными и требует для людей равенства: чем больше равенства в правах и в социальных возможностях, тем якобы лучше, тем справедливее данный строй. Напротив, монархическое правосознание сосредоточивается на человеческих несходствах, особенно на различиях рождения, наследственности, воспитания, образования, воли и одаренности. Эти различия оно признает за существенные и видит справедливость в соответствующем неравенстве; существующие привилегии лучше не отменять, а поддерживать» (Ильин И. А.// Собр. соч.: В 10 т. – М.: Русская книга,1994. — Т.4. – С. 484-485).

Следует честно признать: не может «каждая кухарка управлять государством»! И более того, вопрос надо ставить  жестче: «каждая кухарка»  не должна иметь права не только управлять страной, но и  определять того, кто может управлять государством, а кто — нет! Она, по большому счету,  просто не обладает моральным правом делать это, потому что, вследствие своего определенного духовного несовершенства, не в состоянии объективно правильно определять наличие  «духовной мудрости» (или отсутствие таковой) в том или ином претенденте на получение власти. Ее легко  способны ввести в заблуждение красиво брошенная, но пустая фраза; уверенная бойкость речи какого-нибудь сошедшего прямо со страниц романа Достоевского очередного Петруши Верховенского; привлекательный внешний экстерьер кандидата, что подчас и составляет его единственное реальное  достоинство… В этом смысле, древнегреческий мудрец Сократ, например, с его весьма непрезентабельным  лицом плута и рыночного воришки (что отмечалось его современниками), при современных демократических выборах не имел бы практически никаких шансов «завоевать сердца» женского электорального большинства и т. д.  и т. п.

Интересно, что те люди, которые, в свое время, посмеивались над упомянутой ленинской цитатой  о приснопамятной «многостаночной» кухарке, сегодня, яростно отстаивая «демократические идеалы», не хотят признаться себе, что Ленин, по существу, очень точно выразил суть именно западной демократии,  перед которой они сегодня так слепо преклонились.

Однако, при всем том, это не означает, что данная «кухарка» является некой достойным третирования «недочеловеком». Она была, есть и остается несравненным по своему величию Образом и Подобием Божиим – настоящим космосом, сопоставимым со всей Вселенной. Проблема заключается лишь в том, что она именно несовершенна и, как ребенок, нуждается в мудром внешнем водительстве и духовном попечительстве со стороны тех людей, которые в своем развитии достигли уровня, если не Сергия Радонежского, то, по крайней мере, одного из его знаменитых духовных чад – Дмитрия Донского! Глубоко ошибочно, а для самой «кухарки» даже гибельно,  привлекать ее и ей подобных (путем установления «власти народа») к  решению проблем глобального уровня и характера, связанных с судьбами нации и страны – этим она только повредит как самой себе, так и своей нации и стране.

Исходя из вышесказанного, может ли считаться справедливым то, что демократия предоставляет абсолютно равные свободы и общественные права всем людям без исключения: Авелю и Каину; Сергию Радонежскому и «поп-диве» Мадонне (да простят Господь и сам преподобный такого рода сравнение);  академику Лихачеву и Илоне Сталлер, служителю церкви и уличенному в педофилии развратнику — одним словом, одновременно и «семенам» и «плевелам», всем подряд и без разбора (в условиях, как метко определил философ К.Н. Леонтьев, «уравнительного всесмешения»)?

Хотелось бы, чтобы это было не так, но, увы, различие людей по признаку их духовного совершенства было свойственно не только эпохе самого зарождения человечества — оно, к сожалению, сохранится (вне зависимости от «победы» или «поражения» в масштабах всей планеты идей демократии) и до самых последних дней. Об этом, в частности, недвусмысленно свидетельствует и Библия. В Евангелие от Матфея Сам Спаситель утверждает: «Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов — по левую. Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира…Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его…» (Мф. 25, 31-34, 41)

Если, по свидетельству Христа, должен возникнуть сам факт необходимости такого разделения в последние дни мира, то не означает ли это, что и «овцы» и «козлища» вполне реально существуют уже сегодня, среди нас? (То, что это именно так, думается, не станут оспаривать даже самые закоренелые атеисты, ни разу в жизни даже не державшие в своих руках Библии).

И заметьте, все они — и «козлища», и «овцы» — в условиях «формальной демократии», имеют одинаковые права и свободы, — в том числе, право избирать и быть избранными! Разумно ли до такой степени уравнивать одних и других?

Уверен, ни у одного здравомыслящего человека не вызовет сомнения мысль о том, что, если в обществе существует всего только один процент условных Преображенских (персонаж известного произведения Булгакова «Собачье сердце»), то,  несмотря ни на что, все-таки именно они должны управлять государством и народом, но никак не те,  которых желают  избрать остальные, пусть даже 99 процентов условных Шариковых.   Демократия же предполагает и вполне допускает именно второй сценарий: Шариковы, удельный вес, которых в «цивилизованном обществе» Запада все более возрастает под воздействием сгущающейся атмосферы тотальной бездуховности (а в скором будущем это ожидает и Россию), поддерживая своего лидера, будут всегда  побеждать на выборах – исключительно за счет своего сугубо формального большинства; благодаря давлению одной только своей «электоральной массы»!

Эту проблему, в частности, прекрасно осознавал еще Иоанн Грозный, когда во время переговоров о мире со своим врагом Стефаном Баторием очень точно писал последнему (по словам В.О. Ключевского, «коля ему глаза его избирательной властью»): «Мы, смиренный Иоанн, царь и великий князь всея Руси по Божию изволению, а не по многомятежному человеческому хотению» (выделено – авт.)» (Ключевский В. О. Курс русской истории // Собр. соч.: В 9 т. – Москва: Мысль,1988. – Т.2 )

Как справедливо писал философ И.А.Ильин: «Люди от природы и в духе – не равны друг другу, и уравнять их никогда не удастся. Этому противостоит известный республиканский предрассудок, согласно которому люди родятся равными и от природы равноценными и равноправными существами. Напротив, монархическое правосознание склоняется к признанию того, что люди и перед лицом Божиим и от природы разнокачественны, разноценны  и потому, естественно, должны быть не равны в своих правах. Не следует думать, будто республиканский эгалитаризм ведет свое начало от французской революции, и в частности, от ее пресловутой «Декларации прав человека и гражданина». Тяготение к равенству есть одна из основных человеческих слабостей, которая обнаруживалась еще в древности, и иногда притом в самых острых и разрушительных формах. В свое время идея «равенства» получила мощный толчок и поддержку от христианского воззрения на бессмертие человеческой души, на веру и Благодать, на добродетель и страшный суд, ибо это воззрение выдвигало на первый план именно те пункты, в которых люди как бы «уравниваются» перед лицом Божиим. Но уже Апостол Павел предупреждал верующих против эгалитаризма: «звезда от звезды разнится в славе» (1 Кор. 15, 39-44): именно «равенство» людей перед лицом Божиим обнаруживает их неравенство в деле подлинного христианского качества. Возможно, что влияние христианства укрепило бы эгалитарное тяготение массы, если бы Апостолы и отцы Церкви не выдвинули новое учение о новом неравенстве и не установили необходимости земного ранга, а также учения о нарочитой призванности и помазанности царей.

…Монархическое правосознание готово упорно оспаривать наличность тех «одинаковостей», на которые при этом ссылается республиканец: оно будет настаивать на том, что женщину не следует вовлекать во все страсти, пошлости и интриги политической жизни, ибо женщина имеет лучшие и интимнейшие задания, драгоценные для государства; оно будет указывать на необоснованность и опасность всеобщего избирательного права, ввиду обилия необразованных и глупых людей («олухов», по выражению Карлейля); оно будет склоняться к  выдвижению людей более зрелого возраста, более независимых в имущественном отношении, более квалифицированных в смысле политического опыта и честности; оно будет поддерживать религиозное единение с Церковью, образовательный ценз, гвардию, майораты; оно всегда предпочтет независимого, наследственного, пожизненного главу государства и так далее…» (Ильин И. А.// Собр. соч.: В 10 т. – М.: Русская книга,1994. — Т.4. – С.482, 485). В другом месте философ утверждает: «И справедливость совсем не совпадает с отвлеченным понятием равенства; напротив, она есть живое созерцательное приспособление к человеческому неравенству, — искание и нахождение для каждого верной меры «бремен» и «облегчений» (Ильин И. А.// Собр. соч.: В 10 т. – М.: Русская книга,1994. — Т.4. – С448).

Именно поэтому, наряду с реставрацией монархии, одним из обязательных условий, необходимых для нормального функционирования государства и социума, является восстановление  сословного общества.

Такой, казалось бы, привлекательный и, на первый взгляд, справедливый лозунг «Свобода, равенство, братство», возможно, действительно является Божественным, но – исключительно и только в тех случаях, когда речь идет о неких закрытых обществах духовно зрелых и достигших относительного совершенства людей, которые прозрели до такой степени, что стали готовы жить по принципу: «Сними последнюю рубашку и отдай ближнему своему». Такими сообществами были в свое время общины первохристиан, монастырские сообщества и братства.

Для всего остального мира, в силу, увы, относительно низкого уровня духовной зрелости большинства людей (а это, к сожалению, так — и не надо при этом впадать в кокетливое дамское жеманство), данный лозунг на практике никак не осуществим. Более того, как только «вольные каменщики» из масонских лож вынесли его во времена Великой Французской революции в не отличающиеся духовной мудростью массы, акценты сразу же ужасающе сместились:  из Божественного он тут же, с фатальной неизбежностью превратился в… сатанинский!  И это, подчеркиваем, закономерно, потому что  Шариковы, в силу определенного уровня своего сознания, всегда (заметьте, всегда – и ничего с этим не поделаешь) будут интерпретировать его исключительно в том смысле, что, дескать, «бери топор и снимай последнюю рубашку»  — но не с себя, а с… ближнего своего!

Кроме того, уничтожив аристократическое сословие в результате тех же буржуазных революций, разве добился народ каких-то особых «свободы, равенства и братства»? Будем честны перед самими собой: общество, в конце концов, вернулось все к тому же социальному расслоению и иерархичности —  только при этом опустилось на более низкую  ступень духовного статус-кво! Вместо аристократической культуры с ее понятиями чести, долга и возвышенного  благородства, власть перешла к третьему («купеческому», буржуазному) сословию —  образовалась власть плутократов, с теми же принципами довольно жесткой иерархи, только выстроенной на порочном основании величины личного богатства (об этом говорилось выше)!

В современном западном обществе, безусловно, любой человек может назвать  Ротшильда или Рокфеллера «равным» себе «братом»: вопрос только в том,  считают ли  его  таковым они сами!

Увы, как бы это ни казалось печальным и несправедливым, но социальное расслоение — это неизбежное явление для любого земного общества, как раз в силу общего несовершенства человеческой природы. «Убить дракона» в себе способны лишь единицы. Но такие, как правило, и не живут «в миру». Они, как правило, уходят из него: в закрытые общины, монастыри и т.д. Процесс расслоения социума следует уже принимать как данность. Он, к сожалению, был, есть и будет.

Не избежал имущественного расслоения и социализм, с его принципами якобы «всеобщего равенства», трансформированные в принципы «всеобщей уравниловки» и «равенства в нищете». При этом, в силу уродливости всей системы и тоталитарного характера нашего государства времен СССР, данное расслоение, вообще, приобрело какую-то чудовищную и гипертрофированную форму: всеобщее равенство в бедности — для народа, и невероятно высокий уровень материальных благ — для номенклатуры.

Так не справедливее ли наделять богатством (как это было принято при монархии) как раз тех, кто заслужил это своей честностью, большим или меньшим духовным совершенством, постоянной готовностью пролить кровь за Родину и веру, ратными подвигами или великими трудами на гражданском поприще во славу и на благо  Отечества? Не лучше ли честно возвратиться к официально провозглашенному сословному обществу в рамках монархии — как форме государственного правления,  наиболее совершенной в условиях общего несовершенства человеческой природы. И если при этом практически каждому человеку всегда и постоянно будет предоставляться шанс войти в высшие сословные эшелоны общества (дворянское или предпринимательское, т.е. в нобилитет Империи) — то почему же такое мироустройство может считаться несправедливым?  Для этого надо только верно и беззаветно служить «Богу, Царю и Отчеству», в любой сфере самоотверженно и честно трудиться — все эти стимулы вместе уже сами по себе задают верный вектор развития общества, ведя его к нравственному выздоровлению.

Вполне резонен вопрос: «А судьи кто?» Кто, собственно, будет определять степень духовного совершенства отдельных людей и их моральное право быть, например, дворянами и обладать при этом достаточно высоким имущественным цензом? Все дело в том, что делать это будет через Государя — Своего Помазанника  — Сам Бог!

Механизм формирования дворянского сословия имеет практически ту же самую суть, что и принцип ниспослания Богом очередного наследника трона. Помазанник Божий, возводящий в дворянское достоинство конкретного человека (чаще всего, на основании его реальных дел и существующих заслуг перед Богом, Царем и Отечеством), по благодати, дарованной ему как монарху Богом, совершает некое таинство, имеющее почти мистическое значение. Не случайно, в прежние времена, например, в Западной Европе обряд посвящения в рыцари представлял собой самый настоящий ритуал. Можно предположить, что посредством этой церемонии совершалось вербально фиксируемое людьми  прежде всего  перед Небесами действо: некий декларированный перед Богом акт перехода конкретной личности (равно как и его потомства) из статуса «быков» в статус «Юпитеров» с наложением на него дополнительных прав и обязанностей. А уж Создатель Сам решал насколько данное решение людей или, впоследствии, Помазанника Божия соответствовало Его представлениям об этом человеке: Он либо попускал его низложению, либо преждевременной смерти, либо не давал потомства и т. д.

И действительно, это таинство «смены статуса», пожалуй, сопоставимо с тем, которое совершается при посвящении человека, скажем, в монашеский чин: личность после этого обретает совершенно иное («иноческое»), более высокое значение и предназначение. Разумеется, появляются  и дополнительные, более высокие морально-нравственные требования к ней. Суммируя вышесказанное, можно еще раз перефразировать известный древнеримский афоризм: «То, что продолжало оставаться позволительным быку (по его более низкому статусу), уже становится непозволительным Юпитеру»,

Человек после посвящения (и скажем даже больше, освящения) в дворянское звание становится уже родоначальником новой и именно благородной фамилии в самом прямом смысле этого слова. В его детях и во всех последующих потомках, как в специально подготовленных для этого «обоймах», Сам Создатель начинает постоянно воплощать на земле  личности, способные, по представлению Высших сил, принимать участие в мудром и справедливом управлении государством и народом, помогая в том своему Государю.  Во благо, прежде всего, самого государства и народа (о чем уже говорилось выше).

Эти люди уже становятся аристократами по самой сути своей — если угодно, по своему духовному «генотипу», и являются таковыми не по суетному человеческому мнению или желанию, а по определению Свыше, по классификации высшей, Небесной «Табели о рангах»!  (Как и почему это происходит – один Бог ведает! Индусы и буддисты, например, объясняют  это  достижением духовного совершенства за счет накопления позитивного опыта в предыдущих земных воплощениях (Альбедиль М.Ф., ДубянскийА.М. Индуизм. Джайнизм. Сикхизм: Словарь.- Москва: Республика,1996.; Абаева Л.Л., Андросов В.П., Бакаева Э.П. и др. Буддизм: Словарь, — Москва: Республика,1992.).

Некоторые полагают, что учение о реинкарнации (метемпсихозе) было достаточно широко распространено и среди первых христиан. С этим не согласен очень уважаемый автор дьякон Андрей Кураев, утверждающий обратное. Критикуя  учение о метемпсихозе, о. Андрей Кураев, основываясь на трудах Отцов и Учителей Церкви, пишет:  «Конечно, целые книги и библиотеки исчезали в веках. И все же вполне уверенно можно сказать, что даже в не сохранившихся книгах христианских авторов первых веков нашей эры не было проповеди реинкарнации. Дело в том, что Церковь помнит своих еретиков. Так устроено церковное сознание (и поныне, а еще в большей степени так было в византийскую эпоху), что имя праведника может быть забыто, но имя еретика – никогда. Еретическая рукопись может перестать переписываться – но будут вновь и вновь пересказывать и переписывать предупреждения ересиологов о том, что вот, с таким-то автором и с таким-то текстом надо быть поосторожнее» (Диакон Андрей Кураев.   Раннее христианство и переселение душ. – 2-е изд., испр. и дополн. – Москва: Сретенский монастырь,1998. – С.159).

