Маленькую Наташу сдал в приют, расположенный в недалеком от этой деревни Ростове-на-Дону, участковый милиционер: увидел однажды, как она, чумазый, голодный и никому ненужный трехлетний малыш, ползает в пыли на дороге – и не выдержало сердце. Пьющая мать, которой уже не было дело ни до нее, ни до двух других, почти взрослых дочерей, уже много раз могла потерять ее навсегда. Так, однажды дворовая собака по кличке «Кукла» притащила с речки, к родной избе, крепко держа в зубах за остатки лохмотьев, ее — тогда еще совсем неразумную, всю мокрую и продрогшую малышку. Две дряхлые старушки из соседней деревни, с содроганием сердца, немощно голося, глядевшие на эту картину с другой стороны речки, видели, как умная дворняга, осторожно прихватывая пастью то рубашонку, то ручонку, спасала девочку, вытаскивая ее из воды, куда она упала с невысокого, но довольно крутого речного берега.
Так они и оставались друзьями до самой разлуки; даже ели часто из одной, лежащей во дворе, наполовину проржавевшей эмалированной собачьей миски, куда изредка сливалось пойло для псины. При живой матери и при безразличии соседей маленький ребенок день за днем превращался в маугли. Так ее и прозвали в деревне – Натка-маугли. И быть бы ей сейчас еще одним бедным, несчастным человечком, отдавшим Богу душу под покосившимся забором, где-нибудь на окраине этой полуспившейся деревеньки, если бы не перст Божий, указавший на нее и руками местного милиционера определивший в ростовский приют.
Но на этом испытания маленькой девочки, увы, не закончились. Приютские дети открыто смеялись над ней; о дружбе не могло быть и речи. Поступившая девочка очень долгое время практически ничего из еды не принимала — только куски черного, смазанного маслом хлеба: просто не была приучена к другой пище! Да и эти куски она не жевала, а как-то по-собачьи рвала. И первые, и вторые блюда, поданные, как положено, на тарелках, она с визгом и дикими криками отвергала: кто знает, может, сильно обожглась когда-то супом после «кормежки» ее каким-нибудь заботливым доброхотом, а может, и тем самым пойлом, которое делила со своим верным другом «Куклой».
Говорить бедняжка почти совсем не умела – выговаривала только отдельные слоги слов своего совсем крошечного лексикона, при этом густо перемешивала их грубой кабацкой матерщиной — тем, что наиболее часто слышала в своей маленькой несчастной жизни. Посадит, бывало, Натка перед собой куклу, и бьет ее по голове, приговаривая нетвердым, тонким детским голоском: «Сюка! Сюка!» — «сука», мол…
Детские психологи, психиатры и педагоги прекрасно знают, что социальные основы личности закладываются в первые три года жизни человека. Когда Натка попала в столь запущенном состоянии в приют, ей уже было уже более трех лет – на таких обычно машут рукой: слишком тяжелый и неподдающийся излечению случай. Примерно так, видимо, рассуждали и воспитатели того государственного детского дома в Ростове, где девочка прожила первые полгода своей жизни после разлуки с «отчим кровом». Обычные люди — «как ты, да я, как целый свет»… У кого рука потянется к камню?
Но, видно, не для того Господь указал в свое время перстом на сидящую в дорожной грязи Натку, чтобы оставить ее Своим благим попечением. Не прошло и нескольких месяцев, как неисповедимыми путями Божиими брошенный всеми малыш оказался в одном из православных приютов Подмосковья. Там уже находились несколько детей-воспитанников из того самого ростовского детдома; они-то хорошо знали Натку-маугли – ее щемящую душу умственную и духовную отсталость, забитость, а иногда прорывающуюся дикость нрава… В простоте душевной они даже отговаривали своих православных воспитателей брать ее в этот Приют.
Однако именно здесь с практически безнадежно отсталым ребенком стало происходить неслыханное: Натка постепенно начала превращаться в социальную личность! На глазах убогий человечек, прежний «гадкий утенок» стал превращаться, если не в прекрасного лебедя, то во вполне адекватную, по меркам социума, персону.
Чудо произошло, по убеждению православных воспитателей приюта, не только и не столько из-за той душевной теплоты и заботы, которой окружил это несчастное создание весь его персонал, но, главным образом, в мистической помощи свыше – девочку еженедельно, сразу по приезде, начали причащать Святых Христовых Тайн в храме Покрова Пресвятой Богородицы, при котором и создан был этот приют.
… Около двух десятков километров отделяет этот Приют от МКАД – Московской кольцевой автодороги, за которой шумит и «скворчит», как в бурлящем котле, в своей повседневной суете столичный град Москва. Казалось бы, какие могут быть чудеса рядом с прочно погрязшим в рационалистическом материализме мегаполисе – одном из крупнейших урбанистических центров мира. С его биржами, казино, проституцией на Тверской… Однако Москва – это еще и город, где покоятся мощи митрополитов Алексия и Филарета, преподобномучеников Александра Пересвета и Андрея Осляби, блаженной Матроны – да счесть ли всех святых, которые изо дня в день, на протяжении столетий защищают своею благомощной молитвою и Москву, и всю Землю Русскую от окончательного сползания в «мерзость запустения». Благодаря этим незримым помощникам и Покрову Пресвятой Богородицы продолжаются и будут продолжаться чудеса, одним из которых стало дивное и необъяснимое для «ветий мира сего» преображение Натки-маугли в рабу Божию Наталию!
Алексей Анатольевич Чеверда