Вполне можно согласиться с о. Андреем по поводу того, что касается упомянутых им «христианских авторов», ни один из которых действительно не разделял учение о метемпсихозе. Однако речь идет о распространенности представлений о реинкарнации  среди простых христиан. Если бы этого явления не существовало в принципе, для чего тогда критике данного учения уделили свое время и силы чуть ли не все ныне почитаемые или просто уважаемые церковные писатели первых веков христианства, обилие «разгромных» высказываний которых по данному вопросу приводится в  работе самого Андрея Кураева?  И даже более того, если представления о реинкарнации не имели сколько-нибудь   серьезного распространения и влияния в раннем христианстве, для чего епископам, иереям и святым старцам, собравшимся на Пятом Вселенском Соборе, потребовалось рассматривать данный вопрос аж в … 553 (!) году – в эпоху уже даже не античности, а  средневековья (согласно общепринятой хронологии)! Неужели не было других, более важных проблем, чтобы уделять время всего лишь «неканоническим» мнениям давно «забытых» (и забытых ли?) приходской массой  античных философов (если та, вообще, имела о них когда-нибудь и хоть какое-нибудь представление?!) Все это выглядит как-то странно.

О. Андрей Кураев отмечает, что в перевоплощение душ верили Пифагор и такой достаточно авторитетный  философ-язычник, как Платон, жившие за несколько веков до Рождества Христова. Однако решением Пятого Вселенского Собора (553 год) учение о перевоплощении душ было признано несоответствующим канонам Христианства и отвергнуто.

Тем не менее, как пишет протоиерей Фома Хопко в книге «Основы Православия», изданной по благословению владыки Феодосия, архиепископа Вашингтонского и митрополита всея Америки и Канады: «Даже в учениях Святых Отцов содержатся иногда вещи, которые впоследствии были признаны христианами неточными или даже ложными, но, однако, они не считаются из-за этого еретическими…

Все Святые Отцы, будь они богословы, пастыри, аскеты или мистики, в своих учениях исходили из собственного живого опыта. Они сочетали блестящий ум с чистотой души и праведностью жизни, что делало их действительно Святыми Отцами Церкви. Как уже было сказано, писания их – не непогрешимы (выделено – авт.), но в целом они … обладают огромным авторитетом в Православной Церкви и особенно хорошо раскрывают ее учение». (Протоиерей Фома Хопко. Основы Православия. – репринтное изд., – Минск: Полифакт,1991. – С.16-17).

Исключительно в качестве рассуждения и предположения можно допустить, что такую позицию Святых Отцов Пятого Вселенского Собора Господь попустил в качестве вынужденной и необходимой меры. Для чего, спрашивается, «засорять» мозги «Нового Израиля» представлениями о феномене реинкарнации — пусть даже продолжающей реально существовать для остальной части человечества, но уже прекратившейся во Христе – т.е. для тех, кто принял Христа как Искупителя своих личных человеческих грехов. Последнее означает потерю всякой актуальности этого учения именно для христиан? Ни к чему, кроме очередного, нового соблазна, это учение в христианские умы не привнесло бы. Зная психологию людей, можно только предположить, какое огромное их количество за две тысячи лет поддались бы, например, такому искушению, рассуждая  следующим образом: «Эту жизнь я, так и быть,  поживу в свое удовольствие, в угождение страстям и страстишкам, а уж в следующую  — воспарю, «аки голубь небесный»! Второе воплощение – это ведь все-таки не адские муки. А Христос-Искупитель мне поможет, взяв на Себя грехи и этой, и предыдущей жизни. Он же ведь меня любит!» Можно только представить, сколько бы такая психология  создала дополнительных проблем  в деле спасения человеческих душ. А ведь это только один из видимых аспектов – лежащий на поверхности и потому доступный нашему разумению. Сколько же подспудных – одному Богу известно!

Ярким примером, подтверждающим масштабы человеческого блудоумия в этой области, могут служить «интеллектуалы» современного «христианского» Запада, до которых в прошлом веке было «донесено» представление о реинкарнации. Какой «кабак» из этого вышел, рассказывать, наверное, не стоит! Думается, именно поэтому святые Отцы Церкви и до Пятого Вселенского Собора, и во время него промыслительно, по воле Божией, отвергли учение о метемпсихозе как «неканоническое».

Осторожно можно допустить, что определенное зерно истины есть в учении раннехристианской секты докетов, утверждавших, в изложении св. Ипполита Римского (как его цитирует о. Андрей Кураев), «… что от времени же Спасителя переселение душ окончательно прекратилась, а проповедуется вера в отпущение грехов» (Там же. С.124). Вполне возможно, что крещенные во имя Христово стали обладать действительно уникальной возможностью как бы «выскочить» из так называемого Колеса Сансары — из цепи долгих и нудных материальных перевоплощений, которые, по определению индусов и буддистов, необходимы каждой душе для духовного саморазвития и искупления прежних грехов (Альбедиль М.Ф., ДубянскийА.М. Индуизм. Джайнизм. Сикхизм: Словарь.- Москва: Республика,1996. – С. 230-231,390-391; Абаева Л.Л., Андросов В.П., Бакаева Э.П. и др. Буддизм: Словарь, — Москва:Республика,1992. — С. 144-146, 148-150).

Как представляется, именно и только «обрученные со Христом» получили уникальную, ни с каким благом не сравнимую  возможность передавать посредством искреннего покаяния  грехи, «отягощающие» их душу, сошедшему в наш мир Сыну Божию, Христу-Искупителю, Который сознательно воплотился в материальной Вселенной с тем, чтобы потом, уже до скончания века страдать вместо каждого уверовавшего в Него человека, «аннигилируя» тем самым те человеческие грехи, за которые обязаны страдать сами люди.  Речь идет, в том числе, и о новых воплощениях, которые представляют собой вынужденные и нескончаемые (согласно тем же фундаментальным индусским и буддистским представлениям) муку,  боль и страдания – но отнюдь не «радость» и «счастье», как это принято сегодня считать на Западе, который, весьма поверхностно ознакомившись с религиозной  философией Востока и совершенно не поняв глубинного смысла оной, превратил ее в некое подобие неоязычества, о чем совершенно справедливо упоминает в своей работе и о. Андрей Кураев.

Другими словами, во Христе открывается своеобразный «транзит» в Царство Божие: не случайно, в Евангелие Христос сказал о Себе: «Я есмь путь и истина и жизнь; никто не  приходит к Отцу, как только через Меня» (Ин. 14, 6), и в другом месте: «Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек» (Ин. 11, 25).

Есть все основания предполагать, что слишком много грехов накопило человечество, чтобы всем нам самостоятельно «прорвать» Колесо Сансары или не попасть в ад. И, следовательно, именно поэтому особым и очень важным условием перед ожидаемым христианами апокалиптическим Концом Света является  обязательное и безусловное проповедование Евангелия  всему миру: возможность спасения, пусть даже теоретически, должен получить каждый  человек! Другое дело, примет он его или нет – это его личное дело, основанное на свободе волеизъявления, которым человек обладает как Образ и Подобие Божие.

Завершая тему реинкарнации, невольно задаешься вопросом: почему на земле воплощаются люди с такими разными по степени развития дарованиями, в том числе и духовными? В одной ли только «решимости» (по определению преподобного Серафима Саровского) их развивать дело? Не хочется, чтобы слова эти прозвучали соблазном, но не связаны ли особая «подготовленность» и высокие стартовые позиции некоторых людей с их предыдущими воплощениями – тогда еще вне христианской среды?

Так или иначе, но наша Церковь признает тот факт, что, например, преподобный Сергий Радонежский, несомненно, являлся «избранным сосудом» Божиим с самого своего рождения. И действительно,  «игумен земли Русской» еще в младенчестве явил  настолько высокие  стартовые позиции своего духа,   каких даже к концу своей жизни не достигает абсолютное большинство людей (Архим. Никон. Житие и подвиги преподобного и Богоносного отца нашего Сергия игумена Радонежского и всея России Чудотворца. – 5-е изд., испр. и дополн. – Свято-Троицкая Сергиева Лавра: 1904.- С.8-10 и др.)

Возвращаясь к проблеме формирования высшего сословия, представляется уже абсолютно не имеющим значения тот факт, что Александр Меншиков, например, в молодости, возможно, торговал пирожками с зайчатиной и медвежатиной на базарных площадях Москвы, являясь по своему социальному статусу чуть ли не самым низкородным плебеем. Получив от Помазанника Божия титул сиятельного князя, он и его фамилия обретает уже совершенно иной, гораздо более высокий статус. И в потомках Меншикова (уже как сиятельного князя) начнут воплощаться те личности, которые по всем характеристикам действительно будут достойны носить этот высокий титул. Они — уже именно благо-родные! При этом в его роду будут воплощаться  уже совершенно иные человеческие души, по сравнению с теми, которые должны были бы воплотиться в его потомках, останься он прежним базарным торговцем на площадях Москвы.

Это трудно понять пропитанному «демократическими идеалами» современному западному философу, трактующему эту проблему весьма примитивно: «Знатность и слава сына – это уже рента. Сын известен потому, что прославился отец. Его известность – отражение славы, и действительно наследственная знатность косвенна – это отблеск, лунный отсвет умершего благородства. И единственное, что живо, подлинно и действенно, — это стимул, который заставляет наследника держаться на высоте, достигнутой предками. Даже в этом искаженном виде, noblesse oblige. Предка обязывало собственное благородство, потомка обязывает унаследованное. Тем не менее, в наследовании благородства есть явное противоречие (делает в конечном итоге  совершенно вздорный вывод «демократический» философ – авт.)». (Х. Отрега-и-Гассет.// Восстание масс: Сб.: Пер. с исп. – М.: ООО «Издательство АСТ»,2002 .– С.62)

Дворянских роды, создаваемые Помазанником Божиим, нужны, прежде всего, для Бога как формально утвержденные на земле и тем самым продекларированные перед Небесами будущие «наследственные цепочки», которые, как уже отмечалось выше, заполняться Богом теми, кто достоин и готов к этому по Его, а не по нашему  понятию. Чтобы именно они, а не избранные людьми лидеры (часто сомнительные, вплоть до выскочек из криминальной среды), управляли народом.

А вот, насколько каждый из дворян реализует это свое высокое предназначение, или, наоборот, скатиться к тому, что «позволено быку» (с последующим постепенным или резким угасанием рода), зависит во многом от самой личности — бывали, к сожалению, случаи (хотя и не столь частые) полной духовной деградации дворян. Однако, для предотвращения этого печального феномена (в том числе, и для этого) существуют и Государь («первый дворянин Отечества», по определению св. Царя-страстотерпца Николая Второго) и Святая Церковь, чтобы неустанно напоминать аристократии об ее особом моральном долге и земном «тягле», ее тяжелой (но, вместе с тем,  почетной) обязанности  и об ее высоком функциональном предназначении свыше, равно как и об  особой и суровой ответственности  представителей высшего сословия перед Богом, которая ожидает всех их  после смерти. Согласно Евангелию, «много дано, много и спросится».

Та самая благодать, которая нисходит на монарха в момент его Помазания на трон, вторичным светом, исходя уже от самого Государя, осеняет и возводимых им в дворянское достоинство людей. За счет последних (и особенно их потомков) и начинается тот самый, почти сакральный процесс формирования в обществе настоящей полноценной, дарованной уже Самим Богом (в отличие от нынешней — самозванной и вымороченной) элиты социума.

Можно предположить,  что именно благодаря (а не вопреки) сословному разделению общества и следованию  принципу «наследственных цепочек», что имеет в Индии статус религиозной истины  и запечатлено в «Законе Ману», по которому долгие века развивалось кастовое общество этой страны, — благодаря именно такому построению социума, Индия, собственно, и достигла небывалого культурного, духовного и материального расцвета, остановленного только английским колониальным владычеством. Запад, в духовной слепоте своей пытающийся «привить» Индии свои, довольно пещерные во многих отношениях «демократические ценности» и считающий великим благом разрушение кастовой системы,  на самом деле, несет огромное зло этой стране, народ которой по своему духовному превосходству просто на  несколько голов стоит выше тех же Соединенных Штатов, с их до улыбки примитивной «американской мечтой». Уравнение высшей касты «брахманов» с низшими кастами и, вообще, внекастовыми, «париями» — это горе и беда, как для одних, так и для других! В сугубо материальном аспекте,  жизнь «шудр» и «париев», возможно, и станет лучше. Однако без духовного послушания и подчинения представителям высших каст «кшатрий» и «брахманов», без их духовного наставничества и мудрого водительства, что, собственно, всегда и составляло главное предназначение последних (их особую так называемую «дхарму») на земле и что всегда являлось  залогом процветания всего индийского общества на протяжении долгих столетий, — без всего этого низшие касты почти все потеряют в своем духовном развитии, подобно предоставленным самим себе и от этого избаловавшимся несмышленым маленьким детям. Именно поэтому сугубо плотский, построенный на заземленных материалистических представлениях западный  «демократический гуманизм», на самом деле, с точки зрения более высокой духовной логики Небес, является той самой «дорогой в ад», выстланной, как известно, исключительно «благими намерениями».

 

Глава 13.  Будущие патриции Третьего Рима

В отличие от жестко сегрегированного кастового общества Индии (что, видимо, было продиктовано особыми причинами и логикой Небес), в западном социуме (в том числе, и во времена абсолютных монархий) для любого человека (даже для представителя самых низших социальных слоев) всегда существовала теоретическая и практическая возможность стать членом более высоких по своему статусу сословий: предпринимательского (финансово-промышленно-купеческого) и даже дворянского.

Как писал И.А. Ильин: «Характерное и устойчивое  отличие монархического правосознания – это, далее, культура ранга в человеческих отношениях вообще и в государственном строительстве в частности.

Когда мы говорим о ранге, то мы отнюдь не должны представлять себе условное, искусственное или принудительное преимущество одного человека или одного сословия над другим. Ранг есть прежде всего вопрос качества, и притом подлинного качества; признание ранга есть потребность искать и находить качественное преимущество, придавать ему полное значение, уступать ему жизненную дорогу и осуществлять это не только в повседневной, но и в государственной жизни. Напрасно поверхностные политики республиканского образа мыслей сводят идею ранга к тому, что в монархиях образуются  «неподвижные сословия», чуть ли не «касты», во всяком случае правящие и богатые слои, в которые «совсем нет доступа» или доступ в которые труден лицам других не «привилегированных» слоев и сословий. Исторически так бывает, но совсем не только в монархиях, а и в республиках – то аристократических, то грубо-партийных. Зато история монархии знает и совершенно обратное. Именно волевые  и созидающие государи обычно обнаруживают желание находить повсюду качественных людей, обладающих опытом, силой суждения, честностью, прозорливостью и волевой энергией» (Ильин И. А.// Собр. соч.: В 10 т. – М.: Русская книга,1994 . – Т.4. – С.480-481).

Здесь уместно напомнить, как, например, формировалось высшее сословие нашего собственного Российского государства. Во времена Ивана Третьего, когда в виде централизованного княжеского союза вокруг Москвы  сложилось Великорусское государство, начала  оформляться и первая, именно общероссийская  аристократическая элита общества. Первоначально окружение Московского Великого князя составляли около 40 служивших ему боярских фамилий. По мере присоединения к Москве других русских земель (Ростовской, Тверской, Ярославской и т.д.), в их число мощным потоком влились потомки великих и удельных князей, которые добровольно присоединили свои вотчины к владениям Московского князя, а сами перешли  к нему на службу. При этом они даже существенно потеснили исконно московских бояр (Здесь и далее: Ключевский В. О. Курс русской истории // Собр. соч.: В 9 т. – Москва: Мысль,1988. – Т.2.)

Вместе с этими князьями на службу к Московскому Великому князю перешли и их собственные бояре, а также «служилые князья» — так назывались вотчинники, которые к тому времени уже потеряли по разным причинам свои собственные удельные княжества, превратившись в странствующих рыцарей (как, например, «ронины» Японии) и служа тому или иному владетельному князю. Всего на службе  Московского престола в то время появилось еще более 150 новых родовитых фамилий. В общей совокупности  (вместе с «москвичами») эти 200 боярских родов  и составили первую  знать будущей Российской империи.   Все они были поделены так называемыми «разрядными» книгами на особую иерархию, которая впоследствие породила хорошо известный феномен «местничества» (Там же, С.131).

Однако уже тогда, при Иване Третьем, с середины 15 века достаточно широкое распространение получила также практика наделения земельными поместьями и так называемых «дворных людей» — тех, кто составлял придворный штат великих и удельных князей, равно как и удельных бояр. Они выполняли различную хозяйственную работу. При этом, как правило, все они почти всегда умели владеть оружием и сопровождали своих «сюзеренов» в военных походах. Те, кто из всех этих конюхов, казначеев, тиунов, псарей, садовников и т.д.  был особенно способен в военном деле, получали от Московского Великого князя земельные наделы, обязуясь при этом нести постоянную ратную повинность (Там же, С.189-192, 205). Более того, как отмечает В.О. Ключевский, большая часть этих новых «служилых людей»  были, вообще, холопами (другими словами, невольными людьми или попросту рабами), которые за свою ратную службу и за «полонное терпение» выходили из холопства и получали от правительства мелкие земельные участки в поместное или даже вотчинное владение и таким путем входили в ряды «детей боярских», — таково было в то время официальное название низшего чина дворянского сословия.

Помимо «дворных слуг» новое аристократическое (в широком смысле этого слова) сословие пополнялось и «свежей кровью» из числа «тягловых людей» – городского простонародья и сельских крестьян. Те из них, кто отличался во время боевых действий, «прибирались» правительством и становились постоянными «служилыми людьми», также получая при этом поместья.

Кроме сугубо ратного пути получения поместья и дворянского чина (который, разумеется, превалировал в те времена), существовала и другая возможность «пробиться» в высшее сословие: исключительно по «статской» линии. С усложнением приказной администрации и письменного канцелярского делопроизводства появился целый класс дьяков и подьячных.  Они набирались преимущественно из грамотных людей, принадлежащих к духовному сословию или к городскому простонародью. Последние также получали в награду поместья и вотчины или приобретали их за деньги, жалованные им за их службу Московскому князю (Там же, С.191).

Уже к концу 16 века, при Иоанне Грозном сложилась иерархическая система чинов в высшем сословии, которая очень сильно напоминала более поздние петровские «Табели о рангах»: чины думные («бояре», «окольничие» и «думные дворяне»); чины служилые столичные («стольники», «стряпчие», «дворяне московские», «жильцы»); чины провинциальные («дворяне выборные», «дети боярские дворовые» и «дети боярские городовые»).  «Однако, — как пишет В.О. Ключевский, — служебные чины нашего времени (имеются ввиду времена самого Василия Осиповича Ключевского – авт.)  приобретаются, разумеется, в законном порядке, служебной подготовкой, образовательным цензом и потом личной службой, а в Московском государстве ими жаловали не столько за личную службу, сколько «по отечеству», по службе отцов и дедов, составлявшей ценз генеалогический; следовательно, тогдашние чины в значительной степени были наследственными. Человек знатного боярского рода   обыкновенно начинал службу в чине дворянина московского, штаб-офицера или даже стольника, полковника и постепенно поднимался выше. Незнатный городовой сын боярский мог дослужиться до чина жильца или дворянина московского, чрезвычайно редко поднимался выше. Значит, родовитый человек начинал с того, чем иногда  и очень редко кончал неродовитый» (Там же, С.194).

Вполне понятно негодование В.О. Ключевского,  взросшего в эпоху заболевания России всевозможными «либеральными идеями» и  «идеалами всеобщего равенства», увлечение которыми обернулись впоследствии революцией  и столь печальными для страны событиями, плоды которых мы все пожинаем до сих пор. Однако формирование дворянского сословия  именно таким образом, с элементами определенной «дискриминации», выглядит, скорее, историческим благом, чем злом.  Главное заключается в том, что приток «свежей крови» в высшее сословие из «низов», в виде наиболее достойных их представителей, все-таки осуществлялся.

С другой стороны, надо учитывать и специфику общественной ментальности того времени, весьма отличную скажем, от 18 или 19 века, когда дворяне в общей своей массе уже достигли  очень важного осознания самих себя как благородной, в самом прямом смысле этого слова, структуры общества, выработавшей особый «кодекс чести» и возложившей на себя нравственную обязанность следовать ему. Этот общий «ментальный фон», некая социальная среда с особым мировоззрением, уже сама по себе служила воспитующим началом, корректирующим любое отклонение в поведении членов высшего сословия.

Во времена  же Ивана Третьего, Василия Третьего и Иоанна Грозного, когда дворянство еще только формировалось как сословие, такого осознания своего особого предназначения у дворян еще не сложилось по причине их общей исторической незрелости. Особенно это справедливо для «новоиспеченного»  мелкопоместного дворянства. И в этом смысле, какими бы выдающимися талантами и способностями не обладал новоявленный дворянин («служилый человек»), его слишком быстрое продвижение по иерархической лестнице российской аристократии, скорее всего, закончилось бы «вскружением головы» и известным синдромом людей, выбившихся «из грязи – в князи»! Достаточно вспомнить, что вытворяли почувствовавшие силу и власть отдельные опричники Иоанна Грозного, верставшиеся им, в абсолютном своем большинстве, как раз из такого вот мелкопоместного «новоиспеченного» дворянства.

Нарождавшиеся в те времена (и именно в те времена) новые фамилии будущей российской аристократии должны были просто «вызреть», прочувствовать  в течении нескольких сменявших друг друга поколений свой новый статус, осознать  себя высшим сословием,  выдавить из себя психологию бывшего холопа или «тяглового человека» и достичь, в лучшем смысле этого слова, психологии вотчинника, которой обладали, например,  представители высшей, родовитой боярской знати. В течение многих поколений нося высокие титулы, последние проникались пониманием своей, в определенном смысле, богоизбранности, что впоследствии, правда, стало определенным камнем преткновения в их взаимоотношениях с Великим Московским князем (Там же, С.134-135, 160-161): такова в некоторых случаях обратная сторона медали трагической исторической связки  «патриции – принцепс», впервые громко обозначившаяся во времена перехода Великого Рима от аристократической республики к имперскому устройству.

В эпоху, когда требовалось время для «вызревания» нового дворянского рода, вполне оправданным выглядело то,  что вызвало достаточно критическую оценку В.О. Ключевского – тот самый «генеалогический ценз», сдерживающий неродовитое, только что народившееся дворянство от его массированного проникновения в высшую аристократическую элиту, напрямую связанную с такой важной сферой, как управление всем государством.  (Интересно, что времени для подобной «раскачки» уже не потребовалось «второй волне» создаваемого из «низов» дворянства, которую инициировал Петр Великий. В государстве и в самом, уже «созревшем» к тому времени высшем сословии, по-видимому, существовала другая ментальная атмосфера, сформировалась определенная мировоззренческая «ноосфера». И практически все «птенцы гнезда Петрова» сразу же, в первом своем поколении (не говоря уже об их потомках), достаточно быстро самоосознались  именно как аристократы, несмотря на всю «худородность» своего рождения.)

Что касается новообразованного дворянства времен Московского государства, то временный характер их  «дискриминации», которая в итоге завершилась постепенной ассимиляцией с высшими аристократическими слоями боярства,  подтвердило  создание так называемой «Бархатной книги»,  которая была составлена позднее, уже после Иоанна Грозного, во времена царевны Софьи. В нее были занесены 930 самых знатных «служилых» фамилий Российского государства, которые впоследствии стали именоваться «столбовыми дворянами» (Там же, С.193). Наряду с боярскими фамилиями (которых при Иване Третьем, напомним, было всего около двух сотен) в «Бархатную книгу» занесены и те самые дворяне, которые вышли в свое время из холопов, дьяков, городского простонародья и обыкновенных крестьян. А окончательную точку в уравнивании прав дворян  с древнейшими боярскими фамилиями поставил Петр Великий, издавший в конце своей жизни указ об уравнении в юридических правах боярской вотчины (владения, наследуемого от предков) и дворянского поместья (первоначально выделяемого в личное пользование только на время службы), что сделало последнее, по сути, той же самой вотчиной.  Тем самым было создано одно целое и практически монолитное (но при этом не закрытое для притока «свежей крови») сословие – дворянство.

Таким образом, абсолютно прав И.А. Ильин, указывая на то, что в монархическом государстве высшие слои общества отнюдь не являются  «неподвижными сословиями», в которые  якобы «совсем нет доступа». В истории Российского государства практически никогда не прекращался процесс «подпитки» аристократического сословия наиболее достойными представителями «низов», доказавших на деле свое моральное на то право.

В этом смысле, особого упоминания заслуживает, по-своему, очень знаковое нововведение Петра Великого — его знаменитые «Табели о рангах», представлявшие собой попытку чуть ли не «автоматизированного» отбора лучших представителей общества и пополнение ими дворянского сословия России. Верой и правдой служа Богу, Царю и Отечеству каждый человек, поднимаясь по ступеням иерархической лестницы, имел возможность дойти до чина, предоставляющего ему сначала личное дворянство, а затем и наследственное. И хотя эта система (как и все в этом мире) не была идеальной, и со временем начала давать некоторые сбои, допуская в высшее сословие не всегда достойных и заслуживающих это людей, тем не менее, красота и величие задуманной идеи — бесспорны!

Как уже отмечалось выше, в случае восстановления монархии в России, когда начнется, по существу, наново формироваться дворянское сословие, у очень многих из ныне живущих людей — честных, глубоко порядочных, скромных, и, как правило, доселе еще неизвестных — появится реальная возможность стать дворянами и даже «патрициями», отцами-основателями новых благородных фамилий Империи,  из которых, как в свое время в Древнем Риме, будет формироваться дворянское сословие и высшая аристократическая знать государства. Только в этом случае речь пойдет уже не о Древнем Риме, а Риме Третьем — России! Эти люди станут новыми «птенцами гнезда царева» — того Государя, который будет возведен на российский престол. Наверх, наконец, поднимутся те, кто этого действительно достоин, а не те, кто, в большинстве своем, будучи беспринципными и непорядочными временщиками,  именуют себя сегодня политической и государственной «элитой» общества.

Новая элита (в самом высоком смысле этого слова) будущего монархического российского государства будет формироваться из людей самых различных национальностей и вероисповедания, как это всегда было свойственно  Российской империи.

В отличие от так называемой «цивилизованной» Западной Европы, в которой завоевание чужих земель в прежние века почти всегда сопровождалось уничтожением высшей знати захваченных государств, Россия, обрастая новыми (часто по доброй воле присоединенными) территориями, всегда подчеркнуто уважительно относилась к аристократии этих земель. Более того, последняя органично входила в состав высшего сословия самой России, пополняя тем самым ее собственную элиту. В великосветском российском обществе практически никогда не существовало разделения по национальному или религиозному признаку: абсолютно одинаковое уважение оказывалось и представителю исконно русской знати, и грузинскому князю, и потомку правителей Золотой Орды, и отпрыску немецких баронов, и наследнику аристократической фамилии Трансильвании — проблемы могли возникнуть только в связи с внутренним обликом самой личности, но не с его этническим происхождением или вероисповеданием.

Более того, с расширением  Российской империи и присоединением к ней все новых территорий, права аристократии этих земель уравнивались с правами российского дворянства особыми документами, подтверждающими это равенство юридически. Так, например, специальные Указы включали в состав российской аристократии и предоставляли одинаковые с ней права: финляндскому «рыцарству» (1723), остзейскому дворянству Прибалтики (с 1710), шляхетству трех украинских губерний (1783), князьям и мурзам татарского происхождения (1784), донскому дворянству (в последней четверти 18 века), бессарабскому дворянству (начало 19 века), грузинскому дворянству (с 40-х годов 19 века), а к  середине 19 века с русскими аристократами уравниваются в личных правах и дворяне Царства Польского( Большая советская энциклопедия. – 3-е издание // В 30 т. – Москва: Советская энциклопедия, 1972. – Т.7. – С.597)  .

Уважение оказывалось самому факту аристократического происхождения, как некому знаковому явлению, как символу Божественной избранности данного человека и его рода в глазах Всевышнего, Который по промыслу Своему («в мире нет ничего случайного!») возвысил его в структуре человеческого социума. И уже совершенно  неважно, где подобная избранность «проявилась»: в Средней Азии, Европе или на Кавказе – по своему статусу элитарности все они были равны. Некоторую особую ценность представляли только древность происхождения рода и его знатность (т.е. та слава, известность и степень влияния, которую имели на историю представители различных поколений данной фамилии.)

А начало этому миропониманию, во многом, положил еще Иоанн Грозный, пошедший по пути именно сословного, а не религиозного или национального деления российского общества. Если же быть еще более точным, то первые тенденции к этому обозначились еще при деде Иоанна Грозного – Великом Московском князе Иване Третьем, который, как уже отмечалось выше, присоединяя к Москве новые земли, включал в число своих новых бояр, перешедших на московскую службу, не только русских великих и удельных князей из потомков Рюриковичей, но и служивших, в свою очередь, у них самих бояр немецкого, греческого, литовского, даже татарского и финского происхождения. Более того, представители литовского рода Гедеминовичей были причислены к первому (высшему) разряду московского боярства и впоследствии дали России такие славные аристократические роды, как князья Голицыны и князья Куракины. В смысле своего статуса и положения  в московской боярской иерархии, литовские Гедеминовичи стояли в свое время даже выше таких знатных русских фамилий, как князья Одоевские, Воротынские, Курбские, а также представителей старинного московского боярства из известных родов Вельяминовых и Бутурлиных (см. Ключевский В. О. Курс русской истории // Собр. соч.: В 9 т. – Москва: Мысль,1988. – Т.2. — С.143)

Кроме того, как отмечал В.О. Ключевский, в числе столбовых дворян из уже упомянутой «Бархатной книги» (согласно сделанному историком этническому анализу представленных в ней фамилий) оказались непосредственно великорусскими по происхождению только 33% включенных в эту Книгу родов. Остальные «квоты» распределились таким образом: польско-литовские (хотя при этом преимущественно западнорусские по этническому признаку) фамилии – 24%; немецкие и, вообще, западноевропейские – 25%; татарские и восточные по происхождению в целом – 17% (невыясненным  осталось происхождение только 1% фамилий) (см. Ключевский В. О. Курс русской истории // Собр. соч.: В 9 т. – Москва: Мысль,1988. – Т.2. — С.193).

В том числе и отсюда берет свои истоки вековая религиозная и национальная терпимость, присущая России.

Кстати, интересный факт: именно «тиран» Иоанн Грозный очень яростно в свое время вменял в вину  «либералу» Андрею Курбскому как раз  то, что последний вместе с другими боярами («княжатами») после завоевания Казанского ханства устроил там настоящую бойню местных жителей, руководствуясь тем принципом, который сегодня  называется «этнической и религиозной чисткой». Дело в том, что князь Курбский, как и многие бояре, окружавшие царя, были сторонниками самых решительных и сугубо военных действий в отношении «бесермен». Иоанн Грозный ставил в вину Курбскому как раз то, что своей жестокостью, последний разрушал задуманную и проводимую царем мудрую политику в отношении присоединенных территорий (Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским. Литературные памятники. Комментарии. – Москва: Наука, 1993. – С.397), цель которой заключалась в плавном и мирном включении покоренных народов в жизнь и организм нарождающейся великой империи.

Попутно следует заметить, что подобное, по-настоящему «имперское мышление» Иоанна Грозного не замедлило принести свои плоды: впоследствии, в ливонских походах царя одной из значимых ударных сил его армии стали именно татарские войска во главе с бывшим казанским ханом Шах-Али. Эти войска, по свидетельству современников,  наводили непреодолимый страх на неприятеля (Там же, С.397).

Царь, в отличие от своих бояр, был сторонником не исстребления, а привлечения «бесерменских сил», в том числе, и их знати, на русскую службу, и, впоследствии, мусульманские области стали поставлять в  русское войско большое количество отличных, храбрых и сильных  воинов.

 

Глава 14.  Об Империях и имперских народах

Одна из отличительных черт, в высшем смысле этого слова, имперских народов, (которых в истории нашей цивилизаций, наверное, и было-то всего не более десятка), состоит не в том, чтобы перманентно уничтожать, подавлять, притеснять и унижать завоеванные  или по доброй воле присоединившиеся к создаваемой Империи народы, вызывая в них глухое, почти утробное, озлобление и непримиримое внутреннее противостояние тем, кого они считают «оккупантами». Это неизбежно создает постоянную угрозу возникновения мятежей и восстаний. Великое имперское государство нельзя построить на животном страхе и унижениях: в таком виде оно не бывает долговечным. Стоя на подобном вулкане, Империя сразу  распадается при первом же ослаблении власти «митрополии».

Суть великих имперских народов заключается в том, чтобы, оставаясь главенствующим и структурообразующим в масштабах всей Империи, всячески соединять ментальность присоединившихся народов (без какого-либо ущерба их национальной самоидентификации) с менталитетом всей Империи. Ее руководство создает такие условия, чтобы  духовные, культурные, экономические и другие интересы присоединенных народов и их процветание в целом стали бы неразрывно ассоциироваться в их представлении с самим понятием Империя; чтобы эти народы постоянно испытывали настоящую гордость от осознания того, что они принадлежат самой Империи (!) – все это  создавало бы у них подспудное и важное понимание того, что их интересы защищены твердыней и мощью некой непоколебимой громады, и что они, в свою очередь, имеют  честь и счастье, наряду с другими, защищать интересы этой самой Империи, ощущая себя ее составной и, по-своему, очень важной и высоко ценимой всеми остальными народами частью общего огромного и могучего имперского организма. Вот тогда, незаметно, как бы само собой, возникнет глубокое, искреннее и теплое чувство (без какой-либо примеси раболепия или низкопоклонства) доброго, почти сыновьего уважения к создавшей эту Империю нации, как к некому мудрому, справедливому и одинаково всех любящему  отцу.

Следуя исторической традиции, в будущей монархической России процесс присоединения к ней других стран и народов начнется скорее всего как раз с включения в ее образованное к тому времени высшее дворянское сословие  аристократических элит, всех соединяющихся с Россией государств. Если в силу исторических причин их уже или еще не существует, то следует воссоздавать или  заново создавать по тому же принципу, что и в самой России.  Впоследствии  представители этих элит (наравне с собственно  российскими дворянами) будут вводится в самые различные структуры управления государством. Разумеется, как людей, доказавших  свои высокие принципы,  обладание соответствующим уровнем духовности и готовность честно и беспорочно служить Богу,  Который, по существу, один у нас всех, Его Помазаннику – русскому Царю и нашему, ставшему теперь уже общим для всех нас, Отечеству.

Исходя из всего вышесказанного,  если речь идет о России (и именно о России!), то  следует говорить не  об узко-националистической, а исключительно о национально-духовной Идее.

Сама по себе национальная идея в чистом ее виде (если она не основана на шовинизме, а тем более нацизме) является вполне приемлемой, дееспособной и вполне продуктивной системой взглядов, которая способна сплотить практически любой народ и создать мощные стимулы к его развитию. Однако для России, в силу ее особенного предназначения свыше и более высокого уровня духовного развития, сугубо национальная идея слишком узка!

Русский народ — это, как уже отмечалось, прежде всего, имперский народ по самой сути своей. Под понятием «русский народ» подразумевается  великая триединая нация, состоящая из великороссов, малороссов и белорусов. Мы представляем собой совершенно уникальное этническое образование — нацию с тремя разными лицами. Возможно, отчасти справедливо сравнение с трипостасным Богом: Бог-Отец, Бог-Сын и Бог-Дух Святой – «Троица нераздельная и единосущная». Так же нераздельны и единосущны и наши три нации. Главный смысл имперской нации в том, чтобы быть стержнем, хребтом и, одновременно, цементирующим составом государства, которое включает в себя множество других племен и народов, что, по определению, и является  Империей.

В идеале, предназначение Империи в том, что структурообразующий народ (в нашем случае, русский) должен создать некое геополитическое пространство, а его доминирование внутри этого пространства несло бы благо всем остальным народам, включенным в него. Мы, русские, в определенном смысле, уже несем прямую ответственность перед Богом за все те народы, которые когда-то связали (и которые еще свяжут) свою судьбу с судьбой нашей великой нации.

Учитывая особый духовный статус России, ее культурно-религиозные представления, у нее никогда не было и не должно быть в будущем политики «колониализма» и «высасывания соков» из присоединившихся к ней народов, как это было свойственно, например, западным колониальным державам. (Достаточно вспомнить одно только бессовестное паразитирование Британской империи на Индии, присосавшейся в свое время к последней, подобно пауку). Как раз в силу  высокой духовности Русская нация обязана, буквально, по-отечески заботиться обо всех народах Российской империи: почти так же, как это некогда делал Христос в отношении своих апостолов.  (При этом имеется в виду именно забота, которая заключается отнюдь не в слюнявом сюсюканьи и не в безвольном потакании всему подряд, даже дурному),

Именно по причине высокой духовности, четкого осознания нашей особой ответственности и миссии перед Богом и в силу имперской характера нашего народа и государства, всякие лозунги, типа «Россия для русских!» представляются абсолютно безответственными, недостойными и духовно незрелыми! Более того, русская культура представляет собой настолько уникальное явление, что способна восприниматься и впитываться всеми народами без потери ими своего национального самосознания, при этом лишь дополнительно обогащая его. Она как бы надстраивается в ментальности нерусских народов «вторым этажом», совершенно не разрушая и не входя в структурные противоречия с «этажом первым». На основе этого можно постоянно  наблюдать своеобразный и очень интересный феномен, когда армянин, казах, якут или татарин имеют совершенно «русский взгляд»  на суть вещей и мыслят, в высшем смысле этого слова, великодержавными имперскими категориями. Однако, при этом абсолютно не перестают быть армянином, казахом, якутом или татарином, продолжая справедливо гордиться этим!

Нередки случаи, когда представители нетитульных народов России и бывшего СССР, по своему мировоззрению, духовным представлениям и даже отстаиванию интересов России, являются гораздо более русскими, чем многие русские по крови! Как быть в этом случае с проблемой «генетической чистоты» русской нации? Тем более, что, по словам Достоевского, признанного защитника Православия и России: «поскребите  русского, и вы увидите татарина» (Достоевский Ф.М. Дневник писателя. – цит. по журналу Русский дом. – 2001. — №2. – С.5). Хотя, справедливости ради, следует признать, что писатель привел эти слова в негативном контексте.

Наверное, сильное и великое понятие «русский» — это не только и не столько генетический код тела, сколько «генетический код» души и духа, свойственный только нам, русским: некоему сплаву, созданному  промыслом Божиим на основе восточных славян с органичной примесью норманнов, монголо-татар и т.д.

Именно поэтому речь должна идти только о национально-духовной идее, способной объединить и по-братски сплотить все народы Российской империи, — идее, связанной, прежде всего, с проблемой истинной духовности и искания Бога.  Искания, осуществляемого под предводительством русского народа, как структурообразующей и титульной нации российского государства; народа-Богоносца, обладающего мощнейшей духовной культурой, пронизанной любовью, великодушием, состраданием, милосердием, и христианским гуманизмом.

Ф. М. Достоевский в своей знаменитой «пушкинской речи», произнесенной им менее чем за год до его смерти на заседании Общества любителей российской словесности, сказал: «Да, назначение русского человека есть безспорно всеевропейское и всемирное. Стать настоящим русским, стать вполне русским, может быть, и значит только стать братом всех людей, всечеловеком, если хотите. Славянофильство и западничество наше есть одно только великое у нас недоразумение, хотя исторически и необходимое. Для настоящего русского Европа и удел всего великого Арийского племени так же дороги, как и сама Россия, потому что наш удел и есть всемирность, и не мечом приобретенная, а силой братского стремления к воссоединению людей… Стать настоящим русским, значит: стремиться внести примирение в европейские противоречия уже окончательно, указать исход европейской тоске в своей русской душе, всечеловечной и все соединяющей, вместить в нее с братскою любовию всех наших братьев и изречь окончательное Слово великой, общей гармонии, братского окончательного согласия всех племен по Христову евангельскому закону! Знаю, слишком знаю, что слова мои могут показаться восторженными, преувеличенными и фантастическими… «Это нам-то, дескать, нашей-то нищей, нашей-то грубой земле такой удел? Это нам-то предназначено в человечестве высказать новое слово?» Что же, разве я про экономическую славу говорю, про славу меча или науки? Я говорю лишь о братстве людей и том, что ко всемирному, ко всечеловечески-братскому единению сердце русское, может быть, изо всех народов наиболее предназначено… Пусть земля наша нищая, но эту нищую землю «в рабском виде исходил благословляя Христос». Почему же нам не вместить последнего слова Его? Да и Сам Он не в яслях ли родился?…»             (Достоевский Ф. М. // Полн. Собр. соч.: — СПб.: 1895. – Т.11. – С.469-470)

 

Глава 15.  Аспекты мировоззрения  и идеалы общества при монархической государственности. Продолжение критики всеобщего равенства

 Необходимость восстановления в России сословного общества обусловлена и еще одной очень важной причиной. Как уже отмечалось выше, созданная при непосредственном участии Бога настоящая, а не самозванная и поддельная элита общества в виде аристократического сословия, представит собой для всего народа некий высокий эталон, образец для подражания, стремление  следовать и соответствовать которому весьма благотворно подействует на нацию и существенно оздоровит общую духовную атмосферу в России.

Возвращение в аристократическую среду высших идеалов нравственности, жертвенности, долга, справедливости, добра и любви; воссоздание понятий чести, благородства и порядочности в повседневной жизни; выработка особой культурной и духовно  благоухающей ауры; беззаветное и, как само собой разумеющееся, самоотверженное  служение Богу, Царю и Отечеству, — все это, наряду с обладанием определенными и весьма существенными сословными привилегиями, станет мощным стимулом к стремлению очень многих людей заслужить право стать частью высшего аристократического  общества.  А это стремление, в свою очередь, непременно начнет почти непроизвольно, изнутри «подтягивать» весь социум в целом на более высокие ступени духовного развития.

Кроме того, все эти характеристики «высшего света» в совокупности будут все больше укреплять в обществе  авторитет самого аристократического сословия.  Зародится  искреннее уважение к нему со стороны всего остального социума, а это, в свою очередь, будет помогать дворянам лучше, эффективнее и с большей пользой для самого общества управлять государством.

И в прежние времена благородное сословие всегда было объектом подражания, самого внимательного «изучения» и преклонения простого народа, который, соприкасаясь с ним, поневоле, на уровне подсознания воспитывался на его примере. (Последнее, кстати, должно обязывать будущих дворян быть безукоризненными в своем духовном облике). Сегодня же, в условиях полнейшего идеологического вакуума и духовной дезориентации,  идолами и кумирами неискушенного в своей  «простоте» народа стали примитивнейшие герои низкопробной голливудской продукции, кривляющиеся персонажи бесконечных  телесериалов и мыслящие подчас на уровне амебы многочисленные так называемые «звезды». Вожделенной «мечтой» для многих юношей стал статус какого-нибудь уголовного «авторитета», а для девушек — образ проституирующей в валютных отелях «интердевочки».  Может ли иметь перспективы такое общество?

Обратите внимание, в нашем обществе, которое всегда отличалось любовью, стремлением к Правде, неприятием всякой лжи,  кривды и бессовестного ловкачества, — в обществе со столь достойными традициями уже стало стыдным быть честным! Если раньше в России рассказывать о своей честности было не принято из соображений скромности и нежелания привлечь к себе всеобщую похвалу и признательность, то сегодня порядочному человеку, у которого вдруг появились возможность, безнаказанно украсть миллион, а он не сделал этого, руководствуясь исключительно понятиями совестливости и честности, говорить об этом вслух стало зазорно — засмеют, да в придачу еще дураком назовут! Общество с утратой аристократической и религиозной культуры, потеряло стимулы к духовному саморазвитию! Демократия, с ее ущербным мировоззрением, в идеологическом смысле, оставила людям, по существу, только один реально действующий стимул — материальное обогащение, которое необходимо ради удовлетворения все более и более разжигаемых инстинктов непомерного стяжательства, потребительства и для потакания своим  животным страстям.

Помимо всего прочего, в условиях безсословного общества, когда властвуют идеи некоего демократического «уравнивания» Каина и Авеля, более совершенные  личности (как ни странно это звучит по отношению именно к демократии) лишаются возможности дать обществу  то, что могли бы дать, так и не сумев реализовать свои духовные потенциалы и исполнить свое предназначение  — прежде всего, в смысле духовного обогащения и структурирования социума, его еще большего продвижения вверх, к Богу. Увы, сказывается прессинг и ярмо доведенного в демократическом обществе до абсурда принципа плюрализма, когда мнение Авеля имеет абсолютно равную ценность с мнением Каина. Глупость и порок получают равные права на существование вместе с мудростью и добродетелью и – как правило, побеждают их.

Во-вторых (и это главное), в результате полного смешения условных Преображенских с условными Шариковыми, последние, как правило, никогда не поднимаются до уровня первых, зато Преображенские до уровня Шариковых деградируют почти всегда!

Подводя итог рассуждений о проблеме необходимости восстановления в России сословного общества, следует привести беспощадные для демократии слова известного русского духовного философа К. Н. Леонтьева, который писал: «Если стать на духовно-церковную точку зрения епископа Феофана (имеется в виду свт. Феофан Затворник — авт.); если принять вместе с ним, что республика (в наше время, конечно) неизбежно, через равномерную и слишком большую личную свободу, ведет к безбожию, к торжеству антихристианских начал, ибо при этой форме правления нет уже никакой внешней силы, которая могла бы посредством множества разнообразных мер ограждения задерживать ход внутренней заразы, если вспомнить при этом о взглядах тех государственных людей и мыслителей, которые не верили в прочность монархий смешанных, безсословных, эгалитарных, то станет ясно, что с точки зрения истинного христианства, духовно-церковного, именно в наше время, неравноправность политическая (и даже отчасти гражданская) в высшей степени полезна и спасительна для самой личной веры.

Для задержания народов на пути антихристианского прогресса, удаление срока пришествия антихриста (т. е. того могущественного человека, который возьмет в свои руки все противохристианское, противоцерковное движение) необходима сильная царская власть. Для того же, чтобы это царская власть была долго сильна, не только не нужно, чтобы она опиралась прямо и непосредственно на простонародные толпы, своекорыстные, страстные, глупые, подвижные, легко развратимые; но — напротив того — необходимо, чтобы между этими толпами и Престолом Царским возвышались прочные сословные ступени; необходимы боковые опоры для здания долговечного монархизма… Сами сословия или, точнее, сама неравноправность людей и классов важнее для государства, чем монархия… Вот прямая и откровенная постановка государственного дела, без всяких лже-гуманных жеманств.

Счастливо и не совсем еще дряхло то государство, где народные толпы еще могут терпеливо выносить неравноправность строя. Я даже готов сказать и наоборот: счастливо то государство, где народные толпы еще не смеют, где они не в силах уничтожить эту неравноправность, если бы и не желали ее терпеливо выносить.

Самой земной Церкви, или, говоря прямее и точнее, самому спасению наибольшего числа христианских душ, — по мнению духовных мыслителей, подобных епископу Феофану, нужен Могучий Царь, который в силах надолго задержать народные толпы (на неизбежном, впрочем) пути к безверию и разнонародному своеверию. Чтобы этот царь, даже и непреднамеренно, положим, мог таким косвенным путем способствовать личному, загробному спасению многих душ, чтобы даже и в этом случае, когда он, заботясь прямо лишь о силе земного Христианского государства, мог этим самым косвенным действием увеличивать число избранных и для небесного царства (как говорит преосвященный Феофан), ему необходима опора неравноправного общественного строя. И поэтому всякий, кто служит этой неравноправности здраво, то есть в пределах возможного и доступного по обстоятельствам и духу времени, — то, даже и, не заботясь ничуть о спасении хотя бы моей или другой живой души христианской, а, делая только свое, как бы сухое и практическое дело, служит бессознательно, но глубоко и этому спасению…Чтобы русскому народу действительно пребыть надолго тем народом «богоносцем», от которого ждал так много наш пламенный народолюбец Достоевский, — он должен быть ограничен, привинчен, отечески и совестливо стеснен. Не надо лишать его тех внешних ограничений и уз, которые так долго утверждали и воспитывали в нем смирение и покорность. Эти качества составляли его душевную красу и делали его истинно великим и примерным народом (выделено — авт.). Чтобы продолжать быть и для нас самих с этой стороны примером, он должен быть сызнова и мудро стеснен в своей свободе; удержан свыше на скользком пути эгалитарного своеволия. При меньшей свободе, при меньших порывах к равенству прав будет больше серьезности (выделено — авт.), а при большей серьезности будет гораздо больше и того истинного достоинства в смирении, которое его так красит.

Иначе, через какие-нибудь полвека, не более, он из народа «богоносца» станет мало-по-малу, и сам того не замечая, «народом-богоборцем», и даже скорее всякого другого народа, быть может. Ибо, действительно, он способен во всем доходить до крайностей… (обратите внимание, насколько точным оказался прогноз – авт.)

Без строгих и стройных ограничений, без нового и твердого расслоения общества, без всех возможных настойчивых и неустанных попыток к восстановлению расшатанного сословного строя нашего, — русское общество, и без того довольно эгалитарное, по привычкам помчится еще быстрее всякого другого по смертному пути всесмешения…

Замедление всеобщего предсмертного анархического и безбожного уравнения, по мнению еп. Феофана, необходимо для задержания прихода антихриста.

Для замедления всеобщего уравнения и всеобщей анархии необходим могучий Царь. Для того, чтобы Царь был силен, то есть и страшен, и любим, — необходима прочность строя, меньшая переменчивость и подвижность его; необходима устойчивость психических навыков у миллионов подданных его. Для устойчивости этих психических навыков необходимы сословия и крепкие общины (выделено – авт.)» (Леонтьев К.Н. Цветущая сложность. Избранные статьи. – Москва: 1992.).

Для тех, кто уже перестал быть членом «своекорыстной глупой и легко развратимой» толпы; для тех, чьи глаза хоть немного приоткрылись, а ум начал мыслить, — для таких приведем слова из работы И.А. Ильина: «Гениальный немецкий поэт-романтик Новалис…выдвинул одно из самых глубоких толкований монархии и монархического устройства. Принимая целостно и последовательно идею художественно-религиозного отождествления подданного с Государем, он выдвинул, между прочим, следующий тезис: «Все люди должны стать троноспособными (что диаметрально противоположно мысли Ленина о «кухарке, которая должна уметь управлять государством». Новалис имеет в виду труднодостижимую духовную составляющую троносоответствия, а «вождь мирового пролетариата» — низводит феномен высшей власти, с ее тончайшей нервной тканью, до уровня примитивной психомоторики ремесленника, до набора заученных телодвижений – авт.). Король есть средство воспитания к этой далекой цели»…Новалис выговаривает основную и глубокую тайну монархии, состоящую в том, что облик Государя не унижает подданных, а возвышает и воспитывает их к царственному пониманию государства и его задач. Истинный Государь воспитывает свой народ к царственному укладу души и правосознания силою одного своего бытия.

Здесь мы снова возвращаемся к идее ранга. Человек духовной высоты, ведающий свое достоинство блюдущий свою честь, приемлет идею ранга легко и естественно; он не видит в этом унижения, наоборот: зная свой собственный ранг, он понимает, что его ранг измеряется и определяется объективно теми же самыми мерилами  — духа, достоинства, чести и служения, — которыми он рад определять ранг других людей и которые определяют подлинный ранг его Государя.

…Итак, давно пора покончить с этим предрассудком пассивной приниженности граждан в монархическом государстве» (Ильин И. А.// Собр. соч.: В 10 т. – М.: Русская книга,1994. – Т.4, — С. 516-517).

В отличие от И. А. Ильина, Отрега-и-Гассет, интуитивно понимающий высокую роль аристократии в социуме и необходимость наличия в обществе стремления к «троноспособности»,  тем не менее совершенно путается в своих мыслях: «Подчеркиваю, что я никогда не призывал общество стать аристократичным. Я утверждал нечто большее и продолжаю твердить…что человеческое общество всегда, хочет оно того или нет, аристократично по самой своей сути, чем оно аристократичнее, тем в большей степени оно общество, как и наоборот. Само собой, я говорю об обществе, а не о государстве. В немыслимом водовороте масс никого не обманет и не сойдет за аристократизм легкая гримаска версальского щеголя. Версаль – речь именно о таком, жеманном Версале – это не аристократия, а полный ее антипод: это смерть и разложение прославленного аристократизма» (Х. Отрега-и-Гассет.// Восстание масс: Сб.: Пер. с исп. – М.: ООО «Издательство АСТ»,2002 .– С.23-24)

Далее известный западный философ констатирует: «Но для новой массы природным состоянием стала полная свобода действий, узаконенная и беспричинная. Ничто внешнее не понуждает к самоограничению и, следовательно, не побуждает постоянно считаться с кем-то, особенно с кем-то высшим (как это разниться с монархической идеей ранга И. А. Ильина – ред.). Еще не так давно китайский крестьянин верил, что его благоденствие зависит от тех сугубых достоинств, которыми изволит обладать император. И жизнь постоянно соотносилась с тем высшим, от чего она зависела. Но человек, о котором ведется речь, приучен не считаться ни с кем, помимо себя. Какой ни на есть, он доволен собой. И простодушно, без малейшего тщеславия, стремиться утвердить и навязать себя – свои взгляды, вожделения, пристрастия, вкусы и все, что угодно. А почему бы и нет, если никто и ничто не вынуждает его увидеть собственную второсортность, узость и полную неспособность ни к созиданию, ни даже к сохранению уклада, давшего ему тот жизненный размах, который и позволил самообольщаться?» (Х. Отрега-и-Гассет.// Восстание масс: Сб.: Пер. с исп. – М.: ООО «Издательство АСТ»,2002 .– С.60-61)

В заключение,  для тех, кто считает, что сословное общество является якобы несправедливым с религиозно-небесной  точки зрения, следует напомнить, что, согласно и Священному Писанию, и Священному Преданию, на которых строится вся православная традиция и учение нашей Церкви, даже в раю – в самом Царстве Божием — нет никакого «демократического равенства» и «всесмешения», а души упокоившихся людей отнюдь не наделены пресловутыми «равными демократическими правами». Каждая душа, в строгом соответствии с  достигнутыми в земной жизни личными духовным совершенством и заслугами, попадает на совершенно разные «этажи» Небесной обители, которые подчас очень существенно отличаются друг от друга по степени получаемой Небесной славы и благодати. (См., например, архим. Пантелеимон. Тайны загробного мира. – Москва: 1996.)

Об этом наша Церковь говорит своим чадам практически со дня своего основания. Достаточно взглянуть на иконостас любого православного храма: иконы апостолов, пророков, мучеников, преподобных и т. д. стоят каждая строго в «своем» ряду, а не перемешены друг с другом в прекраснодушном порыве некоего «демократического равенства». Как свидетельствует апостол Павел, говоря это применительно к людям (слова эти уже приводились в одной из цитат И.А. Ильина): «Иная слава солнца, иная слава луны, иная звезд; и звезда от звезды разнится в славе». (1 Кор. 15, 41).

Более того, согласно представлениям православного вероучения, существует абсолютно четко выраженная иерархия даже среди ангельских чинов — в полном соответствии с их духовным совершенством. При этом более совершенные курируют менее совершенных. И если Сам Бог, Который (заметьте!) есть  Любовь и Правда, положил, что такое мироустройство справедливо даже на Небе, то почему оно может казаться несправедливым на земле?

 

Глава 16.  Потенциалы восстановления монархии

Честно говоря, вызывает удивление и изумление тот факт, что нынешние наши российские адепты демократии (люди часто далеко неглупые и умеющие мыслить) не видят всех ее колоссальных недостатков, которые просто бросаются в глаза при трезвом взгляде и непредвзятых размышлениях, равно как и очевидную историческую бесперспективность данной  формы государственного устройства в целом. (Имеется в виду, прежде всего, политическая и мировоззренческая сущность демократии, а не ее экономический базис; «свобода предпринимательства» и «рыночные механизмы» – это отнюдь не «изобретение» демократической системы! Рыночная экономика существовала до демократии, существует при ней, продолжит свое существование и после нее.)

Думается, что дело тут,  действительно, не в отсутствии интеллектуальных способностей (хотя и такое встречается), — наши демократы чаще всего просто не желают видеть этих недостатков и откровенно ложных умозаключений, на которых выстроена вся концептуальная система демократии. Они стыдливо прикрывают их ручкой и указывают на Запад: «Ведь там же демократические механизмы работают! Да и экономика этих стран процветает!»  — не понимая, однако, что «демократический» Запад (и еще шире, его мировоззрение) – это уже пройденный этап человечества, его вчерашний день, исчерпавший все свои потенциалы и резервы.

Западная система демократии — это ложное ответвление цивилизации, которое сумело реализоваться лишь на относительно очень ограниченном отрезке времени, и только благодаря существованию определенных условий. Но  именно этих условий сегодня уже практически и не стало. Подарив миру определенные достижения (как водится, нет худа без добра!), демократия уже не сможет дать человечеству чего-то принципиально нового, качественно преобразующего мир в лучшую сторону. Происходит не интенсивное, а сугубо экстенсивное наращивание достижений, которое уже сегодня превращает демократию в некоего гипертрофированного уродца.  Все нынешнее процветание демократического мира в относительно недалеком будущем обернется таким оглушительным и удручающим упадком, что ошеломит очень и очень многих. Разочарование будет действительно горьким. Начавшийся в 2008 году экономический кризис – лишь начало этого сокрушительного падения.

С другой стороны, наиболее честные (по крайней мере, сами с собой) сторонники демократической идеи находят утешение в известном афоризме Уинстона Черчилля: «Демократия – худшая форма правления, но лучше ее я не знаю». Однако, что позволено не понимать Черчиллю, сформировавшемуся на традициях западного мировоззрения, то не позволено не понимать «Юпитерам», родившимся в лоне, хотя и сильно согрешившего перед Богом, но тем не менее народа-Богоносца, с его величайшим духовным наследием и  интуитивно тонким чувствованием мудрости и Истины.

 Как представляется, проблема многих нынешних приверженцев демократии заключается главным образом в том, что, будучи детьми известного поколения «шестидесятников», выросшими на диссидентских диспутах их отцов на столичных кухнях,  они сумели трезво и непредвзято увидеть всю порочность идеологии коммунизма. Все они раз и навсегда отвергли фальшивые и лицемерные ценности «развитого социализма». Однако, подняв глаза от смердящей навозной кучи, они так и не довели их до сияющих Небес. Оглядевшись вокруг себя по плоскости открывшегося горизонта, они, естественно,  не могли не наткнуться взглядом на «демократический» Запад, и, как им показалось, увидели тот самый единственный и непревзойденный идеал – «рай» земной! Демократия, разумеется, была признана «высшим достижением цивилизации», а ее тиражирование на российской почве — целью и смыслом всей их жизни.

Настоящая беда наших «демократов» в том, что они так и не нашли своей «дороги на Дамаск», не пришли, подобно прозревшему Савлу, к Богу. В итоге, не превратившись в «апостолов», они так и остались грешными «мытарями» — как в отношении себя, так и в отношении своего народа, измучившегося от их бесконечных экспериментов в области построения «светлого демократического будущего»! Не сумев поднять глаза от «навозной кучи» коммунистической идеологии еще дальше  вверх, чуть выше земного горизонта, они не открыли для себя Бога! Естественно, по этой причине не дотронулись и до духовных ценностей Православия, не освятились великим религиозным наследием наших предков, на возрожденном фундаменте которого только и возможно строить будущую и действительно великую Россию – могучую, процветающую, способную стать Третьим Римом,  общепризнанным лидером всего мира, и в этом качестве спасти его от надвигающейся апокалиптической катастрофы, а если будет на то Божья воля, то и ввести его, хотя бы на короткое время, в духовный «золотой век» человечества.

Нашим доморощенным «демократам» и невдомек, что, возможно, достаточно скоро наступят те времена, когда сама Америка – их идеал и образец для подражания – будет учиться у будущей обновленной  России.

Но для начала, чтобы избежать развития событий в нашей стране по апокалиптическому сценарию, а заодно попытаться мощным влиянием своего духовного возрождения предотвратить его в общемировом масштабе, российскому народу  необходимо уже сегодня обратить свои души к Богу и, как следствие этого, восстановить в России власть Всевышнего, которая осуществляется посредством правления венценосного Помазанника Божия.

У нас, возможно, остался последний шанс, и нельзя упустить его. Пытаться реализовать его необходимо уже сегодня — сейчас;  завтра его уже может просто не быть! Несмотря на страшную сумятицу и неразбериху в умах и сердцах, наш народ пока еще способен опомниться и принять правильное решение, внутренне проголосовав за реставрацию богоугодной власти.

Невзирая на семидесятилетнее засилье коммунистического режима, который приложил огромные (и, к сожалению, небезуспешные) усилия по выбиванию из нашего сознания Бога, запас нравственности и духовной мудрости в наших людях еще достаточно велик (сохранился он, большей частью, по инерции многовекового и твердого стояния в Христе наших предков). Его достаточно, чтобы осознать всю спасительность возвращения к исторически состоявшейся в России форме государственного устройства. (Факт сохранения духовных потенциалов и некого трезвения ума, в нашем народе доказывает хотя бы то, что он достаточно быстро разглядел сущность такого политического лидера как Жириновский, и отказал ему в оказанном было поначалу ошеломляющем доверии).

Однако без твердой и глубокой веры в Бога, которая, в отличие от нас, современных россиян, была свойственна нашим предкам и выполняла функцию прочного стержня, укреплявшего в них здоровую патриархальную нравственность и изначальную праведность и правильность мыслей и поступков, — в отличие от этого, духовность наших современников носит, скорее, подсознательный характер. А без надежного, структурирующего человеческие души каркаса, каким всегда была горячая религиозная вера, в условиях идеологического вакуума, разброда и шатания в умах, эта неосознанная духовность очень быстро начнет (и уже начала!) «размываться» под напором абсолютно бездуховной, но при этом очень агрессивной западной субкультуры, замешанной на непомерном потребительстве, эгоизме, низменных страстях и поклонении «золотому тельцу».

Идейное влияние Запада представляет собой настолько серьезную угрозу, что в, определенном смысле, она является сегодня даже большей опасностью, нежели попытки реанимировать в России коммунизм, звериная сущность которого уже слишком хорошо известна большинству наших соотечественников, чтобы предполагать возможным восстановление прежних позиций марксизма-ленинизма в нашей стране.

Растлевающая пропаганда западных «идеалов» и «ценностей» чрезвычайно опасна, прежде всего, потому, что, будучи обернутыми как сладкая конфетка в яркий и внешне очень привлекательный фантик, они воздействуют главным образом на еще не сформировавшийся менталитет молодежи. Насаждение ложных и примитивных представлений развращает умы и души как раз подростков — а ведь через 10-20 лет именно они и  станут основной массой избирателей! До них, чей разум сформирован на постоянном внушении того, что позволительно и даже необходимо потакать своим низменным животным инстинктам; на пропаганде половых извращений, крайнего индивидуализма, культа насилия и доллара; на насмешках над высокими чувствами долга, чести, жертвенности, патриотизма — до таких людей, превращенных в животную толпу «шариковых», уже практически невозможно будет «достучаться», донести до их сознания понимание Божественного смысла власти Монарха- Помазанника Божия и доказать насущную необходимость ее восстановления в нашей стране.

Все возможно Богу, однако, как представляется, исходя из существующих условий,  монархию в России можно реставрировать либо сейчас — в данный и, по историческим меркам, очень короткий промежуток времени, отпущенный нам Богом, — либо никогда!

Как отмечалось ранее, система ценностей, которая породила западную (прежде всего, американскую) субкультуру и связанное с ней примитивное мировоззрение, воспринимается духовно ослепленным Западом (а вслед за ним и его российскими адептами), как некое наивысшее достижение человечества за всю его историю. И на этом основании беспардонно, с грубым нахрапом навязывается всему остальному миру.

На самом деле, все эти пресловутые «демократические  ценности», следует еще раз отметить, представляют собой сумму крайне несовершенных представлений;  во многом они даже просто ошибочны. Более того, в том виде, в каком  демократическое мировоззрение существует сегодня, оно — ни много, ни мало — ведет человечество к краху и гибели: вначале духовным (уже начавшимся), а затем и физическим. И это не преувеличение!

Вместо истинного духовного развития человека, вместо раскрытия в нем Царства Божия, что  позволяло бы  душе после смерти воссоединиться с Отцом Небесным, — вместо всего этого, наш мир, под тлетворным воздействием синдрома, вызванного «демократическими ценностями», все больше и больше превращается в некое подобие «кузнецы кадров» для ада, в поставщика «человеческого материала» для Преисподней. По откровениям старцев, в инфернальную тьму сегодня уже идут толпами.

Наша цивилизация с ужасающей быстротой, буквально на глазах, утрачивает изначальный смысл своего существования, заложенный в нее Богом. Увы, вечно так продолжаться не может. Рано или поздно, наступит, наконец, тот критический момент, когда своеобразный КПД процесса «производства» для Небес человеческих душ, правильно и праведно сформировавшихся за время их земной жизни, будет в общеземном социуме настолько низким, что человеческая цивилизация в ее современном виде будет просто уничтожена физически Самим Создателем, как Творение, окончательно потерявшее всякую цель и смысл своего бытия и продуцирующее одно только Зло. В этом случае, настанет, наконец, тот страшный Судный день человечества, о котором говорит Библия, когда люди начнут делиться Христом на «овец», наследующих обновленную землю, и «козлищ», судьба которых ужаснее, чем это может представить себе даже самый пессимистически настроенный человеческий разум.

От грядущего Апокалипсиса отдалить человечество (или, по крайней мере, спасти к моменту его начала как можно большее число заблудших человеческих душ) может только духовно обновленная Россия, восстановившая у себя власть Помазанника Божия. Только Россия, обращенная ко Христу, способна подарить сегодня миру мощную духовную контридеологию, и тем самым дать цивилизации шанс выжить. Только Россия сегодня способна нравственно оздоровить и одухотворить человечество, которое все глубже и безнадежнее засасывается в глубочайшую трясину примитивного материализма. Дать цивилизации новый, столь нужный ей сегодня духовный вектор развития — вот главное предназначение русского народа, который  отнюдь не всуе именуется «народом — Богоносцем».

Как писал Ф. М. Достоевский: «Суть русского призвания заключается в открытии русского Христа миру, Христа неизвестного миру, но сохраненного в нашей православной Церкви. По моему мнению, в этом вся суть нашей мощной будущей цивилизации и воскресения из мертвых всей Европы; в этом вся суть нашей мощной жизни в будущем… Может быть, главнейшее предызбранное назначение народа русского в судьбах человечества и состоит лишь в том, чтобы сохранить у себя этот божественных образ Христа во всей чистоте, а когда придет время, — явить этот Образ миру, потерявшему пути свои». И далее: «Мы несем миру только то, что мы можем ему дать, и вместе с тем, то, что ему единственно необходимо — православие, истинное и сильное, вечное исповедование Христа и полное обновление моральное… от нас выйдут Илья и Енох на борьбу с Антихристом, с духом Запада, воплотившимся на Западе» (Цит. по: Фомин С. Русь перед вторым пришествием Христа, — Житомир; СМП Житомир-РИКО-ПРЕСС-РЕКЛАМА, 1995).

Великие и пророческие слова…

 

Глава 17.  Великий Рим, Византия, «Москва – Третий Рим, и четвертому не бывать»

 В самом начале ХVI века старец Филофей из Спасо-Елеазарова Великопустынского монастыря написал знаменитое послание Великому Князю Московскому Василию III, в котором призывал: «И ныне глаголю: блюди и внемли, благочестивый Царю, яко вся христианская царьства снидошася в твое едино, яко два Рима падоша, а третей стоит, а четвертому не быти…». («И ныне говорю: запоминай и слушай, благочестивый Царь, ибо все христианские царства сошлись в одном твоем, так как два Рима пали, третий стоит, а четвертому не бывать…») (Цит. по Фомин С. Русь перед вторым пришествием Христа, — Житомир; СМП Житомир-РИКО-ПРЕСС-РЕКЛАМА, 1995.- С.232)

Эти знаменитые слова старца и игумена Филофея, стали, по существу, квинтэссенцией различных духовных пророчеств и предсказаний, которые начали появляться со времен падения Византии (1453 год) и продолжаются до настоящего времени, свидетельствуя о том, что «Москва — это действительно Третий Рим, и четвертому никогда не бывать»! Россия еще при Иване Третьем приняла духовную эстафету от Византийской империи — Второго Рима. Многие в нашей стране, к сожалению, до сих пор  не знают, что знаменитый двуглавый российской орел — это герб самой Византии, взятый у нее Россией на правах религиозной и политической наследницы этого государства — Восточной Римской империи.

Почему данный факт представляется столь важным? Все дело в том, что в одном из своих посланий апостол Павел писал о важном событии, связанном с Концом Света: «Молим вас, братия, о пришествии Господа нашего Иисуса Христа и нашем собрании к Нему, не спешить колебаться умом и смущаться ни от духа, ни от слова, ни от послания, как бы нами (посланного), будто уже наступает день Христов. Да не обольстит вас никто никак: ибо день тот не придет, доколе не придет отступление и не откроется человек греха, сын погибели, противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею, так что в Храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога. И ныне вы знаете, что не допускает открыться ему в свое время. Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь (выделено — авт.). И тогда откроется беззаконник (т.е. Антихрист – авт.), которого Господь  Иисус убьет духом уст Своих…» (2 Сол. 2, 1-8).

Очень многие Отцы и учителя Церкви, а также различные богословы и философы (например, свт. Иоанн Златоуст, свт. Кирилл, архиепископ Иерусалимский, Тертуллиан, Святейший Патриарх Никон, свт. Феофан Затворник и многие другие) считали, что «удерживающий теперь» (другими словами, некая сила, препятствующая приходу на землю Антихриста) — это власть Древнего Рима, который своей мощной имперской  дланью сдерживал любые попытки к общемировому господству со стороны кого бы то ни было. А именно к этому, согласно Библии, и будет  обязательно и непременно стремиться Антихрист.

В этом смысле, важную роль Рима трудно переоценить. Кроме того, не надо забывать, что в свое время именно имперский Рим стал тем упорядочивающим все вокруг себя началом, которое стимулировало прогресс человеческой цивилизации и представляло собой его особое предназначение Свыше, — тем началом, которое, в высшем смысле этого слова, структурировало жизнь практически всей «Ойкумены» того времени. (Следует напомнить, что из всего так называемого «золотого пояса» человеческих цивилизаций структурообразующее влияние Рима не распространялось практически только на Индию и Китай, с одной стороны, и на высокоразвитую цивилизацию Центральной Америки — с другой).

При всем уважении к такому авторитетному святителю, каким является Блаженный Августин, нельзя  согласиться с его в целом негативным отношением к Великому Риму и, в частности, к  геополитическим аппетитам последнего: «Неужели для такого расширения государства следовало быть тому, что проклинает Вергилий, говоря: «Но постепенно сменило их время худое, // Бешенство войн, неуемная жажда наживы? Правда, — делает снисхождение Бл. Августин,- учиняя и ведя такое множество войн, римляне имели достаточное оправдание в том, что, когда на них нагло нападали враги, их вынуждала сопротивляться не жадность к славе, а необходимость охраны собственного благосостояния и свободы». ( Блаженный Августин. О граде Божием. – Минск: Харвест; Москва: АСТ, 2000. С.115).

Даже существовавшая «жадность к славе», вполне возможно, являлось Промыслительной в архетипе  древнеримского народа, относительно которого у Создателя были Свои планы и отводилось особое место и роль в истории человеческой цивилизации.

Однако далее Блаженный Августин несколько смягчает свои суждения: «Пусть это и так; «ибо, — как пишет тот же Саллюстий, — когда государство их, ставшее сильнее благодаря законам, нравам и расширению владений, казалось достаточно счастливым и достаточно могущественным, благосостояние его, как это по большей части бывает у людей, возбудило зависть. И вот соседние цари и народы стали враждебно нападать на них, а из друзей немногие подавали им помощь. Остальные, поддавшись страху, устранялись от опасностей. Но римляне, одинаково преданные делам внутренним и военным, не теряли времени, вооружались, воодушевляли друг друга и шли навстречу врагам, защищая оружием свободу, отчизну и родителей. Потом, когда своею доблестью они устранили угрожавшие им опасности, они помогали своим союзникам и друзьям и снискали дружбу не столько получая сами, сколько оказывая благодеяния другим». При таком образе действий возвышение Рима было вполне заслуженным,» — в заключение  соглашается с Саллюстием Блаженный Августин ( Блаженный Августин . О граде Божием. – Минск: Харвест; Москва: АСТ,2000. С.116).

Какими бы серьезными (и иногда несомненными) не были бы недостатки Рима, он навсегда останется в истории человечества именно Великим, благодаря только одному тому, что подарил миру важное осознание  такого понятия, как Порядок — понимание благости и полезности этого необыкновенно значимого явления. Ведь именно оно регламентирует и регулирует всю человеческую жизнедеятельность, и, по большому счету, позволяет сделать из животного стада настоящий человеческий социум.

Древний Рим, подобно некой строительной арматуре, буквально «держал» своей несущей конструкцией здание всего мира, охватывая огромнейшие территории, и благодаря этому (часто даже вне зависимости от своего желания) поднимал до собственного высокого цивилизационного уровня другие народы Земли, прививая им высокие понятия Законности и Порядка во всем — от повседневной жизни до высочайших сфер интеллектуальной деятельности. Достаточно вспомнить два о многом говорящих и очень показательных в этом смысле эпизода из «Деяний апостолов», когда сам первоверховный апостол Павел прикрывался своим наследственным римским гражданством, как надежным щитом.

Так, например, во время своей миссионерских путешествий в Македонии, в городе Филиппы апостол Павел вместе с апостолом Силой беззаконно был избит и заточен в темницу, проведя там ночь. Вот что, согласно Священному Писанию, произошло дальше:  «Когда же настал день, воеводы послали городских служителей сказать: отпусти тех людей. Темничный страж объявил о сем Павлу: воеводы прислали отпустить вас; итак выйдите теперь и идите с миром. Но Павел сказал к ним: нас, Римских граждан, без суда всенародно били и бросили в темницу, а теперь тайно выпускают? Нет, пусть придут и сами выведут нас (выделено – авт.). Городские служители пересказали эти слова воеводам, и те испугались, услышав, что это Римские граждане (выделено – авт.). И, придя, извинялись перед ними (выделено – авт.) и, выведя, просили удалиться из города» (Деян. 16, 35-39).

В другом случае в Иерусалиме римский тысяченачальник  — должность довольно значимая и облеченная немалой властью, — первоначально не разобравшись в ситуации, приказал бичевать апостола Павла. «Но когда растянули его ремнями, Павел сказал стоявшему сотнику: разве вам дозволено бичевать Римского гражданина, да и без суда? ( В Древнем Риме физическое истязание лиц, имеющих статус «гражданина», был запрещен – авт.) Услышав это, сотник подошел и донес тысяченачальнику, говоря: смотри, что ты хочешь делать? Этот человек – Римский гражданин. Тогда тысяченачальник, подойдя к нему, сказал: скажи мне, ты Римский гражданин? Он сказал: да. Тысяченачальник отвечал: я за большие деньги приобрел это гражданство. (В этом тогда не было ничего порочного, в Риме существовала по тем временам очень разумная и официально утвержденная практика покупки гражданства, целью которой было и пополнение казны, и «увязывание» таким способом интересов отдельной личности и государства: первая, получая большие права и свободы, начинала усерднее служить второму, способствуя процветанию Империи, а в итоге, и своему личному процветанию. Всеобщее гражданство для всех, кто проживал на территории Римской империи, было введено позже особым эдиктом императора Каракаллы, в 207 году – авт.). Павел же сказал: а я и родился в нем. Тогда тотчас отступили от него хотевшие пытать его. А тысяченачальник, узнав, что он Римский гражданин, испугался, что связал его (выделено — авт.)» (Деян. 22, 25-29).

Вызывает искреннее уважение и неподдельный восторг подобная сила закона, о которой в современной России, живущей  не в первом веке нашей эры, а в «цивилизованном» и «просвещенном» двадцать первом столетии, остается лишь только мечтать! Казалось бы, кто для тысяченачальника – человека, занимающего в номенклатурной иерархии Рима должность,  чуть ниже легата, — нищий бродяга, каким предстал перед ним св. Павел, который стал почитаться и прославляться как святой Апостол, возможно, только далекими потомками этого безвестного римского воина. Тем не менее, даже за тридевять земель от Рима, ни он, ни его коллеги из Македонских Филипп не посмели нарушить ЗАКОН – даже в отношении нищего бродяги! Насколько же высока была степень исполняемости законов в Римской империи!

Но даже если бы у кого-то и возникло искушение пренебречь ими – будь то чиновник или враг империи, —  он подспудно понимал, что железные легионы, присланные из митрополии, тут же восстановят нарушенный порядок, приведя в чувство практически любого.

Кроме того, законы были справедливы, о необходимости чего говорил, в частности, Сципион Африканский, победитель извечного врага Рима – Карфагена. Об этих мыслях знаменитого патриция упоминает св. Августин Блаженный в своем труде «О граде Божием»:  «…Сципион подробно останавливается на том, сколь полезна для государства справедливость и сколь пагубно ее отсутствие» (Там же, С.87). Именно благодаря наличию такой справедливости, чиновники Рима всегда имели в виду, что любая жалоба, даже нищего оборванца, будет обязательно и объективно рассмотрена, и если она обоснована, то связанное с ней нарушение Закона будет трактоваться уже даже не как оскорбление нищего, а … как вызов самому императору, установившему этот самый Закон – а это уже совсем другая «весовая категория»! С этим  шутить никто не смел.

С другой стороны, в этом – выработанная со времен седобородых Цинциннатов ментальность: «общественное выше личного, благо народа – высший закон». Ментальность, позволившая Риму стать Великим, дающая повод для утверждения тезиса о благотворном и цивилизационно-структурирующем влиянии Рима как на  народы, вошедшие в состав его Империи, так и на всю человеческую историю в целом.

В связи с этим, следует рассмотреть еще совершенно превратное понимание современным «демократическим» западным обществом порожденного Римом великого принципа: «Благо народа – высший закон»! Заимствование теми же Соединенными Штатами (и их государственным институтом, и их обществом) чисто формальных черт  Древнеримской аристократической республики совершенно не распространилось на тот дух и мировоззренческие ценности, которые составляли суть древнеримского социума.

Помешанная на чрезвычайном  индивидуализме «западная» часть человеческой цивилизации сегодня понимает и воспринимает данный принцип исключительно в духе  ограничение права государства и общества в пользу права отдельной личности. Более того, сказанная однажды президентом США Джоном Кеннеди фраза «не спрашивай, что Америка сделала для тебя, а спроси, что ты сделал для Америки» даже произвела настоящее потрясение в умах американцев: настолько этот афоризм был  необычен, нов, а главное, неестественен для их ментальности! Однако в Великом Риме именно такая психологическая позиция являлась аксиомой, не требующей доказательств и, тем более, не вызывающая каких-либо сомнений. Принцип «благо народа – высший закон» рассматривался исключительно в смысле ограничение личного блага отдельного человека в пользу всего общества, но никак не наоборот. Наивысшей доблестью считалось готовность и способность пожертвовать собственной жизнью во имя интересов  государства (что сегодня совершенно противоестественно в качестве моральной ценности для современного крайне гедонистического «демократического» общества Запада). В своем роде, Древний Рим был уподоблен пчелиному улью, выстроенному на сознательном уровне, в отличие от живущих инстинктами пчел (об этом упоминалось в Главе 1.). Практически каждый римлянин, подобно пчеле, был безоговорочно готов проявить доблесть и отдать жизнь за благополучие своей Родины.

Августин Блаженный приводит такой показательный, но далеко не единственный в древнеримской истории, пример: «Марк Аттилий Регул, полководец римского народа, был в плену у карфагенян. Последние, желая обменять этих пленных на соотечественников, взятых в плен римлянами, послали с этим предложением в Рим своих послов в сопровождении Регула, предварительно взяв с него клятву возвратиться в Карфаген, если он не добьется исполнения их желания. Он поехал, но в сенате настоял на противоположном, ибо обмен пленными считал невыгодным для римской республики. Соотечественники, убедившись в этом, не принуждали его возвращаться к врагам, но он сам добровольно исполнил то, в чем поклялся. А те умертвили его неслыханными и ужасными истязаниями: заключив его в узком деревянном пространстве, в котором он вынужден был стоять, и набив со всех сторон острейшие гвозди, чтобы он не мог прислониться, они умертвили его бессонницей» (Блаженный Августин. О граде Божием.- Минск: Харвест; Москва: АСТ, 2000, — С.26-27).

Не случайно, индийский мыслитель Джавахарлал Неру восторгался живущими «социально» насекомыми, которых, согласно богословскому принципу аналогии, Создатель, возможно, дал человечеству в качестве подсказки для построения «идеального» государства. Индийский мыслитель писал: «В одной из наших старинных книг на санскрите есть стихи, которые можно перевести следующим образом: «Ради семьи принеси в жертву отдельного человека, ради общины – семью, ради страны – общину, ради Души – целый мир». Что такое Душа, мало кто из нас знает или может сказать, и каждый волен толковать это на свой лад. Но урок, который преподают нам эти санскритские стихи, — это тот же урок сотрудничества и жертв ради общего блага. Мы в Индии на долгие времена предали забвению этот прекрасный путь к подлинному величию, поэтому мы и пали» (Джавахарлал Неру. Взгляд на всемирную историю. – Т.1. – Москва, 1981. –С.37)

Благосостояние общества в Древнем Риме не вытекало  как следствие благосостояния каждого  отдельного его  члена, что сегодня в качестве постулата реализуется на Западе. Наоборот, благосостояние отдельного члена представляло собой следствие  процветания общества и государства.

В Великом Риме всегда сохранялся примат общественного над личным, что в наше время неприемлимо для западного сообществ. В частности, для тех же Соединенных Штатов с их помпезными «Капитолием», «Сенатом» и прочими «красивостями», заимствованными у Великого Рима.

Во времена Советского Союза существовавшая идеология  также утверждала примат общественных  интересов над личными. Однако любой самый полезный и даже священный принцип можно полностью  дискредитировать: для этого необходимо только превратить его в абсурд, «развив» до гипертрофированно-уродливых размеров, что «успешно» и случилось в СССР. (Этим приемом очень часто пользуется антипод Господа).

Как и пчела, человек, готовый жертвовать своей жизнью и без раздумий погибнуть за  Отечество, вправе «ожидать» от государства ответных и очень важных шагов. Например, оно должно взять на себя реальную заботу о его потомстве и родственниках, оставшихся без кормильца; правильно перераспределить материальные ресурсы среди народа, издавать справедливые законы и отслеживать их исполнение и т.д. и т.п. — одним словом, все делать так, за что не стыдно и умереть.

В советском государстве, при засилье ложной идеологической доктрины и установлении «общественной собственности на средства производства», созданный «улей» имел настолько большое превалирование  общественного интереса над личным, что последнего  практически почти и не существовало. Политическое и гражданское бесправие, неоправданно крупные, жестокие и часто несправедливые репрессии, произвол властей, «равенство в нищете», тотальный контроль государства над личной жизнью, жесткая идеологическая цензура и т.д. – личность слишком много отдавала государству и слишком мало получала от него. Все это не могло не привести к дискредитации в сознании нашего общества важного и в целом нужного и очень полезного принципа утверждения общественного (государственного) над личным.

Как  писал Иван Александрович Ильин:  «Правопорядок без жалости, без снисхождения, без милости может только угнетать людей… Ни одна государственная форма не будет верно понята до тех пор, пока люди, творящие ее и подчиняющиеся ей, не увидят ее как живой организм законодательства, управления, суда и гражданственного воспитания» (Ильин И. А.// Собр. соч.: В 10 т. – М.: Русская книга,1994. – Т.4. — С.448)

Россия, будучи, по своему мистическому предназначению и предопределению, Третьим Римом, должна (более того, даже обязана) стать своеобразным функциональным преемником Великого Рима. Однако, при этом нельзя забывать и то, что она наследует к тому же  и особое  метафизическое значение Рима Второго — той самой Византии, которая, в дополнение ко всему, будучи осененной светом Христовым, была в большей степени еще и держательницей общего духа благочестия в масштабах всего мира.

Главное предназначение Византии, в отличие от Великого Рима (хотя формально она этим Римом и продолжала именоваться), заключалось не только и не столько во внешнем (чисто физическом) структурировании мира, сколько в его духовном структурировании. Главная ее миссия, в контексте всей человеческой истории, заключалось не в достижении внешнего, сугубо материалистического прогресса, основанного на развитии прикладных наук (как это было и остается свойственным Западу).

Ее предназначение было несоизмеримо выше, чем у Запада, и заключалось в прогрессе духовном: в неустанном постижении Бога; во всецелой концентрации на открытиях в области не столько естественнонаучных дисциплин, сколько науки о человеческом Духе; в молитвенном делании самоотверженной иноческой братии многочисленных православных монастырей, которые, не переставая, генерировали столь нужное «поле святости», необходимое для  аннигиляции всего того зла, которое творилось людьми в масштабах всей планеты. Одновременно с этим, их молитвы низводили на Землю Божию благодать, которая, наряду с сугубо «материально-физической» силой Византийского государства, являлась второй важной составляющей того самого «Удерживающего теперь». Вполне возможно, что только на этом и «держался» весь остальной мир, — в том числе, и «западная» его часть.  Возможно, только благодаря самому наличию на земле Византии и долготерпел нас все прошедшее время Господь. Талантливость тем и отличается от гениальности, что первая постигает те вершины, которые все человечество видит, но не может достичь, а вторая покоряет те высочайшие пики, которые люди не только не способны достигнуть, но и даже просто увидеть. В этом смысле, Запад — талантлив; Византия — гениальна!

Как сказано в Священном Писании: «Многое может молитва праведного»! И сделать для блага человечества она способна гораздо больше, чем даже неустанный физический труд тысяч и тысяч самых трудолюбивых пахарей или мастеровых. Ученый, сделавший в кабинетной тиши новое научное открытие, или инженер, создавший чертежи какой-нибудь новой машины, способны облегчить жизнь миллионам людей; а достигший вершин Духа молитвенник, творящий свою молитву в никому не ведомой келье, способен испросить у Бога появление на Земле тысяч таких ученых и инженеров. В этом-то и заключается принципиальная разница их трудов и заслуг перед человечеством!.

Главный смысл бытия, каким он осознавался  Византийской ментальностью, заключался не в поиске новых путей достижения дополнительных благ и комфорта для бренного тела, не в нахождении новых способов еще большего потакания всем его похотям и дебелости, а в поисках, прежде всего и главным образом, благ и комфорта для бессмертной души. Последнее всегда предполагало только одну конечную идею — спасение этой самой души! Для Бога и посредством Бога.

Недопонимание этого глубинного смысла и сакрального предназначения Второго Рима, собственно, и дало повод ослепленному своей непомерной кичливостью и страдающему узколобым рационализмом Западу говорить о Византии,  как о некоем «застоявшемся болоте», где (с точки зрения воспевающих «земные радости» идеологов Ренессанса и озабоченных деляческими интересами адептов Кальвина) якобы никогда и не существовало никакого движения «живой мысли».

Различия в мышлении Востока и Запада очень наглядно иллюстрирует, например, тот смысл который вкладывался в такие, казалось бы, похожие друг на друга крылатые выражения, сказанные очень «типическими» представителями двух разных ментальностей. Афоризм Фрэнсиса Бэкона «Знание — сила!» понимался и им самим, и его последователями исключительно с точки зрения  эмпирического и научно-прикладного значения процесса познания: знания нужны для того, чтобы наделять человека дополнительной «материальной силой», позволяющей создавать новые машины, технологии, производить новые и более разнообразные  ценности, всячески улучшающие именно земную жизнь человека.

Совсем другое имел в виду Иоанн Дамаскин, провозглашая: «Ученье свет, а неученье — тьма!»     (Фролов И. Т., Араб-Оглы Э.А., Арефьева Г.С. и др. Введение в философию. – Москва: Политиздат, 1990, — Т.1.- С.132). В эти слова Отец нашей Церкви, прежде всего,  вкладывал призыв к постижению новых Божественных тайн, метафизическому осмыслению Вселенной и своего места в ней, приближению человеческой души к Свету той Истины, которая заложена в учении Христа, и т.д. Одним словом, речь идет о тех знаниях, которые требуются человеку не столько для его земного благополучия (хотя и это не осуждается Богом,  если только из данной проблемы люди не создают себе культа, забывая Самого Бога), сколько для той жизни, которая ждет личность после смерти.

Общий «заземленный» характер мировоззрения западного общества, для которого главный критерий успеха — это достижение дебелого бюргерского благополучия, уже привело его к существующей и довольно печальной действительности: «золотой миллиард», изнемогающий от материального изобилия и достатка, низвергается во все более глубокую пучину нарастающего духовного и морально-нравственного кризиса. Увы, Византии, способной своим молитвенным «горением» компенсировать все увеличивающееся в общепланетарном масштабе физическое и метафизическое зло, — этого «Удерживающего теперь», который и своей сугубо физической силой,  и неустанным созиданием на Земле «поля святости» препятствовал бы приходу Антихриста,  — уже не существует! Не существует в течение почти целого века: с тех самых пор, когда большевики растоптали и уничтожили духовную преемницу Византии – самодержавную православную Россию с Христолюбивым монархом во главе!

И именно сегодня Россия, ради спасения всего мира, должна (просто обязана, ощущая свою особую ответственность перед Богом!) снова и уже в полной мере стать Третьим Римом, окончательно приняв эстафету от двух предыдущих. Именно на Российской империи лежит обязанность взять на себя тяжелое бремя (а отнюдь не привилегию) того самого «Удерживающего теперь», о котором говорил апостол Павел. В этом высшее предназначение России, и реализовать его она сможет, только став монархическим государством.

Образованнейший и просветленный духом св. епископ Феофан Затворник писал: «Древние толковники Св. Писания силою, удерживающею явление антихриста, считали, между прочим, и римское Царство. В их время, когда римское царство еще существовало, можно было на него указывать, основываясь на пророчестве Даниила. В наше время, если можно давать какой-нибудь вес подобной мысли, то разве в том отношении, если под римским царством будем разуметь царскую власть вообще. Царская власть, имея в своих руках способ удерживать движения народные и держась сама начал христианских, не попустит народу уклониться от них, будет сдерживать его.

А так как антихрист главным делом своим будет иметь отвлечение всех от Христа, то он и не явится, пока будет в силе Царская власть. Она не даст ему развернуться и помешает ему действовать в его духе. Вот это и есть удерживающее.

Когда же всюду заведут самоуправство, республики, демократию, коммунизм, — тогда антихристу откроется простор для действия. Сатане не трудно будет подготовлять голоса в пользу отречения от Христа, как это показал опыт во время французской революции прошедшего и нынешнего столетий. Некому будет сказать властное «vето» (не позволяю), а смиренного заявления веры и слушать не станут. Вот когда заведутся всюду такие порядки, благоприятствующие раскрытию антихристовых стремлений, тогда явится и антихрист. До того же подождет, удержится.

На эту мысль наводят слова Св. Златоуста, который в свое время представлял Царскую власть под видом римского государства. «Когда, — говорит он, — прекратится существование римского государства (т.е. царской власти), тогда придет антихрист, а до тех пор, пока он будет бояться этого государства (т.е. царской власти), никто скоро не подчиниться антихристу. После же того, как оно будет разрушено и водворится безначалие, — он устремится похитить власть и Божескую, и человеческую». Можно бы возразить при этом, что народ сам будет блюсти свою веру. Но трудно допустить, чтобы вера с течением времени возрастала в своей силе все более и более. Приятно встречать у некоторых писателей светлые изображения христианства в будущем, но нечем оправдать и» ( Из поучений еп. Феофана. Отступление в последние дни мира. Цит. по Леонтьев К.Н. Цветущая сложность. Избранные статьи. – Москва: 1992 -.С.285-287)

Епископу Феофану вторит и Святой праведный Иоанн Кронштадский, писавший в 1902 году: «Да, через посредство державных лиц Господь блюдет благо царств земных и особенно благо мира Церкви Своей, не допуская безбожным учениям, ересям и расколам обуревать ее, — и величайший злодей мира, который явится в последнее время, — антихрист не может появиться среди нас по причине самодержавной власти, сдерживающей безчинное шатание и нелепое учение безбожников.

Апостол говорит, что дотоле не явится на земле антихрист, доколе будет существовать самодержавная власть. Тайна бо уже деется беззакония, говорит он, но дотоле не совершится, доколе не возьмется от нас державный…» (Сурский И.К. Отец Иоанн Кронштадский.- Белград: 1938. – Т.1. – С.191).

Чуть позже, в 1908 году он писал еще раз: «Тайна беззакония уже в действии (еще во времена апостольские), только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь (Самодержец, удаление которого домогается известная публика) — и тогда откроется беззаконник (т.е. антихрист — авт.)…» (Фомин С. Русь перед вторым пришествием Христа, — Житомир; СМП Житомир-РИКО-ПРЕСС-РЕКЛАМА, 1995. – С.292-293).

Повторю еще раз, только управляемая Помазанником Божьим Россия способна стать тем духовно структурирующим весь мир началом, которое сумеет преобразить человеческую цивилизацию и остановить все более явственно «расползающийся» в ней дух Антихриста. С одной стороны, она должна иметь в себе черты Древнего Рима, с его понятиями продуманной и справедливой законности и порядка, а с другой —  даже еще более высокий, чем в Византии духовный настрой, созидать который следует на фундаменте огромного и почти невостребованного сегодня православно-культурного наследия наших предков, с их глубоким внутренним благочестием и наработанными традициями русской святости. Как в свое время Петр Великий прорубал «окно в Европу», так  сегодня настала пора для России прорубать другое «окно» – теперь уже к Богу!

В одном из своих предсказаний Святой праведный Иоанн Кронштадский говорил: «Я предвижу восстановление мощной России, еще более сильной и могучей. На костях вот таких мучеников, помни, как на крепком фундаменте, будет воздвигнута Русь новая, — по старому образцу; крепкая своею верою в Христа Бога и во Святую Троицу! И будет по завету Святого Князя Владимира — как единая Церковь! Перестали понимать русские люди, что такое Русь: она есть подножие Престола Господня. Русский человек должен понять это и благодарить Бога за то, что он русский (выделено — авт.)» (Фомин С. Русь перед вторым пришествием Христа, — Житомир; СМП Житомир-РИКО-ПРЕСС-РЕКЛАМА, 1995. – С.358).

Пройдя свой крестный путь, некий мучительный катарсис, Россия, очистившаяся в страшном огне страданий, боли и унижений и превратившаяся, наконец, в Третий Рим, должна стать настоящей духовной обителью для других народов, которые, осознав это, отнюдь не по принуждению, а исключительно по собственной воле потянутся к ней, как к источнику истинного Света. Они придут к ней, почувствовав во всех ее делах (как внутренних, так и внешних) некую справедливость высшего порядка, настоящую Правду, Евангельскую готовность помочь ближнему своему в случившейся с ними беде, нелицемерную любовь и уважение, а также ее способность остановить беззаконие и произвол, не исключая и тех случаев, когда возникнет необходимость сурово наказать зарвавшегося наглеца и обидчика.

Мир страшно устал от бездуховности, и именно Россия должна стать той державой праведности, которая создаст энергетический настрой, молитвенный и духовный фундамент для будущего существования мира. Спасется Россия – спасется и весь мир!

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

 Подобное волеизъявление народа само по себе может рассматриваться, как необходимый всем нам всеобъемлющий, безусловный и публичный акт всенародного покаяния перед Богом за предательское отступление от Него, как нас самих, так и наших предков — покаяния, о котором в наше время, так много говорится в политической суете сует!

Кроме того, желание народа восстановить монархический строй станет и актом покаяния за злодейское убийство Помазанника Божия — последнего Российского императора св. царя-страстотерпца Николая II из династии Романовых и его семьи.

В 1917 году, в тот самый день, когда Государь почти принудительно заставили отречься от престола, дарованного ему Богом, в селе Коломенское, близ Москвы, была чудесным образом обретена (и весть об этом тут же облетела всю Россию) знаменитая иконы Божьей Матери «Державная», на которой Богородица была явлена нашему православному народу, будучи наделенной всеми регалиями Царской власти — Короной, Скипетром и Державой.

Ее обретение стало знаковым явлением того, что с прекращением в России богоугодной власти Помазанника Божия, Сама Царица Небесная — покровительница православной России — взяла на Себя статус временной хранительницы царской власти, вплоть до  восстановления оной в ее земном уделе, которым испокон веков была именно наша многострадальная Отчизна

И поэтому все те правители, которые, по попустительству Божию, управляли и управляют Россией до сих пор — не более чем временные, преходящие фигуры истории. Господь, по грехам нашим попустивший в России 70-летнее владычества сатаны в виде безбожного режима коммунистов, точно так же промыслительно попустил и последующее установление в нашей стране демократии. Сделано это для того, чтобы наш народ в полной мере почувствовал и осознал всю безблагодатность и неприемлемость для России этой формы государственного устройства. Чтобы в нашем обществе выработался стойкий иммунитет и твердое неприятие демократии, вплоть до ее отторжения, — в такой же мере, в какой они уже имеются в России по отношению к коммунизму.

Пройти через  демократический режим, причем в самой его отвратительной и порочной форме (как бы это не было больно), крайне необходимо для того, чтобы русский народ, наконец, окончательно всем своим естеством почувствовал, что у России нет, и не может быть, другого пути, кроме как монархического. Чтобы он, наконец, пришел к глубокому осознанию всех преимуществ и предпочтительности монархии, как благословенной Богом власти Помазанника Господа на земле. И чтобы уже после восстановления его власти в нашей стране, не осталось ни единого шанса на пропагандистский  успех у всех этих доморощенных «доброхотов» от либерализма, соблазняющих наш слишком доверчивый (часто до наивности) народ заимствованным у Запада «демократическим раем». Так же, как в свое время это делал всякий сброд в лице насаждавших разрушительные революционные идеи «бесов» Достоевского, сумевших  соблазнить наших отошедших от Христа предков «раем коммунистическим».

Существуют различные предсказания, оставленные святыми старцами, квинтэссенцией которых может служить предсказание, найденное русским монахом Антонием Саваитом в древних греческих книгах Лавры Саввы Освященного — очень древней и весьма известной в православном мире святостью своих насельников обители, расположенной в Палестине. Построено оно на пророчествах Св. Отцов из греческих  текстов: «Последние времена еще не настали, и совершенно ошибочно считать, что мы у порога  ПРИШЕСТВИЯ «антихриста», потому что еще предстоит один и ПОСЛЕДНИЙ расцвет Православия, на сей раз ВО ВСЕМ МИРЕ – во главе с РОССИЕЙ. Произойдет он после страшной войны, в которой погибнет не то ½, не то 2/3 человечества и которая будет остановлена ГОЛОСОМ С НЕБА: «И будет проповедано ЕВАНГЕЛИЕ во всем мире!»

• Ибо до сего времени проповедовалось не Христово Евангелие, а Евангелие, искаженное еретиками
• Будет период всемирного благоденствия – НО НЕ НАДОЛГО.
• В России в это время будет ПРАВОСЛАВНЫЙ ЦАРЬ, которого ГОСПОДЬ явит русскому народу.

И после этого мир опять развратится и не будет уже способен к исправлению, ТОГДА ПОПУСТИТ ГОСПОДЬ ВОЦАРЕНИЕ антихриста»  (Фомин С. Русь перед вторым пришествием Христа, — Житомир; СМП Житомир-РИКО-ПРЕСС-РЕКЛАМА, 1995. – С. 448).

А вот слова архиепископа Чикагского и Детройтского Серафима (1959 год):  «Господь недавно во время моего первого Богомолья в Палестину удостоил меня, грешного, познакомиться с некими новыми, доселе неизвестными пророчествами, которые бросают новый свет на судьбы России… Неизвестные Святые Отцы 8 и 9 веков, т.е. современники св. Иоанна Дамаскина, в таких, приблизительно, словах запечатлели сии пророчества: «После того, как богоизбранный еврейский народ, предав на муки и позорную смерть своего Мессию и Искупителя, потерял свое избранничество, последнее перешло к Эллинам, ставшим вторым богоизбранным  народом.

Могучий, пытливый ум древних греков, просветленный христианством, проник в самые глубины миропознания. Великие Восточные Отцы Церкви отточили христианские догматы и создали стройную систему христианского вероучения. В этом великая заслуга греческого народа. Однако построить гармоническую общественную и государственную жизнь на этом прочном христианском фундаменте у византийской государственности не хватает творческих сил и возможностей. Скипетр Православного Царства выпадает из слабеющих рук византийских императоров, не сумевших осуществить симфонию Церкви и государства.

Поэтому на смену одряхлевшему духовно избранному греческому народу Господь Промыслитель пошлет третий богоизбранный свой народ. Народ этот появиться на Севере через сотню-другую лет (писались эти пророчества в Палестине за 150-200 лет до Крещения Руси), всем сердцем примет христианство, будет стараться жить по заповедям Христовым и искать, согласно указанию Христа Спасителя, прежде всего Царствия Божия и Правды Его. За эту ревность его возлюбит сей народ Господь Бог и приложит ему все остальное – большие земельные просторы, богатство. Государственное могущество и славу.

По немощи человеческой не раз будет впадать в большие грехи этот великий народ и за сие будет наказуем немалыми испытаниями. Лет через тысячу и этот богоизбранный народ поколеблется в вере и в стоянии за Правду Христову, возгордится своим земным могуществом и славою. Перестанет пещись о взыскании Града грядущего и захочет рая не на небе, а на грешной земле.

Однако не весь этот народ пойдет по сему гибельному широкому пути. Хотя и значительное его большинство, особенно ведущий его слой (видимо,те самые «Юпитеры», не выполнившие своего предназначения и грех которых метафизически  приобрел сразу многократно больший «вес» – авт.). И за это великое падение будет послано свыше на этот, презревший Божии пути, народ страшное огненное испытание. Реки крови прольются по его земле, брат будет убивать брата, голод посетит эту землю и соберет свою страшную жатву, почти все храмы и другие святыни будут разрушены или осквернены, множество людей погибнет.

Часть этого народа, не желая мириться с беззаконием и неправдой, покинет родные пределы и рассеется, подобно еврейскому народу по всему миру (разве это не про нас, русских зарубежников, сказано?).

Все же не до конца прогневается Господь на свой третий избранный народ (о том же говорил в своих пророчествах Мотовилову и преподобный Серафим Саровский, описывая, за столетия до революции,  ее ужасы – авт.). Кровь тысяч мучеников будет вопиять к небу о помиловании. В самом народе начнется протрезвение и возврат к Богу. Минет, наконец, определенный Правосудным Судией срок очищающего испытания  и вновь засияет ярким светом возрождения святое Православие в тех северных просторах.

Сей дивный свет Христов озарит оттуда и просветит все народы мира, чему поможет промыслительно посланная заранее в рассеяние часть этого народа, которая созиждет очаги Православия – храмы Божии по всему миру (здесь затрагивается очень интересный аспект Промысла  Божия – авт.).

Христианство тогда явит себя во всей своей небесной красоте и полноте. Большинство народов мира станет христианами. На некоторое время во всей подлунной воцарится благоденственное и мирное христианское житие…

А потом? Потом, когда наступит исполнение времен, начнется уже во всем мире полный упадок веры и прочее предсказанное в Св. Писании, появиться антихрист и наступит, наконец, кончина мира».

Изложены эти пророчества в разных рукописях и в разных вариантах, но, в основном, все они сходятся. Это основное я и постарался передать, как запомнил от рассказчика, может быть только более современным языком.

Напоминаю, что эти пророчества обретены в подлинных греческих рукописях 8 и 9-го веков, когда о Руси, как о государстве, и слышно ничего не было, а русскую равнину населяли разрозненные полудикие славянские племена и другие народности…» (Там же, С.448-450).

Необходимо привести еще одно пророчество, переданное архиепископом Феофаном Полтавским (1930 год): «Вы спрашиваете меня о ближайшем будущем и о последних временах. Я не сам от себя говорю, а сообщаю откровение старцев. А они передавали мне следующее: пришествие антихриста приближается и оно очень близко. Время, отделяющее от него, надо считать годами и в крайнем случае несколькими десятилетиями. Но до пришествия антихриста Россия должна еще восстановиться, конечно, на короткое время. И в России должен быть Царь, предъизбранный Самим Господом. Он будет человеком ПЛАМЕННОЙ ВЕРЫ, ВЕЛИКОГО УМА И ЖЕЛЕЗНОЙ ВОЛИ (выделено – авт.). Так о нем открыто. Будем ожидать исполнения открытого.

Судя по многим признакам, оно приближается, если только по грехам нашим Господь Бог – не отменит и не изменит обещанного. По свидетельству Слова Божия и это бывает (выделено — авт.) (Не идет ли в данном случае речь о наличие или, наоборот, отсутствии  в нашем народе того самого молитвенного посыла к Богу с просьбой даровать России монархию, чему выше была посвящена целая глава данной работы – авт.)»  (Там же, С.454-455).

При этом схимонах Антоний (Чернов), душеприказчик и келейник владыки Феофана писал в 1991 году: «В последние времена, рассказывал владыка, в России будет монархия. Это вызовет во всем мире враждебную реакцию. Враги поползут на Россию яко прузи (саранча – авт.). «Разве это война? – вопрошал владыка Феофан. – Вот будет война, когда на Россию весь мир вооружится». И действительно, антихрист представит Россию как врага мира, ибо она объявит себя Православной, когда Православие исчезнет (имеются в виду другие страны – авт.)» (Там же, С. 456).

Предсказано также, что этого русского Царя последних времен, управляющего «филадельфийской» Россией, избавленной Богом от апокалиптической «годины искушений», будет бояться даже сам явившийся миру Антихрист!

Подвести итог можно словами И.А. Ильина: « Это есть великая иллюзия, что «легче всего» возвести на Престол законного Государя. Ибо законного Государя надо заслужить сердцем, волею и делами. Мы не смеем забывать исторических уроков: народ, не заслуживший законного Государя, не сумеет иметь его, не сумеет служить ему верою и правдою и предаст его в критическую минуту. Монархия не самый легкий и общедоступный вид государственности, а самый трудный, ибо душевно самый глубокий строй, духовно требующий монархического правосознания. Республика есть правовой механизм, а монархия есть правовой организм. И не знаем мы еще, будет ли русский народ после революции готов опять сложиться в этот организм. Отдавать же законного Государя на растерзание антимонархической черни было бы сущим злодеянием перед Россией. Посему: да будет национальная диктатура, подготовляющая всенародное религиозно-национальное отрезвление!» (Цит. по Фомин С. Русь перед вторым пришествием Христа, — Житомир; СМП Житомир-РИКО-ПРЕСС-РЕКЛАМА, 1995. – С.458)

ГОСПОДИ, СПАСИ РОССИЮ!

 

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Библия

Блаженный Августин. О граде Божием. – Минск; Харвест.; Москва; Аст, 2000

Архим. Никон. Житие и подвиги преподобного и Богоносного отца нашего Сергия игумена Радонежского и всея России Чудотворца. – 5-е изд., испр. и дополн. – Свято-Троицкая Сергиева Лавра: 1904

архим. Пантелеимон. Тайны загробного мира. – Москва: 1996

Ильин И. А.// Собр. соч.: В 10 т. – М.: Русская книга,1994

Протоиерей Фома Хопко. Основы Православия. – репринтное изд., – Минск: Полифакт,1991

Хомяков Д.А., Карташов А.В., Зазыкин М., архим. Константин (Зайцев). Самодержавие духа. – Старица.: 1993

Булгаков С. Н. Христианский социализм. – Новосибирск, 1991

Розанов В.В. Черный огонь. – Париж,1991

Леонтьев К.Н. Цветущая сложность. Избранные статьи. – Москва: 1992

Достоевский Ф. М. // Полн. Собр. соч.: — СПб.: 1895

Ключевский В. О. Курс русской истории // Собр. соч.: В 9 т. – Москва: Мысль,1988

Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским. Литературные памятники. Комментарии. – Москва: Наука, 1993

Большая советская энциклопедия. – 3-е издание // В 30 т. – Москва: Советская энциклопедия, 1972

Тальберг Н.Д. Святая Русь.- Париж, 1929

Сурский И.К. Отец Иоанн Кронштадский.- Белград: 1938. – Т.1

Фомин С. Русь перед вторым пришествием Христа, — Житомир; СМП Житомир-РИКО-ПРЕСС-РЕКЛАМА, 1995

Диакон Андрей Кураев.   Раннее христианство и переселение душ. – 2-е изд., испр. и дополн. – Москва: Сретенский монастырь,1998

Священник Александр Захаров. О монархии и народоправстве.- СПб.:1999

Платонов О. А. Жизнь за царя. Правда о Григории Распутине. – М.: Лествица, 1999

Густав Лебон. Психология масс. – Самара: Бахрах-М, 2000

Джавахарлал Неру. Взгляд на всемирную историю. – Т.1. – Москва, 1981

Никколо Макиавелли. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия. Сочинения. – Санкт-Петербург: Кристалл, 1998

Фрэзер Джеймс Джордж. Золотая ветвь. – Москва: АСТ издательство Ермак, 2003

Альбедиль М.Ф. Дубянский А.М. Индуизм. Джайнизм. Сикхизм: Словарь.- Москва: Республика,1996

Абаева Л.Л., Андросов В.П., Бакаева Э.П. и др. Буддизм: Словарь, — Москва: Республика,1992

Фролов И. Т., Араб-Оглы Э.А., Арефьева Г.С. и др. Введение в философию. – Москва: Политиздат, 1990, — Т.1

Андреева Г.М. Социальная психология. – Москва: Аспект Пресс, 2000

Белов Г. А. Политология. – Москва: ЧеРо,1999

Власов В.И., Низовцев В.В., Шевченко В.А. Основы правоведения – Ростов н/Д.:Феникс,1997

Журнал Русский дом. – 2001. — №2

Журнал Русский дом. – 2001. — №3

Х. Отрега-и-Гассет.// Восстание масс: Сб.: Пер. с исп. – М.: ООО “Издательство АСТ”,2002 .

Тойнби А. Дж. Цивилизация перед судом истории. – Москва: ООО «Издательство «Айрис-пресс», 2002.

 

Приложение 1.

Утвержденная Грамота Великого Московского Земско-Поместного Собора от 21 февраля 1613 года:

«Послал Господь Бог Свой Святый Дух в сердца всех православных христиан, яко едиными усты вопияху, что быти на Владимирском и Московском и на всех Государства Российского Царства, Государем, Царем и Великим Князем всея Руси Самодержцем, Тебе, Великому Государю Михаилу Феодоровичу.
Целовали все Животворный Крест и обет дали, что за Великого Государя, Богом почтенного, Богом избранного и Богом возлюбленного. Царя и Великого Князя Михаила Феодоровича, всея России Самодержца, за Благоверную Царицу и Великую Княгиню, и за Их Царские Дети, которых Им, Государям, впредь (вперед, в будущем) Бог даст, души свои и головы положити и служити Им, Государям нашим верою и правдою, всеми душами своими и головами.
Заповедано, чтобы избранник Божий, Царь Михаил Феодорович Романов был родоначальником Правителей на Руси из рода в род, с ответственностью в Своих делах перед Единым небесным Царем.
И кто же пойдет против сего Соборного постановления Царь ли, патриарх ли, и всяк человек, да проклянется таков в сем веке и в будущем, отлучен бо будет он от Святой Троицы.
И иного Государя, помимо Государя, Царя и Великого Князя Михаила Феодоровича, всея России Самодержца, и их Царских Детей, которых Им, Государям, впредь Бог даст, искати и хотети иного Государя из каких людей ни буди, или какое лихо похочет учинити, то нам боярам, и окольничьим, и дворянам, и приказным людям, и гостем, и детям боярским, и всяким людям, на того изменника стояти всею землею за один.
Прочтоша сию Утвержденную Грамоту на Великом Всероссийском Соборе, и выслушав на большее во веки укрепление — быти так во всем по тому, как в сей Утвержденной Грамоте писано. А кто убо не похощет послушати сего Соборного Уложения, его же Бог благослови, и начнет глаголати ино, и молву в людех чинити, то таковой, аще от священных чину, и от бояр, царских синклит и воинских, или ин кто от простых людей, и в каком чину не буди; по священным правилам Святых Апостол и Вселенских седми Соборов — Святых Отец, и Поместных, и по Соборному Уложению всего извержен будет, и от Церкви Божией отлучен, и Святых Христовых Тайн приобщения, яко раскольник Церкви Божией и всего православного христианства, мятежник и разоритель Закону Божию, а по Царским Законам месть восприимет, и нашего смирения и всего освященного Собора, не буди на нем благословения от ныне и до века. Да будет твердо и неразрушимо в будущая лета, в роды и роды, и не прейдет ни едина черта от написанных в ней.
А на Соборе были Московского Государства изо всех городов, Российского Царства,, власти: митрополиты, епископы и архимандриты, игумены, протопопы и весь освященный Собор. Бояре и окольничие, чашники и стольники и стряпчие (придворные чины), думные дворяне и дияки (министры) и жильцы, дворяне большие и дворяне из городов, дияки из приказов (министерств), головы (офицеры) стрелецкие, и атаманы казачьи, стрельцы и казаки, торговые и посадские и великих чинов всякие служилые и жилецкие люди, и из всех городов, всего Российского Царства выборные люди. Своеручные подписи.
А уложена и написана бысть сия утвержденная Грамота за руками и за печатьми Великого Государя нашего Царя и Великого Князя Михаила Феодоровича всея России Самодержца, в царствующем граде Москве, в первое лето царствования его, а от сотворения мира 7121-го».

 

Приложение 2.

Молитва о даровании Православного Царства

Господи Боже наш, со умилением и воздыханием и с тугою сердечною приступихом к Тебе, и припадаем Ти, и в болезни духа вопием: согрешихом, беззаконновахом, неправдовахом пред Тобою, дары Твоя – Церкви благолепие, ихже Святей Руси даровал еси царством самодержавным – в небрежении прияхом и благодарения подобна Тебе Владыце и Щедродателю нашему не воздахом, паче же отрекохомся владычества Твоего, аще чрез помазанника Твоего и царство православное утвердил еси. Возлюбихом земная паче небесных и временная паче вечных  — и обою лишихомся. Возлюбихом волю свою паче Твоея творити – и ею врагу Твоему поработихомся. Исповедуем же, яко истиною и судом навел еси вся сия на ны грех ради наших.

Помяни, Господи, и речения пророк Твоих новых, ихже в Земле Русской прославил еси в последняя времена сия, яко даруеши людем  Твоим на малое время последнее паки оплот крепок и стену недвижиму – Царя самодержавна, Помазанника Твоего благословенного. Сия же паки вемы, яко несть дар сей от человек, ниже многомятежному похотению их даруется, но могуществом Твоим, и волею, и благим промышлением Твоим устрояется. Темже и вопием к Тебе со слезами: воздвигни нам вожди духовные, мужи в силе Илии и Еноха, да воля Твоя от них возвещаема непреложно да совершится, нашу же волю падшую и греховную отлагаем зде пред Тобою. И аще благоволиши милостиво призрети на ны, недостойные рабы Твоя, Сам Владыко укажи нам избранного Твоего самодержца, помазанием же Божественным на служение царское всеми дарми духовными снабди его. И даруй ему помощников достойных и слуг верных, а нас приведи служить ему верно.

Аминь.